- Делай, что задумал, - наконец кивает он.
Рассвет над морем - игра серости и багрянца. Обрывки туч плывут, словно истлевший саван, вода черна, как обсидиан, только белые пятна чаек, плывущих по волнам, нарушают её монолитность.
Рив де Лиш сидит на прибрежном валуне, и прибой лижет носки его башмаков. Поэт держит в открытой ладони странный предмет - смесь хрома, стекла и плоти, причудливый сосуд, внутри которого можно угадать очертания чего-то небольшого, пульсирующего.
Глаза поэта закрыты, губы едва слышно шепчут, хотя рядом нет никого, кто бы слушал.
И всегда луч луны навевает мне сны
О пленительной Анне Либэлл;
И зажжется ль звезда, вижу очи всегда
Обольстительной Анны Либэлл;
Стеклянная сфера в его руках вдруг словно начинает светиться. Внутри её, среди тонких механизмов, маховиков и пружин становится различим главный предмет - человеческое сердце, едва заметно стучащее в такт тихим словам поэта. Изящный золотой ключ висит на тонкой цепочке на шее де Лиша. В наружном механизме сосуда видна скважина, идеально подходящая вычурной форме ключа. Поэт неподвижен. Он слышит голос - её голос, который подхватывает его слова:
И в мерцанье ночей я все с ней, я все с ней,
С незабвенной - с невестой - с любовью моей
Рядом с ней я на бреге вдали,
Среди скал у приморской земли.
Вдалеке, со стороны города, появляются два человека в мундирах и кожаных шлемах. Один из них указывает на поэта. В руках "кожаноголовых" длинные, в три фута, палки обтянутые выбеленной кожей. Они устремляются в сторону де Лиша.
- Они пришли за тобой, - шепчет ему сердце Анны Либэлл.
- Пускай, - пожимает плечами поэт.
- А как же я? Ты позволишь им разлучить нас?
Эти слова заставляют Рива встрепенуться. Он переводит взгляд на лодку, спрятанную им среди камней.
- Куда мы поплывём? - спрашивает сердце.
- На восток, - поднимаясь, произносит поэт. - Навстречу солнцу. Поплывём, чтобы никогда больше не вернуться сюда.
Видя, что поэт намерен ускользнуть, кожаноголовые переходят на бег. Тщетно - лодка соскальзывает с камней и в несколько гребков оказывается уже недостижима. Беглец устанавливает мачту и поднимает парус. Остановившись у кромки воды, сержант достаёт пистолет и долго целится, прикрыв один глаз. Грохот выстрела заставляет чаек с испуганными криками подняться в небо.
Фигура, сидящая на корме, остаётся неподвижной. Заполненный ветром парус уносит лодку всё дальше, навстречу взошедшему солнцу, чьи багровые лучи режут глаз.
- Может уведомить морской патруль? - спрашивает второй кожаноголовый у сержанта. Тот отрицательно мотает головой:
- Нет нужды. Я не промахнулся.
Полицейский с сомнением смотрит на него - попасть с такого расстояния можно было лишь благодаря удаче.
- Кто это был? - спрашивает он.
- Иностранец, - отвечает сержант, убирая оружие. - Поэт и пропойца. Осквернил могилу знатной особы.
- Всевышний! Какой демон толкнул его на такое?
Сержант молчит. Он простой человек, и вся эта история кажется ему жуткой. Но где-то внутри есть и другое чувство, чувство, которого он раньше не знал.
- Любовь. Умершая была его тайной невестой. Он вырезал ей сердце и забрал с собой.
- Сумасшедший. Эти чужаки все сумасшедшие, - сплёвывает полицейский, опираясь на свою дубинку.
- Разве только они? - пожимает плечами сержант. Амад Вилког, человек-машина, скрывается в тени старого причала, всего в получотне шагов от стражей. Хитроумные приспособления его ушей позволяют слышать каждое их слово. А замысловатые линзы глаз позволяют видеть сидящего в лодке поэта, кровь, запятнавшую его камзол. Рив де Лиш обречен на новую встречу с машиной - иначе он просто умрёт. У Вилкога есть прекрасное предложение для этого чужака. Тем более что и самому инженеру давно хотелось узнать - каково будет человеку жить с двумя сердцами?