Еще несколько движений, и я увидел в скальной нише металлический стержень. Всякие сомнения исчезли. Это действительно была обсадная труба нашей скважины. Уже тут было заметно, что скважина наклонена.
- Какая здесь глубина? - поинтересовался я.
- Метров шестьдесят. Авария у вас произошла выше, но сейчас туда трудно проникнуть.
- Значит, вы помогли тогда освободить инструмент?
- Вначале вы бурили очень неосторожно, - сказал Карлссон. - Совсем не учитывали особенности этих пород. Получился обвал. Чтобы освободить вашу коронку, пришлось применить заряд взрывчатки. Но кажется, взрыв повредил буровой инструмент?
- Пустяки, у нас были запасные детали. Примите мою благодарность за помощь.
- Не за что! Просто мы боялись, что вы не сможете ликвидировать аварию и измените место скважины. Это сильно задержало бы ваши работы.
- Однако вы очень заинтересованы в окончании наших работ и, очевидно, в нашем быстрейшем отъезде…
- Сегодня вы догадливее, чем вчера.
Обратный путь мы совершили без приключений. Я не мог не признать, что Карлссон великолепно ориентируется в подводных лабиринтах Муаи. Без сомнения, он занимался их исследованием не один год.
* * *
Спустя час мы уже отдыхали в библиотеке коттеджа. Карлссон принес поднос с напитками. Я налил себе виски с содовой. Карлссон ограничился стаканом воды. Подозреваю, что это действительно была морская вода…
Мы легко согласовали план дальнейших действий. Жители поселка пригласят всех нас на рыбную ловлю. В последний момент я под каким-нибудь предлогом останусь. Непогода задержит моих товарищей и их спутников на соседнем острове на несколько дней. За это время я постараюсь предельно углубить скважину и получу от Карлссона базальтовый керн как доказательство того, что скважина вошла в вулканический цоколь острова. Потом вернутся мои товарищи, мы демонтируем буровую и уедем с пароходом, который должен прибыть на Муаи через три недели.
У меня вертелся на языке один вопрос, и я не преминул задать его, кончая второй стаканчик виски с содовой.
- Кто, собственно, был инициатором всего этого плана Справедливейший или вы, Карлссон?
- Считайте, что мы оба, - скромно ответил Карлссон.
- Но почему, черт побери, вы так заинтересованы в нашем исчезновении с острова?
- Вероятно, отвечать не обязательно, - задумчиво произнес Карлссон. Вы поймете сами… Впрочем, кое-что я могу сказать… перед вашим отъездом.
- А однако, этот Гомби наврал, - переменил я тему разговора.
Карлссон с изумлением взглянул на меня.
- Я имею в виду кимберлитовые вулканы в Тихом океане, - пояснил я, отхлебывая виски. - Удивительно, как ему сразу все поверили… И теперь гоняются за призраками.
- Ах вот вы о чем, - тихо сказал Карлссон. - Нет, Гомби говорил правду… Кимберлитовые вулканы в Тихом океане есть. К сожалению, есть… Их множество. Но они глубоко - там, под пятикилометровой толщей воды. Они на дне глубоководных котловин. И над ними нет вулканических конусов. Это всего-навсего воронки взрыва, как и на суше - в Африке, в Сибири. Извержение кимберлитового вулкана - чудовищный взрыв на большой глубине; в результате взрыва земная кора оказывается как бы простреленной насквозь. Продукты взрыва не образуют вулканического конуса. Они улетают в межпланетное пространство, если хотите - превращаются в метеориты. А на месте взрыва остается труба или воронка, заполненная алмазоносными обломками. Это и есть кимберлит, загадочный кимберлит - свидетель взрыва под земной корой.
- Никогда не слышал такого, - признался я. - Книгу профессора Гомби я читал, но, кажется, там написано иначе…
- Гомби вначале и думал иначе. Позднее он изменил свои представления.
- А где написано об этом?
- Нигде…
- Вы знали его?
- Да.
- При каких обстоятельствах он погиб?
- Это была чудовищная подлость, - тихо сказал Карлссон. - О, чудовищная! Дельцы из Алмазной корпорации перепугались, что открытие алмазов на дне океана уменьшит их доходы. Последовала серия диверсий. Сначала уничтожили глубоководную станцию, созданную Гомби у Маршалловых островов. В газетах писали про несчастный случай, но это была диверсия. Потом такая же участь постигла главную базу экспедиции. Она находилась на одном из атоллов невдалеке отсюда. Когда Гомби и его уцелевшие товарищи эвакуировались с острова, их судно наскочило на мину, а может быть, было торпедировано неизвестной подводной лодкой. И снова миру была рассказана басня: басня о гибели судна во время шторма…
- Возможно ли? - сказал я. - В наши дни! И неужели никто не спасся?..
- В наши дни случаются и худшие вещи, - возразил Карлссон.
Меня удивило, что он не ответил на мой вопрос. Я хотел повторить его, но Карлссон продолжал:
- После той истории, я имею в виду историю Гомби, я окончательно разуверился в людях - в так называемых цивилизованных людях. Я навсегда ушел из их мира и поселился тут, на этом атолле.
- И вы… счастливы?
- Пожалуй, да. Люди тут примитивны, но они честны, не испорчены цивилизацией. Они ловят мне рыбу, а я учу их понимать мир и самих себя. И лечу, если кто-нибудь захворает. Но болеют тут редко.
- Вы, вероятно, ведете и научные исследования?
- Так, пустяки, для души.
- Какова же ваша основная профессия?
- У меня их много. Вам наскучит, если начну перечислять…
- А Справедливейший?
- Что Справедливейший?
- Не мешает вам?
Карлссон улыбнулся:
- Мы встречаемся редко.
- Но живете в одном доме с ним?
- Тем не менее встречаемся редко.
- Например, когда приходится давать аудиенцию незваным гостям?
Он окинул меня проницательным взглядом.
- О, - сказал он, - вы, оказывается, более догадливы, чем я вначале думал. Да, вы не ошиблись… Но пусть это останется между нами. И простите меня за тот маленький маскарад. В глазах окружающего мира Муаи должен быть одним из тысяч обычных островов. А на каждом острове Микронезии есть свой более или менее странный вождь…
Я не мог скрыть изумления:
- Значит, вы и есть Справедливейший! Я-то ведь думал, что вы тот таинственный гид, который встречал нас и провожал.
Карлссон весело рассмеялся:
- Все-таки я чуть-чуть переоценил вас… Я и то, и другое. Для этих мистерий у меня имеются две превосходные маски. Не хочу, чтобы мои сограждане принимали участие в таких инсценировках. Конечно, кое-кто из них не отказался бы и даже неплохо сыграл бы отведенную роль, но я оставляю за собой… внешнюю политику. Мы так условились. Внешняя политика - моя сфера, внутренняя - их. Достаточно и того, что во время визитов они не отказываются торчать у дверей этого дома.
- Значит, у вас полная демократия?
- Можно назвать и так.
Я чувствовал, что мне давно пора уходить, и… все не мог заставить себя расстаться с этим удивительным человеком. Несмотря на внешнюю жесткость, от него исходило какое-то особенное обаяние. Обитатели острова, должно быть, боготворили его…
- Послушайте, Карлссон, - сказал я. - Если когда-нибудь и я, подобно вам, разочаруюсь в благах цивилизации, примете меня в свою общину? Буду хорошим подданным, обещаю.
- Это должны решить они все, - очень серьезно ответил Карлссон. - У нас ведь демократия… вы сами сказали.