Йесс стоял у стола. Он был высоким: макушка Кэрмоди доходила ему как раз до груди. Великолепное мускулистое тело было обнаженным. Черными волосами он походил на землянина, но проницательный взгляд выдавал в нем кэринянина. Взглянув на его красивое лицо, Кэрмоди почувствовал, как его горло сжалось: он увидел черты Мэри, запечатленные в Йессе. Его уши походили на волчьи, зубы были лишь слегка голубыми. Но на каждой стопе росло пять пальцев.
Внезапная боль стиснула Кэрмоди грудь, выжала слезы из глаз и выдавила из горла стон. Он зарыдал, шатаясь, приблизился к Йессу и обнял его. Йесс тоже заплакал.
Наконец бог высвободился из объятий и усадил Кэрмоди в кресло. Выдвинув ящик стола, он достал платок и вытер священнику слезы.
- Я долго ждал этой встречи, - сказал он. - Но знал, что она будет нелегкой. Мы чужие независимо от того, как много нам известно друг о друге. Боюсь, что этот барьер навсегда останется между нами.
Первый раз в жизни Кэрмоди было трудно начать разговор. Что он мог ему сказать?
- Как видишь, Отец, - продолжал Йесс, - я действительно твой сын, а значит, наполовину землянин. Сейчас это стало одним из наших аргументов относительно универсальности бунтизма. Некогда ограниченный этой планетой, бунтизм распространяется по всей Вселенной. Нашей вере суждено было стать межпланетной, когда я получил некэринянскую мать и отца-землянина. Бунта сделала это, преследуя особую цель.
Кэрмоди почувствовал себя лучше и улыбнулся:
- У тебя есть одна моя черта: прямота. И мне кажется, что ты обладаешь еще одной моей чертой: агрессивностью. Но я не могу сказать, что радуюсь этому последнему качеству.
Йесс улыбнулся и сел в кресло, стоявшее у стола.
- Тогда я перейду к главному вопросу. Почему ты, человек, заключивший мистический брак с Бунтой, принял другую религию? По моему мнению, тебя настолько должны были потрясти переживания Ночи и чувство реальности Бунты, что ты не должен был поступить иначе, как только преданно служить великой богине.
- Другие люди, в том числе верховные руководители Церкви, задавали мне тот же вопрос, - ответил Кэрмоди. - Возможно, оставшись на Кэрине, я бы стал бунтистом. Но я искренне верю, что нечто - рок, судьба или Бог - направили меня на верный путь. Будучи под наблюдением в госпитале Хопкинса, я испытал мистическое переживание, прояснившее все, что происходило здесь. Теперь я убежден, что вера, избранная мной, - моя, и пока ничто не убедило меня в обратном.
Не сводя с лица Кэрмоди пристального взгляда, Йесс по-прежнему дружелюбно спросил:
- Ты считаешь Бунту ложным божеством?
- О нет! Скорее она - проявление Творца, создавшего Кэрин, одно из его проявлений. По крайней мере, я так думаю. Но я не знаю этого наверняка и вряд ли смогу убедиться в этом. Моя Церковь не сделала никаких заявлений касательно бунтизма и еще долго не будет их делать.
- Вот в последнем я не уверен, - сказал Йесс и, открыв дверцу бара, вытащил небольшую бутылку и пачку сигарет. - Вино кэринянское, а сигареты с Земли. Мне нравится и то и другое. Вот почему я думаю, что я, Йесс, не только бог Кэрина. Я, Йесс, бог всей Вселенной. - Он говорил об этом, как о само собой разумеющемся.
- Ты действительно веришь в это?
- Я знаю.
- Тогда незачем и спорить, - сказал Кэрмоди. - Я, собственно, и не намеревался спорить с тобой. Но мне хочется быть честным. Я приехал сюда, чтобы попытаться разубедить тебя в одном из твоих замыслов. Я…
- Я знаю, почему ты здесь. Твоя Церковь послала тебя, вооружив теми же аргументами, которые представил мне Рилг. Бедняга, сам того не ведая, является эльгулитом. Я знаю об этом давно, но ничего не могу поделать, потому что редко вмешиваюсь в дела правительства. Кроме того, почти все политики Кэрина - что, возможно, касается и других планет - тоже эльгулиты. По собственной воле или бессознательно.
- И поэтому ты принял такое решение?
- Я думал о нем весь последний год. Но не намерен провозглашать его народу до самого последнего мгновения. Потому что если у людей будет много времени на размышления, они могут взбунтоваться.
Конечно, я ни в чем не могу их обвинять. Слишком многие из них знают, что не переживут Ночи. Но время на уговоры само-обманувшихся прошло. Если за своим показным служением Йессу они действительно эльгулиты, им следует это понять.
- А что ты скажешь о детях? - спросил Кэрмоди.
Он знал, что лицо его покраснело и Йесс осознает, что Отец разгневан.
- Жизнь расточительна. Жизнь - это борьба. Кто-то понимает это, а кто-то - нет. Бунта дает, но не отнимает. Она позволяет жизни идти своим чередом.
Кэрмоди сидел молча, подавленный: он понимал, что ни в чем не сможет переубедить Йесса.
- Когда Ночь пройдет, мы осуществим реорганизацию, - продолжал Йесс. - Мы проведем интенсивную компанию обращения в веру максимально возможного числа некэринян. Я сам собираюсь посетить другие планеты.
- А это не опасно? - спросил Кэрмоди. - Если тебя убьют какие-нибудь религиозные фанатики, о тебе пойдет дурная слава.
- Нет, это не так. Появится новый Йесс. Убийство Йесса не опровергает его божественность, а усиливает - так же, как в случае с Христом.
- Ты хочешь сказать, что планеты имели своих собственных спасителей лишь как временную замену до тех пор, пока не появился ты, истинный суперспаситель.
- Именно так, - ответил Йесс. - Это эволюция божественного начала. Так же, как Новый завет заменил собою Ветхий, так же, как Книга мормонов, Коран, "Ключи науки и здоровья" дополнили Библию, так и другая Книга идет им на смену, чтобы объединить в себе все существовавшее до этого знание.
Сейчас я диктую Книгу Света. Вскоре она будет закончена. В ней отражена краткая история Бунты и ее народа. Кроме того, она будет представлять в организованной и доступной форме основные принципы нашей религии. Она сделает то, на что не осмеливались другие писания. Она понесет в себе детально расписанное пророчество грядущих событий. Она даст его не в смутных символах, которые можно трактовать по-разному в тысячах версий. Она предоставит ясное и вполне определенное пророчество.
Когда эту Книгу переведут на все языки Галактики и она станет доступной каждому, свершится величайший миссионерский подвиг всех времен.
Йесс посмотрел в глаза Кэрмоди, и священник почувствовал, как на затылке у него поднимаются волосы. Это была та аура, которую многие отрицали. Это была та аура, которую он чувствовал, когда входил в храм с другими Отцами, чтобы породить бога Йесса, - аура Бунты.
Внезапно это ощущение исчезло. Йесс встал:
- Рад был видеть тебя, Отец.
Кэрмоди тоже поднялся:
- Могу ли я обнародовать твое решение?
- Нет. Ты не должен говорить об этом. - Йесс подошел к нему, обнял его за плечи и поцеловал. - Не печалься, Отец. Ты многого не понимаешь. Прими мое решение, как ты принимал события Ночи и мое зачатие существом, которое ты породил своим сознанием.
- Мне бы тоже этого хотелось, - ответил Кэрмоди. - Но я не могу принять необходимость страданий и смерти.
- Они не будут излишними. Да пребудет с тобой Бунта.
- А с тобою - Бог, сын мой.
Выйдя из лифта на первом этаже, священник сразу увидел Тэнда.
- Ну как все прошло, Джон? Как ты себя чувствуешь?
- Угнетенно. И тревожно. Я чувствую себя как актер, который вышел на сцену и обнаружил, что играет в плохой пьесе да в плохом театре.
- Ты выполнил свою миссию. Почему бы тебе не улететь домой?
- Я не могу. Не знаю почему, но не могу. Внутренний голос говорит мне, что дела здесь еще не закончены. Наверное, мне хочется узнать всю правду, если это возможно. Слушай, я тебе вот что скажу. Меня встревожила теория Йесса об универсальном спасителе. Неужели божественные истины приоткрываются мало-помалу, когда человек становится к ним готов? Неужели Йесс откроет нам очередную тайну? И будет ли она действительно ценной?
Кэрмоди. вернулся в номер, лег в постель и проспал до позднего утра, что с ним редко случалось. Когда он спустился в ресторан на завтрак, то не увидел ни одного некэринянина, кроме нескольких землян, обращенных в бунтизм. Завтракал он в печальном одиночестве, которое внезапно было нарушено появлением жреца из храма Бунты.
Кэрмоди посмотрел на зеленые одеяния, на головной убор, похожий на павлиний хвост, и лишь через несколько секунд узнал Скелдера.
Кэрмоди встал и радостно протянул к нему руки. Некогда суровый и замкнутый священник, к которому он когда-то относился весьма пренебрежительно, явно изменился.
- Я хотел повидаться с тобой до наступления Ночи, - сказал Скелдер. - Потому что никто не знает, что будет потом.
- Наверное, мне не стоит спрашивать о правильности твоего выбора? - спросил Кэрмоди.
- Не надо. Я счастлив и доволен принятым решением. Мне не о чем сожалеть. А как ты?
- То же самое. Может быть, присядем и поговорим?
- Я бы с удовольствием, - ответил Скелдер, - но мне надо быть в храме. Ты же знаешь, в полдень Йесс собирается объявить народу о своем решении.
- Нет, я не слышал об этом. А что потом?
- Все мы в руках Бунты. Тэнд рассказал мне, что ты многое знаешь о закулисных делах. И поэтому должен догадываться, что мы не будем удивлены, если Рилг попытается помешать Йессу выступить с публичным обращением. Конечно, он не посмеет пойти против бога - официально, во всяком случае. Но его люди могут перерубить электрические кабели или испортить телевизионную аппаратуру.
- Наверное, он в отчаянии.