Она мотнула головой, височные кольца мелодично звякнули, губы жалко дрожали, а покрасневшие от бессонницы и слез глаза опять стали мокрыми. "Невыносимо отвратительное зрелище", - передернуло лорда.
- Господин, умоляю, спасите еще одного мальчика. Он еще где-то там, в завалах, но он жив.
- Какого мальчика? Выведены все.
Она опять отчаянно мотнула головой:
- Его нет среди спасенных.
"Баэр, там еще кто-то живой остался?"
Дух сопел, но молчал.
"Баэр!!!"
"Ты сказал искать синтов и дальегов, а он - ни то ни другое. Ничтожный пария", - виновато выдавил предок.
"Дерьмо ты собачье! Азархарт по тебе плачет, дряхлый засранец, - выругался лорд. - Где он? Веди!"
Но при мысли об еще одном переходе его едва не вырвало.
"Не поведу, - уперся Баэр. - Там точно не вытащить, только по частям. Руку ему придавило. Пилить будешь? А если и вытащишь, сдохнет сразу: в конечности кровь загнила уже. Пошевелишь - яд расползется".
"Но он жив?"
"Уже нет… почти".
"Покажи".
Шок, испытанный Наэрилем, изгнал даже мысли о мертвой Саэтхиль и ее убийце. Лорд вздрогнул и едва удержал возглас: "Лэйрин?"
Но нет, невозможно. Померещилось. Да и откуда в недрах горы Раэн возьмется ненавистный принц? Черноволосый, коротко стриженный парень был вполне жив - повернул голову, словно почуяв потусторонний взгляд, и сходство с Лэйрином окончательно развеялось.
На лорда, точнее, куда-то сквозь него, смотрели глубоко посаженные под густыми бровями, полные боли черные глаза. Не зеленые. И лицо у мальчишки совсем другое - узкое и острое, как клинок, с родинкой на смуглой скуле. Хотя возраст, похоже, тот же - лет шестнадцать, не больше. Через миг парень застонал и потерял сознание.
Капкан, пленивший его, был довольно просторным: рухнувшие глыбы сложились шалашиком. Левая рука парня уходила в щель между камнями. Он еще и умудрился как-то перетянуть ее ремнем чуть ниже локтя. Наверняка зубами затягивал. Если давно наложил жгут, лучше сразу отрубить руку - ее точно не спасти. Но для замаха мечом места нет. Придется пилить.
"Веди, Баэр, - приказал лорд. - И готовься к ответу: столько умолчаний не прощу".
"Отвечу, чего уж… Но чем ты расплатишься за переход?" - Дух сразу перешел на деловые отношения.
"Снами, как обычно".
"Держишь нас на голодном пайке! Кончились в эту ночь все твои сны, Наэриль, а новых ты еще не наспал".
"Тогда возьми память о сегодняшнем спасении половины дальегов и синтов. Только это. И только половину. Хватит?"
"Две трети".
"А не жирно тебе будет хапнуть четыре полновесных часа моей жизни?"
Дух укоризненно напомнил:
"Так я же тебя в долг переносил, смотри, как я весь истощился уже".
"Не могу. Ты же не воплощен".
"Вот именно! И скоро обессилю так, что и голоса не останется. Ладно, пусть будет половина этой ночи".
"Не этой ночи, а сугубо время в очерченных мной рамках. Даже не надейся смухлевать, старый лгун. Я записываю все, ты знаешь. Мои полуночные забавы с девицами тебе не достанутся".
Обиженный дух проворчал что-то невнятное, а Наэриль уже занялся подготовкой к последней спасательной операции: потребовал у жрицы жгуты, бинты, пилу и обезболивающие снадобья. Смел полученное в ее же холщовую наплечную сумку, повесил флягу с целебной смесью настоев на пояс и спросил:
- Как его зовут?
- Последнее его имя - Ильде.
- Сладкий? - перевел Наэриль с древнего языка айров и криво ухмыльнулся. - Так он ваш жрец?
- Младший. Его первое посвящение было месяц назад, - чуть покраснела синтка.
- И кто его посвящал? Уж не ты ли?
Ее взгляд стал возмущенным:
- Как можно, господин! Я - такая же жрица первой ступени. Его посвящали сама Отраженная Саэтхиль и четвертый сын старейшины.
- Мерзость какая. Ну и аппетиты у старухи… были, - пробормотал лорд. "Идем, Баэр".
"Ну вот какое тебе дело до какого-то паршивого изгоя, от которого даже синты отказались?" Ворча, Баэр на этот раз с демонстративной медлительностью, явно наслаждаясь процессом, запустил невидимые ледяные когти в плоть и душу потомка.
То, что придавленный обвалом мальчишка снова пришел в себя, позволило Наэрилю подготовить его к явлению спасителя. Не сходя с тропы духов в мир, лорд выпустил лишь голос:
- Ильде, слушай внимательно. Я - лорд Наэриль фьерр Раэн, хозяин горы. Пока я невидим, но сейчас попробую тебя вытащить. Твою руку придется оставить здесь. Ты согласен?
- Я брежу! - прошептал мальчишка, вглядываясь огромными глазами в нависшие над ним глыбы, откуда раздался голос лорда. - Камни говорят со мной. Я схожу с ума…
- Еще не сошел, не волнуйся. Когда сойдешь - не заметишь. А пока ты вполне здраво пытаешься анализировать свое состояние. Похвально, но надо выбираться. Я не галлюцинация. Когда я проявлюсь, здесь станет тесновато. Придется потерпеть.
- А пить у тебя найдется, хозяин? - Мальчишка облизнул пересохшие губы.
Наэриль призвал еще пятерых духов, передал одному флягу с водой.
С точки зрения парня, фляга материализовалась в воздухе перед его губами. Ильде жадно припал к ней и пил, захлебываясь, пока не опустошил. Струйки жидкости прочерчивали дорожки по грязному подбородку. В зелье синтов, заготовленном специально для таких пострадавших, содержались и укрепляющие, и наркотические вещества. Мальчишка "поплыл": боль, плескавшаяся в глазах, отступила.
Когда Наэриль уже приготовил пилу и мысленными приказами расставил духов вокруг спасаемого, Ильде вдруг заявил:
- Лучше убейте меня, фьерр, но руку не режьте. Мне без нее никак. Жизнь будет хуже смерти.
Эту просьбу лорд, хорошо знавший обычаи подземного народа, понимал: лишенный рода и безрукий калека для них - меньше, чем никто. Пария лишится даже низшего у синтов статуса жреца, и в лучшем случае его сделают кастратом и прислугой у жриц, а в худшем - кормильцем змей.
- Ты давно жгут наложил, Ильде?
- Три яруса назад, мой лорд.
Полтора часа. Наэриль решил поверить. Чувство времени у синтов врожденное. Этот черноволосый парень мог его и унаследовать от матери.
"Ты слишком долго находишься на тропе, потомок, - встрял Баэр. - Мне напомнить, чем это грозит? Тем, что одним беловолосым дураком в горах станет меньше, а наш древнейший род иссякнет. Думаешь, твои враги достойны такой радости?"
"И кто об этом будет плакать, кроме духов?" - усмехнулся Наэриль.
"Не узнаю тебя, мой самый странный из потомков. Неужели ты оставишь неотомщенной даже смерть матери, не говорю уж о прочем?"
"Саэтхиль - только мое дело! Не рода!"
"Послушай старого и мудрого предка, Риль. - Баэр, не обращая внимания на гнев лорда, обратился к нему по детскому прозвищу, как к несмышленому младенцу. - На то, чтобы пилить кость, времени уже нет. У тебя два мгновения на действия. В первое мы распылим те две глыбы, что заклинили руку мальчишки, во второе - ты должен быть уже далеко отсюда. Вместе с этим бедолагой, если все еще хочешь его спасти".
"Я готов. Возвращаться будем в замок".
"Э-э… ты не забыл о вейриэнах?"
Сорвавшееся проклятие слилось с грохотом содрогнувшегося плотного мира, и Наэриль едва успел вырвать юного жреца из-под каменного крошева.
В следующий миг лорд, кашляя кровью - он успел все-таки хватануть острой режущей пыли, - вывалился из пустоты в замковую комнату для прислуги.
Вышколенные служанки, предупрежденные духами, приняли бессознательное тело мальчишки. Замковый знахарь тут же занялся его распухшей и почерневшей рукой, остальные захлопотали вокруг израненного господина, но Наэриль отмахнулся и, пошатываясь от усталости, отправился в спальню переодеться.
Шел он кружной дорогой, захватив самые закоулки: проверял, как устроены спасенные и оставшиеся без крыши дальеги, всем ли наложены перевязки и шины, все ли накормлены. По пути он стащил с себя липнувшую к телу изодранную и перепачканную своей и чужой кровью рубаху, и встречные слуги шарахались, отводя округлившиеся в ужасе глаза от рассеченного лица и торса господина, а женщины украдкой любовались его стройным мускулистым телом и вздыхали.
Если бы кто-то из суетившихся в коридорах и залах людей обладал способностью лордов-риэнов видеть духов, то зрелище ужаснуло бы их куда больше: вокруг Наэриля сплошным коконом вились невидимые дэриэны, жадно прикасаясь к его ранам и слизывая капли крови. Они кормились жизненной силой потомка и одновременно исцеляли: раны и порезы затягивались на глазах, подсохшие кровяные разводы исчезали.
Когда лорд добрался, наконец, до дверей спальни, его кожа сияла чистотой, как свежевыпавший снег, и была так же холодна от потусторонних прикосновений.
- Вода для омовения подготовлена, мой господин, - склонилась пред ним ключница, служившая еще его отцу. - Кого прикажете позвать?
- Никого, Дасса. Сделай все сама.
- Мои руки уже не так нежны и ловки, мой лорд.
- Твои руки всегда останутся для меня самыми лучшими в мире, кормилица.
- Льстец? - Женщина расцвела улыбкой и, привстав на цыпочки, легонько погладила всклокоченные и потерявшие блеск волосы своего любимца.
Ей было уже полсотни лет, но стараниями мага морщины еще не испортили ее доброго, но не слишком красивого лица с широкими скулами и крупным носом. Только тонкие "гусиные лапки" в уголках ее веселых карих глаз он не смог побороть.