Две окрестные деревеньки дальегов захоронило оползнем каменного крошева, перемешанного с глыбами льда, и лорд Наэриль, отправив всех слуг замка разгребать завалы в надежде вытащить хоть кого-то живого, сам не отдыхал ни минуты.
В эту ночь он до скрипа зубов пожалел, что испортил отношения и с соседями, и с вейриэнами, которые помогли бы удержать лавины. И о том, что собственных сил хватало призвать лишь с полсотни духов.
Они быстро определили, кто из дальегов, успевших спуститься в ямы и схроны, еще жив и сколько еще сможет жить, и Наэриль в первую очередь шел к умиравшим. Недра он оставил на самую последнюю очередь: синты, несмотря на их внешнюю хлипкость, очень прочные существа. Не растеряются, смогут продержаться, да и своды над ними трещат, но еще держатся, и воздуха в образовавшихся лакунах хватит.
А вот хилые доски над схронами в хижинах дальегов, принявшие многотонный груз, не рассыпались только помощью богов и духов, и дышать там нечем от каменной пыли. Хуже того: старики и дети умирали от ужаса.
Ими лорд занялся сразу. Это была виртуозная работа прежде всего его предка-хранителя, прадеда Баэра. Старик умудрялся проложить путь в такие тесные норы, где люди могли только сидеть на корточках. А ведь сколько раз им говорилось: углублять схроны, укреплять камнем! Все на лордов и их духов надеются. Сущие дети.
С тропы духов, переносившей его к замурованным людям, лорд почти не сходил: некуда. Просовывался наполовину, поднимал тело и переносился с ним на поверхность, где пострадавших принимали слуги и уцелевшие дальеги. И это частичное сошествие из бесплотного мира в мир плотный разрывало внутренности Наэриля до кровавой рвоты.
Из вытащенных семи десятков дальегов пятеро стариков умерли уже на поверхности, две женщины помутились разумом от пережитого - это самое обидное. Но Наэриль не мог задерживаться еще и для их лечения.
Через три часа, когда звезды в небе начали блекнуть, лорда шатало и тошнило кровью, натруженные мышцы невыносимо ныли, сознание "плыло" от непрерывных переходов, но всех дальегов, чью жизнь еще чуяли духи под камнями, он вытащил, оставив под завалом только мертвых. И лишь тогда спустился в недра к попавшим в каменные ловушки синтам.
Здесь было в чем-то проще, в чем-то сложнее.
Проще тем, что подземные жители находились все-таки в своей стихии, при них всегда находились мешочки со всем необходимым для первой помощи и они умели поддерживать друг друга в такой беде.
Никто не умер от разрыва сердца, не сошел с ума, а раненых уже перевязали. Кое-кто с помощью духов и сам уже расчистил проход. Двум группам, попавшим в каменную ловушку, Наэриль просто указал место, где нужно пробиваться навстречу спасателям. Остальных выносил сразу по двое, благо, синты - легкие создания.
Сложнее - потому что, во-первых, суеверные подгорцы ни в какую не хотели оставлять мертвых, и лорду пришлось ударить парочку только что спасенных, но особо недовольных женщин; во-вторых, нужно было изловчиться вытащить и тех, кто чудом уцелел под нагромождением неподъемных глыб. В таких одиночных могилах на разных ярусах древней шахты скорчилось шестеро.
- Оставь их, Наэриль, - устало посоветовал опекун Баэр. - К ним невозможно подобраться. Все уже без сознания, на последнем издыхании.
Лорд упрямо мотнул мокрой от пота головой. Слипшиеся и потемневшие пряди когда-то белых волос хлестнули его по лицу.
- Покажи мне их, я сам решу, возможно или нет, - хрипло приказал он, закрыв глаза - так проще увидеть посланную его сознанию картину.
Чтобы видеть с помощью нечеловеческого взора духов, нужна привычка: у них нет глаз в человеческом понимании. Но Баэр и его потомок давно приспособились друг к другу, и лорд смог оценить: дух прав. Не подобраться.
Даже в тесных схронах дальегов оставалось место для маневра - хотя бы одной ногой сойти с тропы духов в мир и обхватить чужое тело. А здесь камни так плотно зажали жертв, что удивительно было, как еще синты не задохнулись за столько часов. Впрочем, в бессознательном состоянии они почти не дышали.
- Видишь, потомок? Как ты их ухватишь? Прикажи отпустить камни над страдальцами, - настаивал Баэр. - Для них это будет легкая смерть. Зачем продлевать муки? У нас тоже силы не беспредельны, чтобы долго удерживать над ними такую массу плотного вещества.
- Я попробую. Мне лишь руку просунуть. Получится.
- В такой капкан? Жилы вырвешь. Останешься без рук. И ради чего?
- Баэр, это мои руки. - Наэриль, не выносивший назиданий, немедленно вспомнил о надменности. - Что хочу, то с ними и делаю.
Дух тяжко вздохнул.
Они вытащили пятерых не с первой попытки, но все-таки сумели и это. Но в момент спасения шестого духи не удержали шаткое равновесие потревоженных глыб, синта раздавило, а Наэриль едва заставил себя разжать пальцы, когда понял, что тащит уже кровавое месиво.
Эта неудача выпила последние силы.
Смахнув злые слезы, Наэриль сошел с тропы духов в лечебницу синтов, где знахарки, шепча благодарности и кланяясь, подали ему чашу с укрепляющим зельем, наложили мазь и перевязали содранные в кровь руки.
Лорд принимал их хлопоты молча, а болезненную гримасу умудрялся маскировать под брезгливую, что, конечно же, соответствовало его надменному образу. И в то же время мысленно принимал отчеты духов и отдавал приказы.
Он собрался после перевязки проведать спасенных дальегов, когда получил два сообщения: о том, что на территорию рода Раэн вторгся отряд вейриэнов, и о вызове на допрос в Совет, полученном через духа-хранителя лорда Эстебана.
"Вейриэнов пропустить, - распорядился Наэриль. - Пусть рыщут. В замок им не войти. На входы в штольни поставьте заслоны. Не хочу, чтобы стало известно, что на самом деле мы бедны, как мыши дальегов. А Совет обойдется. Не пойду. Наверняка насчет вчерашней драки с принцем Лэйрином будут мозги полоскать. Им надо - пусть сами и приходят. Так дословно и передай, Баэр".
Дух проворчал: "И не проси, чтобы дословно. Передам со всей вежливостью. Опять нарываешься, мальчишка! Словно и не изучал дипломатию. Тебе нравится возбуждать к себе ненависть?" На что получил мысленный рык: "Старик, ты мне уже плешь в мозгах проел нотациями. Там как раз дипломатия и лежала".
Хлопотавшая над лордом красавица синтка неопределенного возраста затянула бинт слишком туго, и он поморщился:
- Полегче, жрица.
Она вскинула длинные ресницы.
- Простите, мой господин. Иначе не остановить истечение, а ваша кровь слишком драгоценна. Вы сегодня спасли сотни жизней.
Его губы презрительно искривились.
- Ты лучше скажи, что думают ваши старейшины о причинах обвала.
Женщина нервно оглянулась на открытую дверь в общую комнату, где сновали знахарки, ухаживая за ранеными и искалеченными, взяла полотенце и, смочив его жидкостью из флакона, испросила дозволения очистить лицо лорда. Он кивнул, и синтка, осторожными прикосновениями снимая грязь со щек Наэриля, склонилась к самому его уху:
- Говорят, это сотворила неупокоенная душа Отраженной Саэтхиль.
Он отшатнулся, схватив ее за запястье.
- Что за бред ты несешь, женщина?
Жрица прикусила губу, на ресницах задрожали слезы: хватка лорда была железной.
- Вы спросили, благородный фьерр, и я рассказываю, что слышала от старейшины и других синтов.
Наэриль разжал пальцы, в глазах мелькнула растерянность.
- Почему? И что значит - неупокоенная? Она же…
- Убита, мой господин. Вчера нашли ее обезглавленное тело.
- Кем убита? - Даже губы лорда побелели.
- Нам неизвестно. - Жрица продолжила обтирать его лицо. На ее запястье набухали синяки, но лорд, вперившийся остановившимся взглядом в раскрытую дверь, этой мелочи не заметил. - Но главная жрица всегда говорила, что, если ее убьют, она восстанет и укажет на убийцу.
- Где это случилось?
- На нижних ярусах Адовой Пасти.
- Вот как… Дай мне, я сам. - Наэриль вырвал из ее ладони полотенце, вытер лоб, устало прикрыл веки. "Баэр, почему ты не сказал?"
Дух не отозвался.
"Баэр! Изгоню к дьяволу!"
"Эва, напугал! - фыркнул опекун. - Бегу и дрожу".
"Жрица не лжет?"
"Смотря в чем. Насчет причины обвала - бред. Насчет смерти Саэтхиль - правда. Ей снесли, наконец, безумную голову. А молчали мы, потому что когда было говорить? Ты же вчера пребывал в бешенстве, не подступись. Да еще с такими новостями. А потом закрылся с девками, а в спальню твою и нам доступа нет".
"Да неужели? - Тонкие губы лорда иронично скривились. - Как же ты смог ворваться ко мне с вестью об обвале? Или это был не ты?"
"Ну, это же экстренный случай… Зато я могу сказать последнюю новость: все Белогорье на ушах стоит из-за того, что мертвая голова Саэтхиль внезапно ожила и явилась аж в два горных дома. Понимаешь, что это значит?"
"Что тут понимать. Кто-то применил темную магию".
"Причем все говорит о том, что ритуал проведен здесь, в недрах горы Раэн. Потому и нежданный обвал случился: горы ответили на удар Тьмы".
Лорд, закрыв глаза, не обращал внимания на жадный, изучающий взгляд жрицы.
"Так вот с чем связаны вейриэны и вызов в Совет… - Его губы горько скривились. - Они сочли, что темный ритуал - моих рук дело?"
"Не буду скрывать. Неприятности у нас крупные. Но у тебя алиби. Придется свидетельствовать перед Советом".
"И допустить, чтобы эти гнусные черви копошились в моей душе? Никогда!"
Наэриль швырнул синтке полотенце, поднялся. Но жрица, загородив выход, бухнулась перед ним на колени:
- Господин, не гневайтесь, прошу вас!
- Я не на тебя зол, женщина. Спасибо за помощь. Понадобишься еще, я пришлю за тобой.