До этого случая он сильно сомневался в способностях Лобунова к принятию самостоятельных решений в боевой обстановке. Помощник служил в экипаже третий месяц и на берегу себя особо ничем не проявлял, внешне безразлично исполняя свои рутинные обязанности. Теперь же командир увидел его совсем другими глазами и был рад этому. Для подплава такой офицер на лодке на вес золота.
А Лобунов в это время, приняв горячий душ и выпив в кают-компании пару стаканов чая, мирно спал в своей каюте. Ему снилось море…
Через неделю, оставив позади значительную часть Атлантики, ракетоносец подходил к экватору.
За всю историю мореплавания, начиная со времен Колумба, эта условная, протяженностью более сорока тысяч километров линия, делящая земную сферу на Северное и Южное полушария, пересекалась кораблями тысячи раз. И по издавна существующей традиции на кораблях устраивался праздник. Моряки чествовали Нептуна и просили у него благополучия в плавании.
И хотя пересечение экватора не планировалось, на корабле решили отметить это событие. К празднику, стараниями заместителя командира, подготовились загодя.
Еще на базе, уговорив старпома расстаться с несколькими килограммами спирта, а интенданта с парой банок воблы, оборотистый Башир Нухович изготовил в Североморске, в топографии, памятные дипломы по числу участников похода, впервые ходивших к экватору. В них указывалось, что имярек такой-то, в настоящем году побывал там, на борту "судна потаенного", о чем свидетельствовала собственноручная подпись Нептуна и печать. Помимо этого, заместитель достал где-то несколько женских париков и бюстгальтеров для будущих корабельных Наяд.
На переходе, при участии доброхотов, он подготовил сценарий праздника, необходимые костюмы, а заодно и праздничный концерт. Все действо, по согласованию с особистом, планировалось заснять на фотопленку.
И этот день наступил. Получив от штурмана точное время и координаты нахождения крейсера, командир сообщил об этом по боевой трансляции экипажу и поздравил его. А чуть позже, из кормовых отсеков, в сторону центрального поста, двинулась живописная процессия.
Впереди, с украшенным лентами трезубцем в руке, величаво шествовал Нептун, в накинутой на плечи белой простыне, блестящей фольгой короне и с длинной бородой из пакли. Его сопровождала охрана из татуированных пиратов, вооруженных офицерскими кортиками, две полуголых Наяды, строящих всем глазки и толпа измазанных до невозможности кривляющихся чертей.
Сопровождаемая всеми свободными от вахты процессия торжественно поднялась по трапу в ярко освещенный по этому поводу центральный, и Нептун, грозно оглядев присутствующих там, поинтересовался - чей перед ним корабль и куда следует.
Принимая его тон, Морев, встал со своего кресла и сообщил, что корабль российский и идет в заморские воды.
- А это, морской владыка, наши дары тебе, - указал он рукой на стоящий рядом картонный ящик, в котором виднелись банки со сгущенкой, соком и пачками печенья.
По знаку Нептуна черти тут же его схватили и продемонстрировали содержимое.
- И кто из мореходов в моих владениях впервые? - одобрительно оглядев подарки, пробасил Нептун.
- Вот, - протянул ему командир, переданный заместителем список.
- Ну что ж, судну твоему потаенному, плавать во всех морях-океанах беспошлинно. А мореходам этим, - потряс владыка списком, - предстоит сейчас пройти крещение.
- Как прикажешь, Великий царь, - сдерживая улыбку, сказал Морев. - Спасибо за оказанную нам честь и доброту.
После этого вся процессия покинула центральный и начала обходить отсеки. Первым был "окрещен" электрик второго. Черти подвели его к "Нептуну", окропили морской водой, и тот, вручив моряку диплом, торжественно огласил, что отныне сей муж наречен именем Рыба Скат. А обе Наяды облобызали вновь обращенного накрашенными губами, что было запечатлено корабельными фотографами для истории. То же, под одобрительный смех присутствующих, было проделано со всеми остальными, указанными в списке и в том числе особистом, которого нарекли Рыбой Меч.
Затем был праздничный обед, с двойной нормой вина для каждого и началась подготовка к концерту.
Однако веселились не все. Вахта на корабле неслась в обычном режиме.
В числе других, в своей рубке скучал и инженер гидроакустической группы, старший лейтенант Ванин. Сидя в полумраке перед включенной станцией, он флегматично наблюдал за мерцающим экраном индикатора обзора. Вдруг на нем засветилась пульсирующая отметка. Ванин оживился, привычно подвел к ней визир автоматического сопровождения и прослушал цель на различных диапазонах. В наушниках раздались звуки, напоминающие крики дельфинов.
- Биология моря, - констатировал про себя старший лейтенант.
Шестой год находясь в своей должности и имея за плечами десяток выходов в море и три боевых службы, Ванин убедился, что гидроакустика довольно относительная наука, не позволяющая судить о чем-либо со стопроцентной уверенностью.
Она исходит из того, что каждому кораблю, как и человеку, присущи строго индивидуальные звуковые характеристики. По ним можно судить - надводный он или подводный, к какому классу и даже "национальности" относится. Все это, в первую очередь, зависит от личного опыта и слуха акустика. Однако больше всего Ванин доверял приборному контакту, при котором вычислительная техника по дискретным составляющим выдавала весь шумовой "портрет" цели.
Инженер исследовал еще несколько слабых сигналов, возникших на экране, а потом его внимание привлек более сильный и устойчивый.
Спустя секунду, в центральный последовал доклад, - БИП, акустик! Приборный и акустический контакт. По пеленгу тридцать, дистанция пятьдесят, шум винтов. Предположительно американская подводная лодка класса Лос-Анджелес!
- Есть акустик! - ответили оттуда, и на корабле сыграли боевую тревогу.
Праздник закончился, лодка увеличила ход и стала уклоняться от встречи с противником. Дело усугублялось тем, что ракетоносец подходил к району боевого дежурства, и притащить туда за собой на хвосте американца было чревато последствиями.
Однако сделать это оказалось не просто. "Лос-Анджелес" тоже засек подводный крейсер и начал его преследование.
Бешеная гонка в океанских пучинах длилась несколько часов и напоминала игру в "кошки-мышки". Оторваться от назойливого "лоса" Мореву удалось только глубокой ночью, уйдя на предельную глубину. Здесь он сбросил ход и, приказав выключить все вспомогательные механизмы, объявил режим тишины в отсеках. Потянулись тягостные минуты ожидания.
Спустя час, удостоверившись, что акустический контакт с американцами потерян, крейсер подвсплыл и увеличил ход.
- Кажется оторвались, - взглянул старпом на Морева.
В то же мгновение в центральном раздался легкий хлопок, освещение погасло, и палуба стремительно стала уходить из-под ног.
- Боцман, рули на всплытие! - заорал Морев, вцепившись в поручень ограждения.
Через секунду все восстановилось, и с пульта ГЭУ последовал доклад об аварийном сбросе мощности реактора.
- Этого нам еще не хватало, - бросил Морев взгляд на механика. - Николай Львович, ты что, утопить нас хочешь?
- Сейчас разберусь, - ответил бледный капитан 2 ранга и заспешил к трапу.
Чуть позже по телефону он сообщил, что вышел из строя насос циркуляционного контура и поломка устраняется.
- С чем и поздравляю, - буркнул командир. - Сколько вам нужно для этого времени?
- Пару часов, - сказал механик.
- Добро, - вщелкнул в штатив трубку Морев.
Произошедшее не было чем-то из ряда вон выходящим. Тем более, что на корабле имелось две энергетических установки и автоматика в считанные секунды переключилась на вторую. А если бы нет? Ракетоносец, хотя и оборудованный по последнему слову научной мысли, не был до конца идеален и при малейшей ошибке в управлении мог выйти из-под контроля.
Морев поежился, вообразив последствия. Оставшись без хода, крейсер ушел бы на запредельную глубину и был бы там раздавлен. Нечто подобное случилось в 1963 году с американской подлодкой "Трешер". По прошествии нескольких лет, останки атомохода обнаружили на десятикилометровой глубине в районе Марианской впадины.
Через два часа, вернувшись в центральный, механик доложил Мореву об устранении неисправности.
- Расплавился упорный подшипник, - сообщил он. - Поставили новый, из ЗИПа.
- Как там радиация, в норме? - вопросительно взглянул на него Морев.
- Дозиметрист измерял, была чуть повышена, но в пределах допустимого.
- Ну, что ж, будем служить дальше, - благосклонно кивнул командир.
Глава 3
Удар из пучины
В первые дни июля ракетоносец вышел в заданный квадрат. Он находился в сотне миль северо-западнее Бермудских островов, и здесь надлежало провести месяц.
Этот граничащий с побережьем Флориды и Пуэрто-Рико район Атлантики, был печально известным в мореплавании. На протяжении последнего столетия при загадочных обстоятельствах в нем бесследно исчезли более сотни морских и воздушных судов. Здесь же, в октябре 1986 года погибла советская атомная подводная лодка К-219. По официальной версии она затонула из-за проникновения воды в отсеки, объемного пожара и аварии реактора. Однако, что с ней произошло на самом деле, установить не удалось.
Как всякий офицер-подводник, будучи по природе фаталистом, Морев учитывал все это только в профессиональном плане и в никакие сверхъестественные силы не верил. Однако в морских лоциях район значился опасным для плавания, и с этим следовало считаться. Тем более, что многие из членов экипажа в этих водах были впервые.