"Поэтичные люди в этой Гардарики живут, - подумал Таль, принимая кубок. - Сразу видно - высокой культуры страна. Надо будет съездить как-нибудь".
- Поднимая чашу, пью за счастье наше, - с этими словами Таль сделал небольшой глоток. Тут же закусил куском соленого сыра. Вроде, пошло хорошо.
- Лепо баешь, - восхитился воин. - Рифмуешь не хило! Глагол добро есть!
- А, Блин! - срифмовал Бол и допил кубок. Таль, по ходу дела ставший кравчим, снова наполнил кубок. Пузырь кончился. Боресвет взял чару в руку и задумался.
- Так же как солнце, играя лучами, чару подняв, я богов величаю, - придумал он, сделал большой глоток и закусил куском, кажется, копченой конины. Ухмыльнулся и передал кубок Талю. Тот, в свою очередь, помедлил, сочиняя ответ.
- Лучше водки хряпнуть, чем лежать и зябнуть, - выдал, наконец, он.
- Это да, - подтвердил воин. - Дело баешь, волхв, в натуре. Что лучше, то лучше.
- А, Блин! - Бол допил второй кубок. Ларгет достал последний пузырь. Небрежно плеснул в кубок водки. Ловко подцепил кусок холодной баранины и отправил в рот.
- С ветром холодным уходит тоска, с чашей налитой не дрогнет рука, - сообщил Боресвет, отхлебывая из кубка. Передал его Ларгету, слегка расплескав. Тот задумался надолго. Ничего путного в голову не приходило.
- Блин, давай, в натуре быстрее, водка греется.
- Сердце забилось быстрее испуганной лани, чашу рука никогда поднимать не устанет, - выдал, наконец, Ларгет. При слове "лани", сердце действительно забилось сильнее, и какое-то неясное предчувствие обожгло душу. Таль отхлебнул из чаши. Действительно, нагрелась. Вон как плохо пошла…
- Средне, - определил воин. - Размер хромает.
- А, Б… беее… - у Бола, видно, теплая водка теплых эмоций тоже не вызвала.
- Не вздумай, в натуре, разлить! - испугался голунец. - Дай сюда! Ну-ка…
Он поднапрягся, выдумывая новый тост.
- Летнее утро прохладою веет, полная чаша да не опустеет, - с чувством произнес он, не без подозрения глядя на кубок. Видно, сам себе не верил.
- Чаша на солнце блестит серебром, пей из нее, наслаждайся вином, - в ответ срифмовал Таль, и тоже не без чувства. Глотнув, он почувствовал, что изрядно пьян. Тут же съел несколько кусков баранины, сыра, положив их на лепешку.
- У нас тут, вроде, водка, - с сомнением сказал воин. - Но все равно нехило сказано.
- Я не буду, - заявил Бол заплетающимся языком. - Мне… уже… вот!
- Какой же ты лыцарь, ежели голой какой ежака убить не можешь, - хмыкнул Боресвет.
- А я… ик! Не лыцарь! - сообщил Бол. Его, похоже, уже основательно развезло. - Я - ик! Маг, то есть… ик! Волхв… ик!
- То-то и оно, что волхвик, - согласился воин. - Настоящий матерый волхв такой вот кувшинчик, в натуре, за один глоток. Реальные пацаны, Блин! Вот это, я понимаю, магия. В натуре, так больше никто не умеет. Что, братан, еще по разу вмажем?
- Вмажем, - обреченно согласился Ларгет. Сказать по правде, мазать ему больше ничего не хотелось, тем более, по какому-то там разу, но раз волхвам без этого никак…
- Жизнь моя пошла ко дну, - продекламировал Боресвет. - Вот такая пакость… Мне бы девушку к вину - неплохая закусь…
- Это не я придумал, - сознался он. - В голову одна пурга лезет. Оборотень один сочинил. Талантливый, Блин! Ох, и надрались мы с ним тогда…
- Настоящий оборотень? - не поверил Таль, вертя в руке кубок.
- Самый, что ни на есть. Встретились с ним в горах, подрались… Здоровый, плесень. И драться мастак. Мне фингал поставил, я ему в ответ тоже приложил нехило. А потом выпили вместе, вроде даже и подружились. Водка она людей, в натуре, сближает…
- С оборотнями, - закончил за него Таль.
- Да со всеми, - пожал плечами воин и, сделав глоток, вернул кубок Ларгету. - Давай, братан. Твоя очередь. Ну-ка, выдай, дабы сердце возвеселилось!
- Сердце печали свои позабудет, пусть не последнею чарочка будет, - Таль с усилием допил кубок и вернул его воину. - Хороший тост, да? Только вот водка гик…
- Да, сколько водки не бери, все равно мало, - печально согласился Боресвет. - Тогда что, спать завалимся? Драться не с кем, девок нет…
- Можно и спать, - согласился Ларгет. - Бол уже дрыхнет. Он меня, редиска, сегодня здорово разыграл. Может, привязать его в ответ к чему-нибудь? Только тут же ни дерева, ни чего-нибудь действительно массивного.
- К тюку привяжи, - посоветовал голунец.
- Так и сделаю, все равно больше не к чему.
Ларгет сделал свое черное дело и улегся спать. Сон, только что нагло к нему пристававший, тут же куда-то исчез. Стоило закрыть глаза, как под веками начинали кружить черные пятна, вызывая непреодолимую тошноту. Таль крепился довольно долго, потом положил одну руку на голову, а другую на живот. Неприятные ощущения ослабли, а потом и вовсе исчезли. Улетевший было сон моментально вернулся и не покидал его до утра.
Утро началось с грохота, воплей и проклятий. Бол, жаворонок, проснулся первыми попробовал подняться. Коварная ловушка тут же напомнила о себе, и прохладный утренний воздух огласили нецензурные магические проклятия. Одно - единственное слово не являлось матерным в этом потоке красноречия. Таль знал его очень хорошо. Ничего удивительного - каждый хорошо знает свое имя…
- По-моему, перепил, - простонал воин, ощупывая голову.
- По-моему, перепил - это птица, - заявил Бол.
- Нет, перепил - это состояние души, - не согласился Боресвет. - А птицу зовут страус.
Завтрак был короток. Воин был угрюм, Бол - обижен и недружелюбен. Ларгет же напротив, чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Никакой похмельной слабости, никакой головной боли! Смутно он помнил, что вчера придумал какое-то антиалкогольное заклинание, которое, похоже, сработало, но сомневался, что когда-либо сможет его повторить. А жаль, учитывая, сколько маги пьют, вполне можно было бы попасть под графу "особые заслуги перед Магией". Если уж не Мастера, то хоть в подмастерье, быть может, перевели бы.
Долгое время шли молча. Воин часто оглядывался и без причины теребил рукоять меча.
- Нам что-то угрожает? - поинтересовался Ларгет.
- Не знаю, - мрачно ответил тот. - Предчувствия у меня стремные. Будто чисто гопники какие нас пасут. В общем, не грузись, как будет, так и будет.
Таль, подумав, достал из кожаного чехла Карамультук и наложил на него тетиву. У него предчувствий никаких не было, но мало ли что. Хотя, скорее всего, просто Боресвета мучает похмелье. С которого и не то покажется.
Бол, так вообще никак не отреагировал. Похоже, на это раз его самого доставало похмелье. Вот что значит водку пить без соленого огурчика…
Небо было покрыто облаками, солнце время от времени пробивалось через них, слепя глаза. Высоко над головой парил гриф, в траве весело стрекотали кузнечики.
- Дождя, наверно, не будет, - сказал Ларгет. - Кузнечики перед дождем замолкают. Да и птицы прячутся, верная примета. Если б лягушки квакали, тогда, наоборот, к дождю…
- Да? А стервятник к чему примета?
- К стервам? - неуверенно предположил Таль.
- Угадал, - ответил Бореслав. - Только у нас стерва падаль означает. В натуре, добычу чует. Вон, и еще один появился, чисто на обед слетелись.
- И что, они никогда не ошибаются?
- Если б я так бабки чуял, как они кровь, в натуре, королем бы сейчас ходил.
- Да ладно, сам погляди. Степь до горизонта чиста, у меня зрение не хуже, чем у твоего грифа хваленого. Тут же как на ладони, все видно, на то и степь. Всадник над травой возвышается, а пешком тут только мы, дураки, и ходим…
- Да я, в натуре, не трушу, - начал было воин, но тут ярдах в пятидесяти от них из травы с пронзительными воплями появились всадники. Похоже, они как-то смогли положить лошадей, потому их и не было видно. О таком боевом приеме Таль не слышал. Низкорослые, плосколицые, на приземистых лошадках, они, тем не менее, выглядели серьезными противниками. Кожаные доспеха совершенно не стесняли движений всадников. С похвальной целеустремленностью, они скакали на опешившую троицу, решив, очевидно, не тратить время на переговоры. А может, просто и не слышали о таковых.
- Ну вот, дождались, - воин одним движением вытащил меч из ножен, перебросил из-за спины щит. - Ну, братия, умоем ворогов наших красным вином! СЛАВА!
Он бросился вперед, размахивая мечом. Всадники готовили сети и арканы. Ларгет сделал первый выстрел, тут же потянул следующую стрелу. Один всадник рухнул с коня, убит или ранен, не возможно определить. Следующая стрела цель не нашла, кочевник ловко припал к шее коня, избежав смерти. Бол выстрелил тоже, промах. Бореслав выдернул из седел двух всадников, теперь ожесточенно с ними рубился. Остальные налетали на лучников, Таль отчетливо видел их искаженные яростью лица, разинутые в злобном оскале рты. Ларгет выстрелил, стрела ударила в грудь одному из всадников, и застряла в коже доспехе. Таль проклял костяные наконечники на своих стрелах. Будь он из железа, враг бы уже лежал на земле со стрелой в груди. Бол сделал второй выстрел, тетива на его луке лопнула. Разумеется, этот остолоп не удосужился ее снять хотя бы на ночь.
- Слава! Бей волков позорных! - рев Боресвета перекрыл на миг звуки боя. В следующую секунду топот десятков копыт заглушил его голос, до Таля донеслось только "мать" и "в натуре". То ли воин имел в виду "мать-Голунь", то ли какую другую мать, выяснять времени не было.
Ларгет выстрелил снова, и с каким-то злым азартом увидел, как кочевник кувыркнулся с коня. Стрела поразила его в лицо.