- Ничего. Рассказывайте, господин полковник! Рассказывайте!
- Хорошо, тогда начнем с самого начала. Мне нужно копье, то самое копье, каким римский центурион Гай Лонгин пронзил грудь висящего на кресте Господа нашего Иисуса Христа. Я имею приказ доставить это копье в Берлин.
- Чей это приказ?
- Очень высокопоставленных лиц. Самых высокопоставленных.
- Понятно. Они намереваются затеять войну и полагают, что чудодейственное оружие поможет выиграть ее. А вы, неглупый человек, даже ученый, помогаете им в грязной игре!
Лицо Шольца скривилось, будто его хлестнули по щеке.
- Вы правы, Айна! Я, потомственный аристократ Отто фон Шольц, помогаю лавочникам, неудавшимся художникам и прочему быдлу, вылезшему из крысиных нор! Я помогаю им в грязной, как вы изволили выразиться, игре!
Шольц был искренен. Шева почти физически ощущала волну гнева, исходившую от него.
- Но почему?
- Вам нравится копаться в чужих душах? - с кривой ухмылкой поинтересовался Шольц.
- Нет, просто я хочу разобраться.
Полковник вздохнул и аккуратно смял потухшую сигарету о стенку баночки, исполнявшей роль пепельницы.
- Вам не понять.
- Почему же? Я постараюсь.
- Для этого нужно быть немцем! Негодяи, имя которым весь мир, поставили на колени Германию, мою Германию! Национал-социалисты обещают поднять ее с колен и водрузить германского орла в Париже, Лондоне и Москве. Я ненавижу нацистов, всех этих раубенов, шагающую колоннами чернь, но хочу видеть торжество германского орла. И потому я рядом с ними.
- Но ведь вы должны понимать, к чему это приведет.
Полковник кивнул:
- Кровь. Реки крови.
- И вас это не пугает?
- Нет. Я солдат. Кровь лилась, льется и будет литься. Так устроен мир. Как только кровопускание прекратится, мир загниет и подохнет, задохнувшись в собственных миазмах. Нужно вечное обновление крови. Лишь оно спасет больного.
- Но ведь можно перестараться и выпустить так много крови, что больному уже не оправиться.
- Не страшно. Главное, чтобы это была не германская кровь.
- Она будет германской! - вдруг сказала Шева и испугалась собственных слов. Сама не желая того, она проговорилась. Однако полковник не обратил внимания на ее замешательство или истолковал его по-своему.
- Да, так и случится, если мы вступим в открытый бой. Враг слишком силен. Германии, несмотря на доблесть и мужество ее сынов, не совладать в одиночку со всеми противниками сразу. Извечная судьба исполина, окруженного сонмом ничтожеств! Но если я раздобуду копье…
- А если его сила не более чем выдумка? - высказала свое "если" и Шева.
Полковник Шольц энергично помотал головой.
- Нет, это правда. Я изучал документы. Много документов. Я провел сотни часов в архивах Мадрида, Парижа, Рима, Берлина и даже советского Самарканда. Копье есть, и оно не раз проявляло свою чудодейственную силу, поражая несчетные полчища врагов. Оно поможет Германии вырвать победу!
- Как вы себе это представляете?
- Это не мое дело, - уклонился от ответа Шольц. - В рейхе хватает специалистов по оккультным наукам. Они сумеют найти способ, как извлечь силу.
- А за силой придет власть.
- Конечно. И реванш. Великий реванш за унижение. А потом мы будем править миром. Править мудро и расчетливо, сочетая разум с железной волей.
- Железная воля - еще куда ни шло, но не разум.
- Нет, Айна, вы не правы! - Шольц разгорячился. Руки его нервно подергивались, глаза сверкали, слова вылетали изо рта сухо и отрывисто. - Власть должна принадлежать сильным. Сильным по духу. А есть ли народ более сильный духом, чем германский? Нет! Нам суждено править миром. Нам, и больше никому! Мы пройдем железной поступью от Атлантики до Урала и Индии и создадим империю, какой не знал мир! Империи Александра и Цезаря покажутся жалким удельным княжеством в сравнении с Третьим рейхом. Мы искореним варварство и гнилой либерализм. Настанет эпоха сверхчеловека. Каким представлял его великий Ницше. Вы читали Ницше?
- Не помню, - откликнулась Шева.
- Как можно не помнить Ницше! - возмутился полковник. - Как можно не помнить его слова! Сверхчеловек есть разум земли, он есть море, в нем должна погибнуть ваша великая грязь! Вот что сказал он о нас, людях будущего! И еще: я предвестник молнии, эта молния называется сверхчеловек. Мы покорим землю, океаны, поведем человечество к звездам. Мы создадим аппараты, способные проникать в чрево вулканов и преодолевать границы будущего. Вы хотели бы очутиться в будущем?!
- Сейчас - да, - честно призналась Шева, в который раз вспоминая о милом сердцу храпе Броера.
- Не смейтесь! - воскликнул полковник, решив, что мисс Лурн иронизирует. - Обладающий силой может все. А копье даст эту силу!
- Допустим, - не стала возражать Шева. - Положим, я сдержу свое обещание и проведу вас в монастырь. Как вы намереваетесь заполучить копье?
- Вы поговорите с монахами.
- Не думаю, что они согласятся расстаться с ценнейшим из своих сокровищ.
- Тогда вы предложите им деньги.
- А много?
- У меня при себе пять тысяч фунтов наличными и неограниченный кредит в Имперском банке.
- Хотите сказать, что не будете торговаться?
- Совершенно верно. Если они запросят миллион марок, они получат миллион. Десять? Я заплачу десять!
- А если сто, двести?
Шольц усмехнулся.
- Это несерьезно.
- А вдруг? А если они вообще откажутся вести разговор о продаже?
- В таком случае, как сами понимаете, у меня не останется выбора.
- Сила?
- Да, сила ради силы.
- Вы готовы пустить в ход оружие?
- Лишь в самом крайнем случае. Но если я возьмусь за него, меня не остановит уже ничто!
- И вы хорошо вооружены?
- Праздное любопытство? - поинтересовался Шольц, внимательно глядя на свернувшуюся калачиком Шеву.
- Считайте, да.
- Достаточно, чтобы разнести монастырь в клочья и не оставить даже камня на камне. И прошу учесть, мои люди, все, как один, отборные солдаты, каждый из них стоит в бою десятерых.
- Не сомневаюсь. Но надеюсь, обойдемся без крови. - Охотница зевнула. - А теперь давайте-ка спать.
Глаза полковника Шольца широко раскрылись от удивления.
- И после всего того, что я рассказал, вы будете помогать нам?!
- А почему бы и нет? Семьсот фунтов есть семьсот фунтов. И никто еще не доказал убедительно, что копье не простая палка с металлическим наконечником. Ведь так?
- Так, - ответил полковник, не до конца понимая, куда клонит Шева.
- В таком случае моя совесть перед человечеством чиста. - Шева соорудила самую очаровательную улыбку из своего арсенала. - А знаете, Шольц, что я подумала, когда вы захотели поговорить со мной?
- Что?
- Мне почему-то вдруг показалось, что вы объяснитесь мне в любви. Как жаль, что вы завели речь о своем дурацком копье!
Шева закрыла глаза и повернулась на бок. Полковник Шольц, совершенно ошеломленный, тупо взирал на девушку.
- Чудовище! - тихо прошептал немец. - Маленькое очаровательное чудовище! Господи, какое же ты чудовище!
Загасив свечу, полковник осторожно, стараясь не шуметь, вышел, оставив Шеву одну.
- Чудовище! - тихонько повторила девушка, и из глаза ее выкатилась одинокая слезинка. Шева не была чудовищем. Просто она ужасно устала за эти дни. Устала от одиночества, ей не хватало тепла, дома, храпа Броера. Она устала ждать любви. Она устала ждать объяснений в любви.
И напрасно, потому что объяснения ждали ее впереди. Ее ожидал разговор с Паулем…