Почему так любят научную фантастику читатели? За необычность, невероятность описываемых событий? Или она заставляет забыть о действительности? Вовсе нет! Подлинная научная фантастика (не путать с фантасмагорией!) отражает действительность, показывает ее через волшебную призму фантазии. А настоящая фантазия неистощима.
Михаил Пухов пишет о "невероятном" так, как призывал к этому Алексей Толстой, - заставляя верить в это невероятное. Автором движет понятное всем стремление к добру, к защите первозданной природы, которую в своем технологическом развитии может погубить человек.
Прославленный наш космонавт, пробывший в космосе дольше кого бы то ни было, Валерий Рюмин писал о рассказах М. Пухова: "Часто приходится слышать о "дефиците новых идей" - главном якобы недостатке современной фантастики. Те, кто прочтет книгу М. Пухова, убедятся, что о каком-то "дефиците" говорить пока преждевременно".
Американский фантаст профессор Дж. Ганн даже ставит вопрос о патентной защите высказанных фантастами идей. Но все-таки главное в художественной литературе, какой является научная фантастика, - люди, их помыслы и свершения. Об этом-то и пишет молодой фантаст М. Пухов, заставляя фантастику служить высшим идеалам нашего общества.
Александр Казанцев
Содержание:
Семя зла 1
На перекрестке 4
Охотничья экспедиция 7
Имеется точный адрес 9
Виртуальный человек 11
Два лика Хроноса 13
В абсурдокамере 14
Планета за 100 000 15
Уровень жизни 16
Кое-что для души 16
Об авторе 17
Михаил Пухов
Семя зла
(сборник)
Семя зла
Взялся - ходи.
Быковец на мгновение задержал коня над доской и поставил на новое место.
Отсюда конь достает до последних полей, которые остались у белых.
Ход коня как образ нуль-перехода.
Теперь, если белые пойдут ладьей, черные возьмут ее конем. Задаром. А другой ладьей белым ходить некуда. И королем. Пойдут ферзем - потеряют ферзя за фигуру. И любую фигуру отдадут за пешку. И главное - даже после жертвы ничего в позиции не изменится. Следующим ходом белым опять придется что-то отдать.
Ситуация, словом, точь-в-точь как позиция земной стороны в первом межзвездном контакте.
Цугцванг.
Быковец посмотрел через стол на Пичугина. Командир танкера глядел на деревянную доску. Руки опирались локтями о стол, массивный подбородок покоился на кистях. Пальцы спле тались и расплетались. Он искал дорогу - не к победе, к осво бождению. Значит, еще не понял. Еще на что-то надеялся.
Быковец посмотрел за спину Пичугина, в зеркало, обра мленное полированным дубом. В зеркале отражался затылок Пичугина, весь седой. По затылку не чувствовалось, что его хозяин сейчас сдаст партию.
Еще в зеркале Быковец увидел свое лицо. Сильное, волевое, спокойное. Глаза стальные, пуленепробиваемые.
Чрезвычайно решительное лицо… На обшитой буком стене над своей головой Быковец увидал часы-календарь. "Пора", - сказал он себе. В десятый, наверное, раз. Нельзя больше тяну ть. Кончится эта стоянка - и нуль-переход, и Земля.
Взялся - ходи. В конце концов, не затем ты пробивался на этот танкер, чтобы побеждать за столом.
- Проиграл, - сказал Пичугин, останавливая часы. - Ра здавил ты меня, Сеня. В последнее время ты очень сильно прибавил.
- У вас учусь, Петр Алексеевич.
- Да? Впрочем, не буду спорить… Еще одну?
Быковец отрицательно покачал головой, перевернул доску и стал собирать фигуры.
- Пойду на смотровую площадку. Слегка разомнусь.
- Ах да, ты же у нас еще и каратист. Соскучился? Форму надо беречь, это так.
- Форма-то что, - возразил Быковец. - Просто моз ги устали.
- Понимаю, - сказал Пичугин. - Но потом приходи, а? Трудно мне здесь одному. Дел, правда, куча, но часок как-нибудь выкроим.
Быковец молча кивнул, встал и вышел из кают-компании. Закрыл за собой дверь.
Перед ним лежал коридор, сейчас совершенно пустой. Естественно - стоянка подходит к концу, гипертанкер "Люцифер" готовится к финишному броску в Солнечную систему. Все оборудование уже проверено, уточняются программы, вносятся последние коррективы.
Время самое подходящее.
Быковец медленно шел по коридору, обшитому деревянными панелями. Да, древесины теперь много: леса сводят - земля нужна для посева… Сжав кулаки, он шагал мимо закрытых дверей; все внутри напряжено, но уверенности в успехе не было. "Фанатизма нет в тебе, Сеня, - подумал он. - Нет истинной веры. Что без нее человек?"
Он поравнялся с дверью очередной каюты. На застекленной табличке значилось: "Быковец Семен Павлович, младший штурман".
Быковец ускорил шаг. Вот и конец коридора. Слева воздушный шлюз; прямо, за переборкой, начинается обзорная палуба, а там - грузовой трюм, наполненный семенами с Линора.
Дверь последней каюты напротив шлюза открылась. Из каюты показался старший штурман Петров. Коллегу на "Люцифере" встретить нетрудно: навигаторов на танкерах много. Ведь самое важное - доставить груз точно по адресу.
- Ко мне, Сенечка? Крайне сожалею, но ухожу. Вы извините - работа, ничего не поделаешь.
- Да нет, Аркадий Львович. Просто захотелось погулять по смотровой палубе.
Старший штурман Петров смерил Быковца подозрительным - или так только показалось? - взглядом.
- Замерзнете, Сенечка. Скафандр хотя бы накиньте. Не топят ведь, как обычно.
- Вы так думаете?
- Я, как говаривал сэр Исаак, гипотез не строю. Смотрите. - Петров приоткрыл дверь на обзорную палубу. Оттуда потянуло морозцем. - Ключи-то у вас есть?
- Нет, - солгал Быковец. - Я же младший, Аркадий Львович. Откуда у меня ключи?
- Тогда возьмите мои. Я на работу, ключи мне там ни к чему.
Старший штурман Петров достал из кармана объемистую звенящую связку.
- Вот этот вроде от тамбура.
Быковец взял ключи. Шлюз был рядом, напротив каюты. Замок щелкнул. Старший штурман Петров не уходил, стоял близко, дыша Быковцу в ухо.
Свет внутри загорелся сам, чуть тронулась дверь. На стене висели скафандры, как пальто в раздевалке. У другой стены возвышались баллоны с воздухом. В стеллаже у третьей стены аккуратно стояли универсальные излучатели. В два ряда: длин ноствольные в глубине, прикладами кверху, а портативные, в футлярах, - в ячейках у самого пола. Не возьмешь не нагнув шись.
- Берите любой, Сенечка. Они здесь все одинаковые, - сказал старший штурман Петров. - Но умоляю, поторопитесь. Мне совершенно не хочется ссориться с Борисом Григорьевичем. Вы же его знаете, Веденского: спросит за самое мелкое опоздание.
- А вы не давайтесь, - посоветовал Быковец. - Напишите рапорт Пичугину.
- От Пичугина я лично стараюсь держаться подальше, - поморщился Петров. - Между нами: какой из него командир танке ра? Ни опыта, ни квалификации. О манерах не говорю. А Борис Григорьевич действительно строг, но зато справедлив. И блестя щий, весьма образованный, знающий специалист. И прекрасный человек с очень тонкой душевной организацией. Я не хотел бы говорить о Пичугине плохо, но хорошо, к сожалению, не могу. По-моему, он попал сюда по ошибке. Его ведь списали из разведки, вы разве не слышали?
- Знаю, - сказал Быковец. - А чья сейчас вахта?
- Кажется, Альберта Иосифовича. Но прошу вас, Сенечка, берите скорее одежду. Нельзя же оставлять тамбур открытым, просто не полагается.
Быковец пересек тамбур и снял с вешалки скафандр. Посмотрел на баллоны с воздухом. Между ними был люк, выход из корабля.
- Воздух вам ни к чему, Сенечка, - заметил старший штур маи Петров и вдруг засмеялся. - Вы стали как линорец, ей - богу. Такой же медлительный. Мне ведь давно пора быть в рубке, на вахте. Зачем мне ссориться с Борисом Григорьевичем?
Быковец шел назад мимо стеллажа с лучеметами, неся перед собою почти невесомый скафандр, и смотрел на старшего штур мана. Тот нетерпеливо переминался в дверях.
Быковец уронил скафандр на стеллаж. Нагнулся. Сквозь тонкую ткань нащупал футляр с пистолетом. Когда поднял отя желевший скафандр, на стеллаже осталась пустая ячейка. Он посмотрел на Петрова. Тот не заметил опустевшей ячейки.
Быковец вышел в коридор.
- Помочь? - спросил старший штурман Петров.
- Спасибо, Аркадий Львович, - вежливо сказал Быковец. - Вы же торопитесь. Я его на плечи накину, если замерзну.
- Хорошо, Сенечка. Вахта, вы уж меня извините. Зачем мне лишние разговоры?
Петров спрятал ключи в карман и пошел по коридору в нос корабля. Быковец проводил его взглядом и отворил дверь на смотровую палубу.
Здесь со всех сторон мягко светили звезды. Вверху, под ногами, всюду. Было действительно холодно. Быковец прикрыл дверь, сунул футляр с излучателем за пояс. Закинул скафандр на спину - штанинами через плечи, связал их узлом на груди. Так будет лучше. И правда замерз бы, не подвернись Пет ров…