- Хорошо, - сказал человек. - Я приду.
- Благодарю вас.
После этого офицер сунул руку в карман, вынул другой сложенный листок и протянул Модьуну.
Модьун подозрительно посмотрел на бумажку.
- Что это? - спросил он.
- Мне сказали, что если вы согласитесь быть свидетелем, вам будет выделена каюта, как вы просили утром. Здесь номер каюты и ее местонахождение.
Модьун с заметным облегчением взял бумажку. Он не знал, где провести вторую ночь.
Он сказал:
- Пожалуйста, передайте мою благодарность хозяину нунули. Скажите, что я ценю его любезность.
Как и было обещано, суд начался точно в девять на следующее утро, и в качестве первого свидетеля был вызван Модьун.
Глава XVII
Зал судебного заседания был обустроен точно так, как Модьун представлял себе по описаниям обучающих машин.
Дюжина присяжных (все - люди-гиены) восседали на специальной скамье, поставленной вдоль одной из стен. Гиена-судья занял место в кресле, завернувшись в свою мантию. Трибуна свидетеля, куда вызвали Модьуна, находилась слева от судьи. Гиена-прокурор находился за одним из столов справа от судьи, а гиена-адвокат - за другим. Прямо перед собой за барьером Модьун увидел четверых подсудимых, а у них за спиной выстроились гиены - офицеры полиции. Напротив должностных лиц, за низкой оградой, выстроилось несколько десятков рядов стульев. Здесь разместилась публика.
Внешне все выглядело вполне благопристойно, поэтому Модьуна неприятно поразило, когда прокурор поднялся и сказал без всяких предисловий:
- Этого свидетеля зовут Модиунн. Он - обезьяна из Африки; четверо обвиняемых провели его нелегально на борт корабля. Они обвиняются в измене, призыву к мятежу, иными словами, они совершили уголовное преступление, которое карается смертью.
Произнося это, он обращался к присяжным. Потом он повернулся к защитнику и изрек:
- Что может рассказать свидетель в оправдание их низкого преступления?
Защитник проговорил, не поднимаясь с места:
- Свидетель согласен, что все ваши утверждения - правда. Продолжайте судебное разбирательство.
- Я возражаю, - прорычал Модьун. Его тело пылало с головы до ног. Он понял, что дрожит.
- Возражение отклоняется, - сказал судья вежливым тоном. - За свидетеля говорил защитник.
Модьун закричал:
- Я возражаю против этой пародии на суд. Если все будет продолжаться в том же роде, я откажусь быть свидетелем.
Судья наклонился к месту свидетеля. Он казался обескураженным и продолжал тем же вежливым тоном:
- Что, по вашему мнению, неправильного в настоящем суде?
- Я требую, чтобы вопросы задавали непосредственно свидетелю и чтобы ему разрешили самому на них отвечать.
- Но это неслыханно, - запротестовал судья. - Защитник знает законы и, очевидно, может более квалифицированно отвечать на вопросы вместо свидетеля.
Тут, казалось, ему пришла в голову новая мысль, и глаза его расширились.
- Вы из Африки, - сказал судья. - То, что вы требуете - наверное, там это обычная процедура?
Модьун тяжело вздохнул. Его потрясло, какое напряжение моральных сил требовалось от человека, если он должен защищать не только свою, но и чью-то чужую правду. Но Модьун отказался быть вовлеченным во что-то более нечестное, нежели ложь относительно его имени или неправильная идентификация его в качестве обезьяны. В остальном ему была нужна только правда.
Он сказал:
- Я требую, чтобы суд шел по правилам, установленным человеком.
Последовала долгая пауза. Наконец судья подозвал к себе прокурора и адвоката. Троица беседовала шепотом. Потом два юриста возвратились к своим столам. Когда они сели, судья любезным тоном обратился ко всему залу заседаний и сказал:
- Так как показания этого свидетеля являются важными, мы решили согласиться на примитивную процедуру, к которой он привык у себя дома в Африке.
После этого он повернулся к Модьуну и сказал с упреком:
- Я искренне надеюсь, что потом вы извинитесь перед защитником за оскорбление, которое вы нанесли ему публично.
И вежливо продолжал:
- Какая процедура вас устроит, мистер Модьун?
- Правильно… - начал было Модьун.
- Там, откуда вы прибыли, - вставил судья.
- …существует процедура, давно установленная человеком, - продолжал Модьун. - Она заключается в том, что прокурор должен задать мне ряд относящихся к делу вопросов, и каждый раз ждать моего ответа.
- Какого рода вопросы? - спросил человек-гиена; он был готов отступить, но находился в растерянности.
- Сначала нужно спросить мое имя, - сказал Модьун.
- Но мы знаем ваше имя, - последовал удивленный ответ. - Оно же написано здесь на повестке.
- Такие факты должны устанавливаться во время непосредственного допроса, - твердо ответил Модьун.
Судья засомневался:
- Такой метод может задержать нас здесь на весь день.
- Может быть, даже на неделю, - согласился Модьун.
Почти все находящиеся в зале заседаний вздохнули.
А судья, мгновенно забыв о вежливости, резко ответил:
- Невозможно!
Но после другой паузы он обратился к прокурору:
- Приступайте.
Человек-гиена, исполняющий роль прокурора, вышел вперед. Выглядел он не слишком уверенно. Тем не менее, он задал главные вопросы:
- Как ваше имя?
- Действительно ли вы обезьяна из Африки?
- Вы тот, кого обвиняют в том, что он нелегально проник на борт корабля?
- Знаете ли вы, в чем обвиняют подсудимых?
При этом вопросе Модьун впервые попытался сопротивляться, беря на себя одновременно роль и свидетеля, и защитника.
Глава XVIII
- Я протестую против этого вопроса, потому что то, в чем обвиняют подсудимых, не является преступлением по законам, установленным человеком прежде, чем люди отступили за барьер и оставили остальную Землю своим друзьям, людям-животным.
Так аргументировал свою точку зрения Модьун. Воодушевившись, он продолжал:
- Если это и проступок, то только незначительный, и возможное наказание за него - заключение в каюте не больше чем на два-три дня.
Когда он дошел до этого места, его прервал судья, который сказал, что по его определению подсудимые совершили уголовное преступление, караемое смертью.
- По определению? - спросил Модьун.
- Да, - был ответ.
- Покажите мне это определение, - сказал Модьун.
Служащий суда, человек-гиена в лоснящемся черном костюме и рубашке с высоким воротничком, имеющий ученый вид, принес книгу, в которой в главе 31 на странице 295 в параграфе 4 строка 7 значилось: "…следует считать уголовным преступлением, которое карается тюремным заключением, штрафом или смертью".
- Разрешите посмотреть, - попросил Модьун.
Служащий посмотрел на судью, испрашивая согласия, и, когда тот кивнул, передал том человеку. Модьун перечитал строки, посмотрел последний лист, прочитал то, что было там, победоносно посмотрел и сказал:
- Это не тот закон, который создал человек, а неправильная и неприемлемая редакция меньшинства из людей-животных - людей-гиен.
Гиена-судья возгласил:
- Я заявляю, что закон правильный и пригодный.
Его голос стал значительно менее вежливым.
- По моему мнению, - продолжал Модьун, - вы должны признать подсудимых невиновными на том основании, что преступление не доказано.
- Я хочу задать вам один вопрос, - сказал судья. - Вы собираетесь давать показания или нет? Если нет, то, пожалуйста, освободите место свидетеля.
Он говорил с раздражением. Для того, чтобы уйти, момент был не слишком подходящим, поэтому Модьун настаивал на своем:
- Я буду давать показания, но я оставляю за собой право снова поднять этот вопрос, когда придет время.
Судья повернулся к гиене-прокурору.
- Продолжайте допрос важного свидетеля, - приказал он.
- Как вы попали на борт этого корабля? - спросил прокурор.
- Я прошел по космодрому к одному из нескольких сотен входов. Подошел к подъемнику. Он поднял меня примерно на сто этажей, и я вышел из лифта в коридор. Я был убежден, что благополучно поднялся на борт корабля, и это оказалось правдой, - закончил Модьун.
В зале заседаний стало тихо: фактическое рассмотрение дела завершилось. Высокий тощий человек-гиена, который задавал вопросы, казался растерянным. Но через некоторое время он овладел собой и произнес:
- Посмотрите на скамью подсудимых!
Модьун поглядел в указанном направлении и, конечно, увидел четверых своих друзей-животных.
Прокурор спросил:
- Узнаете ли вы кого-нибудь из этих людей?
- Я узнаю их всех, - сказал Модьун.
Арестованные с шумом задвигались. Неррл осел в кресле, как будто его ударили.
- Соблюдайте порядок в суде, - резким голосом прокричал судья.
Прокурор продолжал:
- Присутствовал ли кто-нибудь из этих людей, - он махнул рукой в сторону обвиняемых, - когда вы шли по космодрому, входили в лифт и поднимались на борт корабля?
Со своего места человек мог видеть, как напряглись люди-животные, сидевшие в зале. Модьун чувствовал, как многие из них невольно затаили или замедлили дыхание, очевидно, ожидая, что его ответ будет утвердительным. Модьун повернулся к судье:
- Ваша честь, я понимаю, что моему ответу на этот вопрос придается большое значение. Как будто каждый заранее предполагает, что утвердительный ответ повредит арестованным. Вы тоже так считаете?
Длинное тощее создание склонилось к нему: