Трасса на Чернобыль была ужасной, трясло нещадно, потому пришлось надуть вездеходные камеры, от чего машина стала неуклюжей и медлительной. Словно на подушках, она перекатывалась по изрытой грузовиками и танками дороге, больше напоминавшей пересеченную местность. После трехсоткилометровой скорости пассажирам казалось, что они просто стоят на месте.
Когда въехали в город-призрак давно минувший эпохи, под колесами появилось какое-то подобие асфальта. Его серая корка, словно река во время ледохода, была покрыта сетью широких трещин и тут и там дыбилась буграми под натиском проросшей зелени. Глухие спальные районы больше походили на джунгли. "Мерседес" с трудом пробирался через заросли и бетонные завалы из отвалившихся от зданий плит и панелей.
Не задерживаясь, они прошли город насквозь, но не успели его покинуть, как над машиной пролетел беспилотный патрульный самолетик. Через минуту он выскользнул из-за гравийной насыпи и прострекотал так низко, что пассажиры "мерседеса" инстинктивно пригнулись.
– Чего это он? – возмущенно спросил доктор.
– Требует выйти с ним на радиосвязь, – объяснил Янчук. – Если не подчинимся, нас окружит спецназ.
– А до ваших ракет далеко еще?
– Нет, шахты на том берегу Припяти. Но я не уверен, что нас там не поджидают.
– А до моста далеко?
– Моей машине мост не нужен, – хвастливо сказал Янчук.
И действительно, через минуту темно-синий с бриллиантовым отливом вездеход аккуратно спустился с берега в реку и поплыл, бойко загребая лоснящимися в воде колесами.
– Почему вы так рискуете ради нас? – спросил Янчука Даня.
Тот пожал плечами:
– Сначала просто хотел помочь, потом вошел в азарт, а теперь у меня уже нет обратного пути.
Когда выбрались на сушу, минут двадцать петляли по берегу – сперва на машине, а затем и пешком. Шахты баллистических ракет были спрятаны основательно. Незваный гость мог прошагать через всю стартовую площадку, не заметив ничего подозрительного. Министр нырнул в заросли. Раненую руку он держал под мышкой и пробирался ссутулившись, так, будто озяб.
– Эти шахты – времен холодной войны, – рассказывал он, пробираясь через кустарник. – После распада СССР американцы профинансировали демонтаж пусковых установок и вывоз боеголовок в Россию. По договору шахты полагалось взорвать. Но те, что рядом с Чернобылем, наши решили не трогать. Все равно, мол, комиссия сюда не полезет. Про них вспомнили, только когда объявился ваш царь и его черносотенная компания. Оранжевое правительство в связи с этим серьезно опасалось реакции, погромов и прочих акций и подготовило себе тут "запасной выход".
– Вот поэтому-то я и предпочел Восток, – пыхтя, сказал доктор. – Там хоть не делают вид, что Россия – демократическая страна. Лучше уж самодержавие, чем такой лукавый строй.
– Да, один черт, – отозвался потный Янчук, переваливаясь через бурелом. – Народ всегда достоин своего правительства. И у нас, и у вас теперь, кажется, все довольны. Кроме, конечно, космополитов, западников и педерастов. Интеграция?! Демократические свободы! – горячился министр. – Не смешите меня, Аркадий Эммануилович! Кому это на Руси когда было надо?
Не успел он это проговорить, как над деревьями на бреющем полете пронеслись два военных штурмовика. Замминистра примолк, и его движения стали резвее. На следующем заходе самолеты сбросили какие-то дуры на несоразмерно маленьких парашютах, и те глухо рухнули где-то впереди.
– Это еще что? – спросил доктор, остановившись. Он думал, что это бомбы, но взрыва не было. Только отдаленный треск ломаемых веток.
Янчук промолчал, продолжая пробираться. Наконец, метров еще через десять, он остановился и, запыхавшись, бодро сказал:
– Здесь! Они здесь. Ищите подозрительные выемки на стволах деревьев. Где-то здесь должен быть замаскирован стартовый пульт.
– Вадим Петрович, – все еще беспокоясь насчет подарочков с самолета, спросил доктор, – что там упало?
– Лучше не спрашивайте, – только и ответил Янчук и раздраженно добавил: – Ищите, пожалуйста, пульт.
– Нашел! Кажется, нашел, – крикнул Даня.
Подскочив, замминистра принялся здоровой рукой очищать бронированный короб от корней клена и травы. Потом он откинул крышку, и под ним оказалась небольшая допотопная клавиатура с кнопками, как на старом кассовом аппарате.
В суматохе они так и не поняли, откуда появились военные роботы. Раздался треск, и между стволами деревьев фонтаном посыпались искры.
– Лежать! На землю! – закричал Янчук.
Друзья рухнули в кусты. Когда дождь искр иссяк, воцарилась тишина. Затем послышалась осторожная хищная поступь предназначенных специально для партизанской войны военных машин. Янчук со стоном перевалился обратно к пульту и принялся за работу. Машины, как львы на охоте, обходили добычу, исследуя ее и закрывая ей путь к отступлению. Их гидравлические суставы устрашающе поскрипывали.
– Внимание, внимание! – раздался механический голос из репродукторов по всему периметру. – Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Именем Федерации приказываем вам сдаться. Выходите с поднятыми руками. В случае неподчинения открываем огонь на поражение!
И вновь тишина. Сердце у беглецов ушло в пятки, и они не смели поднять головы.
– Десять, девять, восемь, – медленно в один голос начали угрожающий отсчет окружившие их роботы.
Рыхлый Янчук вновь перевалился в кусты и хотел что-то сказать Дане, но тот в панике скрючился и зажал голову в руках, словно министр собирался его убить.
– Твою мать! – шепотом выругался Янчук, и, схватив его за воротник, подтянул лицом к себе: – Прямо под деревом, с другой стороны – лаз. Через него – в ракету. Наберете название страны или города и жмите на красную кнопку! Я их отвлеку…
– …два, один.
Не успел Даня опомниться, как толстяк выскочил из кустов в полный рост и закружился, успокаивающе выставив перед собой ладони.
– Не стреляйте! Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте! – борясь с одышкой, кричал он. – Я заложник. Заложник. Мамой клянусь, – я заложник!
– Заложник, – понятливо повторили в один голос машины, пощелкали и вдруг дали короткую очередь. Пулеметные трассы пересеклись на теле замминистра. Внезапно наступила тишина.
– Было весело, – прохрипел Янчук и грузно рухнул на обагренную кровью траву.
– Благодарим за содействие, – полным благородства дикторским голосом произнесли машины.
– О боже, – сказал доктор, приподнимаясь на локтях, чтобы посмотреть на оставшуюся от старого товарища кровавую груду. – За мной, друзья, – скомандовал он тихо. – Я сказал, за мной! – повторил он, волоча Машу и Даню за шкирку.
Только они забарахтались, пробираясь на четвереньках в кустах, как воздух вновь задребезжал от голоса машин.
– Не надо так делать, – как-то по-человечески сказал голос не вокруг, как раньше, а сверху и очень близко.
Уткнувшись в сталь, Даня замер и медленно поднял голову. Над ним стоял грозный стальной робот с руками, как экскаваторные ковши.
– Я-я-я… Я – это не он, – искренне сказал Даня машине.
Вдруг четыре человеческие руки схватили его за ноги и мигом стащили в лаз шахты за стволом дерева. Раздался оглушительный взрыв, ствол превратился в щепки, и ветви со скрипом и треском повалились на землю.
Оглушенные беглецы скатились по узкой винтовой металлической лестнице к головной части ракеты. Помещение было ярко освещено красным, но едкий дым долго не рассеивался. Хрипя и откашливаясь, доктор откинул люк и начал запихивать туда совершенно онемевшую молодежь.
Только Аркадий Эммануилович хотел залезть в кабину и закрыть дверцу, как по ступенькам к нему гулко запрыгали одна за другой две, нет, три кругленьких гранаты. Две из них соскочили в шахту, а одна, стукнувшись о корпус ракеты, брякнулась и завертелась у ног доктора. Суетливо спихнув ее ногой в шахту, он едва успел впрыгнуть к друзьям, как малютки оглушительно взорвались. От взрыва в замкнутом пространстве уши заложило так, что можно было подумать, будто в них лопнули перепонки.
Закрыв дверцу, доктор растерянно посмотрел на допотопную пусковую панель. Даже "Айболит" казался совершенством по сравнению с этим чудом техники начала двадцать первого века. Блюмкин, как хирург перед операцией, растопырил пальцы над панелью и, чтобы собраться с духом, закрыл глаза. Вздохнув, он вновь осмотрел аппаратуру. Тут-то он и обнаружил торчащий сбоку пусковой ключ на цепочке. Повернув его, доктор увидел, что желтые кнопочки, как в лифте, тускло зажглись, и на них появились украинские литеры.
– Надо набрать страну или город, – вспомнил слова героического замминистра Даня.
– Набрать страну, набрать страну, – бормотал доктор, колдуя над идиотской панелью.
"Ф Р А Н Ц I Я", – аккуратно набил он указательным пальцем и хлопнул по красной кнопке.
Внезапно в тесной кабине погас свет, словно отключили электричество, но тут же зажглось тусклое табло, на котором высветилась желтая надпись: "Куди, куди, пане?"
От злости доктор ударил по панели кулаком, потом взял себя в руки и набил: М А Р С Е Л Ь.
Через секунду на табло появилась надпись: "Добре, панэ. До Марселю так до Марселю". Тут же все безумно затряслось, ракета оглушительно взвыла и ощутимо поползла вверх из шахты.