– Хорошо! Воздух нагревают или охлаждают, в зависимости от того, зима на дворе или лето, – сказал Алексей, вытягиваясь в кресле и зажмурив глаза. – Воздух увлажнят, обогатят кислородом, напоят ароматом цветов моря или леса, кому как нравится… Кондиционные установки теперь всюду. В каждой квартире может быть свой микроклимат.
– На капитанском мостике в хорошую пургу лучше, – рассмеялся Федор.
– А что? – оживился Алексей. – Даже пургу можешь в своей комнате заказать, если пожелаешь.
– Гм… – пробурчал Федор.
– Ну, вот, Федя… Обо всем мы говорили, а друг о друге так ничего еще и не сказали. А нам, гайдаровцам, есть в чем отчитаться друг перед другом. Что касается меня, – то у меня мало было интересного. Учился я все время в Москве, зато мой отец большей частью был в пустыне или на великих стройках. Ты знаешь, где он сейчас? В Монголии. Дошла очередь и до пустыни Гоби. Трудно с ней. Нет снеговых вершин, – нечем оросить пустыню. А все-таки берутся за это дело. Жаль, ты не видел моего отца. Он говорит, что вся полоса пустынь: Верхняя и Нижняя Гоби, Голодные степи, среднеазиатские пески… все эти пустыни незаконные.
– Как так незаконные? – спросил Федор.
– Потому незаконные, что во всем мире полоса пустынь кончается у тридцать пятой параллели, а у нас только начинается с тридцать пятой и "незаконно" идет дальше, на север. Отец считает, что произошло это из-за неблагоприятного совпадения многих факторов. Пустыни нашего континента, по его мнению, находятся в неустойчивом равновесии. Стоит изменить один какой-нибудь фактор, и все пустыни исчезнут сами собой. Вот этот-то фактор отец и ищет, чтобы попытаться изменить. Он надеялся на дополнительный результат, который может вызвать орошение западной части Кара-Кумов. Теперь основное зло он видит в пустыне Гоби. Если удастся хоть часть ее вырвать у природы, – природа не выдержит и сдастся. Быть может, пустыни исчезнут.
– Вижу, в кого ты уродился мечтателем!..
– Отец совсем не мечтатель. Это дотошный ученый и неутомимый инженер-практик. Ты познакомишься с ним. Когда я еще малышом просил его поддержать мой проект морского метрополитена, он не посмеялся над ребяческой затеей, а серьезно объяснил, что в наше время прежде всего надо бороться за изобилие и отвоевывать у природы самые плодородные земли, где особенно много солнца. Поэтому для реконструкции Каспия, говорил он, надо не рыть туннели, а дать пустыням воду великих сибирских рек. Тогда вода, земля и солнце в содружестве с человеком сделают чудеса.
– Правильно! Помню плотину, которая поворачивала реку вспять.
– Мой туннель не ко времени пришелся, – смеясь, ответил Алексей.
– А может быть, теперь? – спросил Федор.
– Проблема морского транспорта из Каспийского моря в Черное уже решена… Суда но каналу Волго-Дон давным-давно плавают. Есть другие транспортные проблемы, которые пока еще не решены…
Алексей загадочно взглянул на друга. Федору очень хотелось расспросить Алешу о Жене.
– Вот так я и рос, – спохватился Алексей. – Часто с отцом путешествовал по пустыням и по стройкам. Летом, конечно. Зимой учился. Ну, вот и все. Подвигов никаких не совершал, опыта не приобрел. Другое дело ты, тебе и рассказывать.
– О чем говорить… Учился и учился. Вроде тебя. Ну и…
– Нет, – прервал Алексей, – ты не так… Вот когда ты еще в мореходку свою не поступал, наверное, в порт бегал, кораблями любовался. Знал корабли?
– Знал. И капитанов знал.
– А помнишь, ты про трехмачтовую шхуну рассказывал?
– Плавал и на ней в мореходке. С лоцманами увязывался. Иностранцев по Маймаксе проводили. Выучился на штурмана дальнего плавания, стал ходить на полярных кораблях.
– А приключения?
– Не приключения – просто работа.
– А за границей плавал?
– Приходилось.
– А как ты капитаном стал?
– Не по заслугам, Старшим помощником ходил на ледокольном корабле…
– Капитан умер во время рейса, – а ты блестяще справился, заменяя его в условиях труднейшего плавания.
– Знаешь?
– Я еще и не ото знаю! Сейчас все объясню, но прежде я должен рассказать, куда я тебя привел. Это имеет к тебе прямое отношение.
– Концертный зал?
– Совсем не то! Не угадал. Это "Дворец звуков" – первое опытное отделение Всесоюзного звукового фонда – фонотеки.
– Фонотека? Звукохранилище?
– Да, фонотека, – подобно библиотеке. В ней собрано все, что можно записать на пленку: выступления государственных деятелей, музыкальные произведения в различном исполнении, сцены из театральных пьес, доклады на любую тему, лекции… циклы лекций… И вот все это здесь перечислено. – Алексей показал Федору на толстую книгу в красивом пластиковом переплете, лежавшую на столике.
Федор взял в руки книгу и стал ее перелистывать.
– Выдают грампластинки?
– Нет, фонотека автоматизирована. Ею можно пользоваться с помощью любого домашнего или рабочего телефона. Достаточно набрать номер коммутатора фонотеки, а потом номер вот из этого каталога. Аппараты фонотеки сейчас же включат в твой провод заказанную стереозапись, и ты можешь прослушать ее.
– Это нужно? – спросил Федор, перелистывая книгу, словно хотел что-то найти.
– А как же! Понимаешь, по собственному телефону можно брать уроки иностранного языка, можно прослушать не только концерт по своему выбору, но и курс лекций… даже окончить высшее учебное заведение. И не надо захламлять квартиру комплектами грампластинок!
– Лекции лучше слушать в аудитории.
– Нет, ты недооцениваешь! Ты пойми… Сокровища звукохранилищ необъятны. Совершенно логической и естественной была мысль, это эти сокровища должны быть доступны всем. И теперь каждый из нас получает к ним доступ!
– Хорошо, – неохотно согласился Терехов. – Какое это имеет отношение ко мне?
– Прямое, – оживился Алексей. – Сейчас ты узнаешь. Дай сюда книгу, что ты там в ней ищешь? Лучше я найду. Так вот… через фонотеку можно услышать последние известия, но можно снова прослушать слышанное когда-то, давно-давно…
Алексей быстрыми движениями набрал на диске аппарата нужный номер. В кабине прозвучал отчетливый голос:
– Передаем беседу корреспондента последних известий с полярным капитаном Федором Ивановичем Тереховым…
Федор удивленно вскинул глаза. Худощавое, чуть скуластое лицо друга улыбалось. Алексей взволнованно зашептал:
– Это было в прошлом году, помнишь? Я сразу понял, что это ты… и даже хотел тебе написать. Но тут и появилась эта мысль, которая мне все карты спутала… Я не мог писать тебе о ней… надо было все как следует продумать.
"– Что было наиболее трудным в вашем рейсе на Землю самую северную? – слышалось в кабине.
– Труднее всего было выгрузиться, – звучал спокойный размеренный голос Федора. Казалось, что говорит сидящий за столом Федор, хотя его губы и не размыкались. – Легче пройти сквозь льды, добраться до острова. Потом недели стоишь на рейде, ждешь погоды.
– Что же мешает выгрузке?
– Прибой. Опрокинет у берега кунгас, промочит грузы. Нынче в бухте Хмурой мешали прибрежные льды. Пригоняло их приливно-отливным течением. Ждать долго бы пришлось. Комсомольцы корабля подсказали выход. Предложили взять на буксир айсберг, отломившийся от ледника. Впервые кораблю такую задачу ставили. С недоверием я отнесся, но рискнул. Удалось подтащить айсберг. Течение подхватило его, и он сел на мель между кораблем и берегом. По одну сторону айсберга набилось много льду – ледяной затор, а по другую сторону ветер угнал все льдины. Образовался ледяной мол. Под его защитой и прошла выгрузка…"
Алексей выключил звук и яркими, сияющими глазами уставился на друга.
– Федя! Какие замечательные ребята оказались на твоем корабле! Их смекалка пробудила у меня новую мысль… Я стал изучать условия плавания в арктических водах. Черт возьми! Я был потрясен и обрадован, когда узнал, что на расстоянии ста километров от берегов в сибирских морях глубина не больше двадцати-тридцати метров!
– Зачем это тебе?
– Слушай, слушай! У меня появилась идея. Она куда нужнее и выполнимее проекта– морского метрополитена. Это чертовски простая мысль! Мне врезался в память придуманный вашими ребятами ледяной мол. Вот я и задумался, Федя, над тем, что нужно сделать, чтобы плавать в арктических водах круглый год!
– Круглый год? Мечтатель!
– А разве ты сам не мечтаешь об этом?
– Мечтаю. Слежу за строительством атомного ледокола-гидромонитора. Будем плавить и резать лед водяными струями. Попробуем!
– Ах, это все не то, – отмахнулся Алексей. – Проблема требует коренного решения! А это мелочь, пустяк… Резать лед!.. Слишком хлопотно. Надо вопрос решать кардинально.
– Как?
– А ты мне ответь. Разве все полярные моря замерзают?
– Нет… Баренцево…
– Вот, вот! – перебил Алексей. – А почему это море не замерзает?
– Гольфстрим.
– Ага! – обрадовался Алексей. – А куда идет одна из ветвей Гольфстрима? Стремится пройти в Карское море, – ответил он сам себе.
– Пролив Карские Ворота, – дополнил Федор.
– А что там происходит?
– Даже в штиль – волны конические, вроде как водовороты, – ответил Федор. – Встречаются два течения: ветвь Гольфстрима и…
– И холодное течение, идущее из-под полюса, из Ледовитого океана. Оно нейтрализует теплую ветвь Гольфстрима. А вот куда уходят теплые воды великих сибирских рек?
– Севернее восемьдесят второй параллели встречаются, – сказал Терехов.
– Вот видишь, как напрасно тратится тепло!
– Не пойму.
– А вот если бы оставить все это тепло у сибирских берегов, если бы у берегов оставались только теплые воды Гольфстрима и рек!..
– Как это сделать?