- Да, животные инстинктивно засыпают на всю Ночь и делают так, судя по всему, с самых ранних стадий эволюции. Лишь человек потерял эту естественную способность, хотя и получил взамен возможность выбирать. Используя наркотические вещества, он может погрузить себя в состояние, близкое к спячке. Даже наши предки в доисторические времена уже знали несколько растений для создания усыпляющих наркотиков. Большинство их пещерных рисунков изображают сцены и ритуалы "сна".
Они остановились перед домом, хозяйку которого Кэрмоди прозвал мамашей Кри. Именно здесь правительство Кэрина расселяло навещавших планету землян. Это был четырехэтажный цилиндрический дом из известняка и гранита, с крышей, покрытой толстой черепицей, и приусадебным участком общей площадью в две сотни квадратных футов.
Длинная аллея, извивавшаяся среди деревьев, вела к огромному Крыльцу и веранде, которая окружала дом остекленным кольцом. На полпути Тэнд остановился возле покореженного дерева.
- Ты не замечаешь в нем ничего странного? - спросил он землянина.
Высказывая свои размышления, Кэрмоди имел привычку смотреть не на собеседника, а немного в сторону, словно обращался к невидимому свидетелю событий.
- Несмотря на семифутовую высоту, это вполне зрелое дерево. Оно похоже на карликовое хлопковое дерево, хотя раздвоенный ствол срастается только на уровне пояса. Вместо множества ветвей я вижу только два больших сука. Прямо как руки. Если бы это дерево встретилось мне ночью, я подумал бы, что оно собралось погулять.
- Ты почти угадал, - ответил Тэнд. - Пощупай кору. Настоящая, правда? Но это только на первый взгляд. А под микроскопом ее клеточная структура выглядит очень любопытно. Она отличается от человеческой и древесной. Вернее, она их как бы объединяет. И знаешь почему? - Он помолчал, загадочно улыбаясь, а затем сам ответил на свой вопрос: - Это муж миссис Кри.
- Ах вот как? - излишне бесстрастно произнес Кэрмоди. И рассмеялся. - Неужели он вел такой малоподвижный образ жизни, что в конце концов совсем одеревенел?
Тэнд поднял похожие на перья брови:
- Ты прав. Во время своей человеческой жизни он предпочитал сидеть и смотреть на птиц или читать философские книги. Это был молчаливый мечтатель, который избегал людей. А потому он с трудом справлялся со своей работой, которую в душе ненавидел.
Чтобы заработать на жизнь, миссис Кри начала сдавать комнаты жильцам. Она постоянно ворчала на мужа, изводила его упреками, но так и не заразила своим энтузиазмом и идеями. Наконец, Отчасти задумав избавиться от нее, мистер Кри попытался взять свой Шанс. И вот что из этого вышло. Многие говорят, что ему не повезло. Но я так не думаю. Он получил то, что хотел - его заветное желание исполнилось. - Он тихо рассмеялся. - Радость Данте - это планета, где каждый получает то, что хочет. Вот почему сюда ограничен въезд для граждан Федерации. Оказывается, это очень опасно, когда, подсознательные желания людей исполняются полностью и буквально.
Кэрмоди почти ничего не понял, но на всякий случай небрежно сказал:
- А кто-нибудь просвечивал его рентгеном? Он имеет хотя бы… мозг?
- Да, нечто подобное имеется. Но я даже не могу себе представить, на что похожи древесные мысли.
Кэрмоди захохотал:
- Человекодуб! Ну надо же! Послушай, Тэнд? Ты, наверное, решил напугать меня до смерти, чтобы я улетел с планеты или погрузился в "сон". Так вот знай: у тебя ничего не получится. Ничто не напугает меня! Ничто, понимаешь?
Внезапно он умолк, словно поперхнулся, и застыл, глядя прямо перед собой. Все силы его оставили. Тело лопалось от жара, который струился из живота. В трех футах от него дрожало марево, похожее на волны горячего воздуха. Казалось, что воздух уплотнился в зеркало, его вибрации сгустились в материю. И очень медленно, сжимаясь, как шар, из дыр которого со свистом вырывался воздух, перед Кэрмоди возник клок кожи.
И на сей раз он узнал лицо.
- О Боже! Мэри!
Он мог бы дотронуться до кожи, лежавшей на обочине аллеи. Хотя это было выше его сил. Что-то опять словно высасывало их из него.
И только нежелание показывать страх перед посторонним заставило Кэрмоди нагнуться и поднять появившийся предмет.
- Настоящая? - спросил Тэнд.
Собрав все силы из глубин своего естества, Кэрмоди сумел рассмеяться:
- На ощупь совсем как у нее: такая же гладкая. У Мэри была прекрасная фигура - самая совершенная в мире. - Он нахмурился. - Но когда дела наши разладились… - Его пальцы разжались, и кожа упала на землю. - Такая же пустая, как она. Ни капли мозга. Ни капли смелости.
- Ты очень хладнокровен, - заметил Тэнд. - Или просто глуп. Впрочем, поживем - увидим.
Он поднял кожу и расправил - та слегка задрожала на ветру.
Кэрмоди увидел, что на сей раз проявилось не только лицо, но и скальп, и даже часть шеи с фрагментами плеч. Длинные белокурые волосы трепетали на ветру, как обрывки паутины, а под веком угадывался первый слой глазного яблока.
- Ты начинаешь приобретать в этом сноровку, - похвалил его Тэнд.
- Я? Я тут ни при чем. Мне даже не ясно, как это происходит.
Тэнд прикоснулся ладонью к его голове и левой стороне груди:
- Зато им все ясно.
Он скомкал кожу и бросил ее в мусорную корзину, стоявшую на крыльце.
- Прах к праху, - прошептал Кэрмоди.
- Поживем - увидим, - ответил Тэнд.
К тому времени на небе появились облака, одно из которых закрыло солнце. Лучи, сочившиеся сквозь него, окрасили все вокруг в призрачный серый цвет. Внутри дома это освещение выглядело еще более зловещим. Когда Тэнд и Кэрмоди вошли в столовую, их встретила группа неясных теней. Мамаша Кри, пилот с Веги по имени Эпс и два землянина сидели за круглым столом в большой Затемненной гостиной, которую освещали лишь семь свечей, вставленных в простенький канделябр. Позади хозяйки виднелся алтарь и каменное изваяние богини-матери с двумя близнецами на руках. Месс спокойно сосал правую грудь, а Эльгуль кусал зубами левую, царапая кожу матроны не по-детски длинными ногтями. Богиня взирала на них с блаженной беспристрастной улыбкой. В центре стола, возвышаясь над канделябром, тарелками и кубками, стояли символы богини Бунты: рог изобилия, пылающий меч и руль.
Приземистая, дородная и грудастая мамаша Кри заулыбалась вошедшим постояльцам. Ее голубые зубы выглядели в полумраке верными, а рот казался пустой дырой.
- Входите, джентльмены. Вы едва не опоздали к последнему ужину.
- Последний ужин? - воскликнул Кэрмоди, направляясь в душевую. - Вот это да! Я возьму на себя роль моего тезки - старика Иоанна. А кто у нас будет Иудой?
Он услышал негодующее фырканье Скелдера и тихий голос преподобного Рэллукса:
- В каждом из нас живет маленький Иуда.
- Вы тоже им беременны, голубчик? - не удержался Кэрмеди и с этими словами удалился, заливаясь хохотом.
Вернувшись, Кэрмоди уселся за стол и выслушал молитву Скелдера о божьей милости и благословении мамаши Кри. Он знал, что лучше посидеть какое-то время молча, чем навлекать на свою голову неприятности, приступив к еде без предварительной молитвы.
- В чужой монастырь со своим уставом не лезь, - шепнул он Скелдеру и, заметив замешательство монаха, улыбнулся. - Лучше передай мне соль. Да смотри не рассыпь. - Скелдер таки рассыпал. Кэрмоди расхохотался. - Ну вот вам и Иуда!
Монах побагровел и сердито рявкнул:
- С таким поведением, мистер Кэрмоди, вы вряд ли переживете эту Ночь.
- Побеспокойся лучше о себе, - ответил Кэрмоди. - Что касается меня, то я собираюсь найти симпатичную девчонку и заняться только ею. Возможно, я даже не замечу, как пролетят эти семь дней. Советую тебе сделать то же самое, отче.
Скелдер поджал губы и нахмурился. Его продолговатое тощее лицо было просто создано для того, чтобы выражать негодование. Многочисленные морщины на лбу и щеках, костлявые скулы и нижняя челюсть, длинный и крючковатый мясистый нос - весь этот набор прямых линий и завитков олицетворял сейчас грозного судию. На нем как бы отпечатались пальцы Создателя, который слепил этот праведный облик из мягкой плоти, а затем положил в печь для обжига, чтобы тот стал тверже камня.
Однако "камень" проявлял сейчас признаки, присущие обычному смертному: лицо раздулось и покраснело, горячая кровь прилила к коже. Серо-голубые глаза пылали огнем под бледно-золотистыми бровями.
Мягкий голос отца Рэллукса пал на собравшихся в комнате, как благословение:
- Гнев не значится в списке добродетелей.
Он был очень странным человеком, этот священник с почти несовместимыми друг с другом чертами лица: большие уши, похожие на перчатки хоккейного вратаря, рыжие волосы, курносый нос, широкие пухлые губы, как у ирландца на рождественской открытке - все это никак не сочеталось с большими темными глазами и длинными женственными ресницами. Широкие плечи были под стать мускулистой шее, но могучие руки заканчивались маленькими и нежными кистями. Добрые влажные плаза смотрели степенно и открыто, однако при виде их складывалось впечатление, что у человека неспокойно на душе.