- В общем и целом верно, - быстро говорит Роджер, - Однако, были разработаны оружейные системы противодействия, предназначенные для уменьшения вероятности одностороннего упреждающего применения, которое затем перерастёт в обмен ударами, без малого, божественных сил. - Конгрессмен в середине ободряюще кивает. - За прошедшие три десятилетия по программе конструкционного усовершенствования боевых ЛА на группировку самолётов B-39 была возложена задача поддержания в готовности системы XK-ПЛУТОН, чьей целью является ослабление возможности Советского Союза привести в действие проект "Кощей". Последний является дремлющим чужеродным созданием, которое русские захватили в гитлеровской Германии в последние дни войны. У нас имеется двенадцать крылатых ракет класса "ПЛУТОН" на ядерной тяге, которые постоянно нацелены на этот "проект". В них столько же мегатонн, сколько во всех наших ракетах "Минитмен". В теории, мы разнесём его на кусочки ещё до того, как оно проснётся и разом сожрёт разум всех людей в радиусе трёхсот километров.
Роджер оседлал любимого конька.
- Во-вторых, насколько нам известно, возможности Советского Союза по управлению технологией шогготов на сегодняшний день в лучшем случае крайне малы. Они могут приказать им прокатиться по горному селу козопасов в Афгане, но не могут заставить их создать нового шоггота. Пригодность их в качестве оружия ограниченная, хотя и потрясающая. Но основная проблема не в них. Большую проблему представляет храм в Басре. Там находятся функционирующие врата, и, если верить Мехмету, Мухабарат, служба политической разведки Ирака, пытается выяснить, как с ними работать. Они пытаются что-то через них призвать. Больше всего он боялся, что они, а также русские, потеряют контроль над тем, с чем работают; по всей вероятности, это ещё одна сущность почти божественной силы, как К-Тулу, являющееся ядром проекта "Кощей".
- Эта твоя Тула, - говорит старик, - можешь, кстати не швыряться при мне префиксами "Ка что-то там", - она одна такая?
- Не знаю, сэр, - мотает головой Роджер. - Известно, что врата ведут как минимум на три другие планеты. Возможно имеются и другие, неизвестные нам. Мы не знаем, как их создавать и закрывать. Единственное, что мы можем - отправлять через них людей или заложить проход кирпичом. - Ему приходится прикусить язык, потому что миров больше, чем три, и в одном из них он бывал - убежище в XK-Масада, построенное НУ ВКР из засекреченного бюджета. Он видел купол полуторакилометровой высоты, на разработку которого у Ричарда Фуллера ушло десять лет, видел кольца ПВО системы "Пэтриот". Звено чёрных угловатых истребителей от Skunkworks, которые, говорят, не видны на радарах, облетают дозором пустые небеса XK-Масады. Гидропонные фермы, пустые казармы и многоквартирные дома ждут сенаторов, конгрессменов, их семьи и тысячи сотрудников обслуги. В случае войны их эвакуируют через небольшой проход, который теперь установили на цокольном этаже здания Исполнительного Управления, в помещении под бассейном, где некогда Джек купался нагишом с Мэрилин.
- Теперь без протокола, - рубит воздух рукой старый конгрессмен. - Выключай, говорю, парень. - Оператор выключает камеру и выходит за дверь. Старик подаётся вперёд. - С твоих слов получается, что мы ведём необъявленную войну с каких, скажи-ка, пор? Со второй мировой? Или раньше, со времён экспедиции Пэбоди, когда выжившим удалось притащить первые неземные артефакты? А теперь в игру пролезли засранцы иранцы и решили, что это - часть их войны с Саддамом?
- Сэр, - Роджер может себе позволить лишь один кивок.
- Ладно, - Конгрессмен внимательно смотрит на собеседника. - Допустим, я тебе сейчас скажу слова "великий фильтр". Что они для тебя значат?
- Великий… - Роджер осекается. Профессор Гулд, вспоминает он. - Нам читал лекцию профессор палеонтологии, - объясняет он. - По-моему, он это упоминал. Что-то на тему того, почему у нас в небе не черным-черно от летающих тарелочек.
Конгрессмен снова фыркает. Его собеседник приходит в движение и выпрямляется в кресле.
- Благодаря Пэбоди и его последователям вроде Либкунста и иже с ними, мы знаем, что во вселенной полно всякой жизни. Великий фильтр, мальчик мой, это та сила, которая не даёт этой жизни развить разум и навестить нас. Неизвестно что и неизвестно как убивает разумную жизнь до того, как та разработает себе такую технологию. Что если они, не подумав, суются в наследие древних? Что ты на это скажешь?
Роджер нервно облизывает губы.
- Думаю, вполне вероятно, сэр, - отвечает он. Нервозность всё нарастает.
- Это оружие, с которым цацкается твой полковник, - сурово произносит конгрессмен, - по сравнению с ним наш ядерный арсенал выглядит как детский пистолетик, а ты, значит, "вполне вероятно, сэр"? По-моему, кто-то в Овальном Кабинете спит на боевом посту.
- Сэр, согласно указу президента №2047 от января 1980 года на роль оружия массового поражения в вооружённых силах принято ядерное оружие. Разработка других типов оружия приостановлена, излишки передаются в ведение объединённого комитета по расходу боеприпасов под председательством адмирала Пойндекстера. Полковник Норт был переведён в этот комитет приказом командования Корпуса морской пехоты США при полном ведении Белого Дома…
Дверь открывается. Конгрессмен сердито оборачивается.
- Я же сказал, чтобы нас не беспокоили?
- Сэр, - неуверенно произносит стоящий в дверях помощник, - произошло, э-э, серьёзное нарушение режима безопасности, и нам требуется эвакуироваться…
- Куда? Что случилось? - настаивает конгрессмен. Роджера одолевает щемящее чувство; помощник смотрит не на членов комитета, а за ним стоит человек из президентской охранки.
- Басра. Нападение, сэр. - Помощник украдкой смотрит на Роджера, и тот замирает, отказываясь верить. - Пожалуйста, пройдёмте со мной…
Бомбардировка начнётся через пятнадцать минут
Пригнуть голову, и вперёд по коридору, где носятся с бумагами чиновники конгресса. Слышны требовательные голоса. К Роджеру присоединяется группа людей из службы охраны в тёмных пиджаках, и они вместе поторапливаются в кильватере конгрессменов. Словно звон в ушах, голову наполняет вой сирены. На вопрос "Что происходит?" никто не отвечает.
Вниз, на цокольный этаж. Ещё коридор, два морпеха охраняют проход с оружием наизготовку. Люди из службы охраны обмениваются краткими докладами по рации. Членов комитета поспешно уводят по узкому служебному тоннелю, а Роджера задерживают на входе.
- Что происходит? - спрашивает он своего "опекуна".
- Минутку, сэр.
Они вслушиваются, принимают приказы, наклонив головы, словно хищные птицы в поисках жертвы.
- Это Дельта-четыре, приём. Разрешаю идти по тоннелю, сэр. Сюда, пожалуйста.
- Что происходит? - продолжает требовать Роджер, но позволяет вести себя по коридору до конца и за угол. От потрясения немеют конечности, он заставляет себя переставлять ноги. Шаг, ещё один.
- Уровень готовности вооружённых сил повышен до максимального, сэр. Вы в особом списке персонала дома. Следующая дверь налево, сэр.
Очередь в слабо освещённом служебном помещении движется быстро; охранники в белых перчатках ставят галочки в списках, и мужчины и женщины проходят по за толстую стальную дверь. Роджер в замешательстве оглядывается. Вот знакомое лицо.
- Фоун? Что происходит?
- Не знаю, Роджер. - Секретарь полковника выглядит удивлённой. - Я думала, ты сегодня даёшь показания.
- Я тоже так думал. - Они уже у двери. - Что ещё?
- Ронни сегодня выступал с речью в Хельсинки; полковник поручил мне её записывать у него в кабинете. Что-то про то, чтобы не мириться с существованием империи зла. Отпустил какую-то шутку про то, что начинаем бомбить через пятнадцать минут, а потом это…
Вот и дверь. За ней - обшитый сталью шлюз. Морпех-охранник забирает именные бэджики и пропускает их за дверь. С ними заходят ещё два штатских чиновника и бригадный генерал средних лет. Дверь захлопывается, фоновый шум стихает, в ушах у Роджера щёлкает, а потом открывается другая дверь. Очередной охранник делает им знак проходить в приёмную.
- Где это мы? - озираясь, спрашивает секретарь с пышной причёской.
- Добро пожаловать в XK-Масаду, - отвечает Роджер. Страхи его детства настигают его, и он уходит искать туалет, чтобы не блевать у всех на виду.
Вернись к нам
Следующую неделю Роджер проводит в состоянии оцепенения. Его квартирка выглядит как номер в отеле - есть охрана, кондиционер, но окна выходят на внутренний двор. Но он почти не обращает внимания на то, что его окружает. Всё равно у него больше нет дома, куда можно вернуться.
Роджер больше не бреется. Не меняет носки. Не смотрит в зеркало и не расчёсывает волосы. Он много курит, заказывает в пищеблоке дешёвый бурбон и каждый вечер напивается до потери памяти. Если честно, он в полном раздрае. Разрушает сам себя. Всё, что у него было, развалилось в единый миг - работа, уважаемые им люди, семья, сама его жизнь. Но одна вещь никак не идёт у него из головы - лицо Гормана, стоящего перед подводной лодкой, сжигаемого изнутри лучевой болезнью. Мёртвого, но ещё не знающего об этом. Поэтому он больше не смотрит в зеркала.
На четвёртый день он валяется в кресле, смотрит по телеку старые серии "Я люблю Люси" в записи. Дверь в его номер тихо открывается, кто-то заходит. Роджер не смотрит на посетителя, пока полковник не подходит к телевизору и не выключает его из розетки, а потом садится рядом. Под глазами у полковника тёмные мешки; форма помята, воротник расстёгнут.
- Завязывай, Роджер, - тихо произносит он. - Выглядишь как говно.
- Ну, да. Вы тоже.