Крукс хотел закричать и не мог - почувствовал, что сердце его проваливается куда-то все ниже и ниже. Резкая боль в нижней части живота заставила согнуться. Он выронил фонарь и, не разгибаясь, нащупывая руками путь, вырвался наружу, оставив на решетчатой двери пелерину и рукав от пиджака. А вслед из мрака мавзолея громоподобно звучал ужасающе знакомый голос:
- Осквернитель праха! Проклятие тебе навеки!..
Тут ноги Крукса подкосились, и он со стоном рухнул в лужу на краю гравийной дорожки. Тотчас возле него опустились на колени две фигуры в белых накидках с капюшонами.
- Жив?
Суонг отбросил на спину капюшон и склонился к груди лежащего.
- Жив… В обмороке и… - Суонг принюхался и покачал головой.
- Это ничего, - Тео тоже отбросил назад капюшон, - хороший знак. Мог и совсем от испуга…
К ним неторопливо приблизилась третья фигура в белом.
- Что там?
- В порядке, - усмехнулся Тео. - Больше не станет заглядывать в чужие могилы.
- Обошлось без инфаркта?
- Без… Денек полежит и встанет.
Стив приподнял обеими руками капюшон, пригладил волосы.
- Вторая часть спектакля отменяется. Несите его в постель. А то еще простудится…
- Сначала в ванну, - сказал Суонг. - Потом приведу в чувство.
- Там надо убрать "механику", - Стив кивнул на мавзолей, - вдруг он завтра захочет проверить…
- Уберу и "механику", и кошку. А он, - Тео указал на неподвижное тело Крукса, - и за все сокровища Востока не придет сюда больше.
- Как он? - поинтересовался Цезарь, выслушав рассказ Суонга о событиях минувшей ночи.
- Лежит, молчит… Пульс - сто двадцать, лихорадка, аритмия.
- Лететь завтра сможет?
- Думаю, да.
- Говорил что-нибудь?
- Спросил только, что с ним было.
- Ну и?..
- Я объяснил, как договорились. В парк ночью проникли воры, на которых он наткнулся. Его сильно испугали и оглушили.
- А он что?
- Пробормотал, что вышел подышать свежим воздухом. Увидел подозрительных людей. Больше ничего не помнит.
- Его помощников отпустили?
- Не стали задерживать. Это местные. Их рассказ отобьет охоту заглядывать в "Парадиз". Ночью благодаря мистеру… Смиту родилась новая легенда Шри-Ланки.
- Он улетел?
- Ночным сиднейским рейсом. Вместе с Тео.
- Завтра полетим и мы с госпожой.
- У меня все готово, - заверил Суонг.
Первая новость, которую Цезарь узнал, прилетев в Лондон, касалась Хэла Венуса. Исчезнувший директор лондонского банка "империи" был найден повешенным под одним из лондонских мостов.
Цезарь позвонил в Скотланд-ярд. Оказалось, что следствие вел Интерпол, причем лично вице-директор Сэмюэл Бриджмен. Он сейчас в Лондоне, и если господин Фигуранкайн пожелает… Цезарь пожелал, и через день они с Бриджменом встретились в директорском кабинете банка на Кэннон-стрит.
Бриджмен оказался сравнительно молодым человеком среднего роста, с хорошей спортивной фигурой, тонкими чертами интеллигентного лица и внимательным взглядом чуть прищуренных карих глаз. Он кратко проинформировал Цезаря, что версия похищения не подтвердилась. Бывший директор просто сбежал.
- Мои люди обнаружили его в Венеции, где он укрывался в одном подленьком отеле, - пояснил Бриджмен. - Его не стали сразу брать: при нем явно ничего не было. А со слов господина Пэнки было известно, что из банка исчезли важные документы и некоторая сумма денег.
- Господин Пэнки не назвал вам ее?
- Нет, сказал, что необходима тщательная ревизия. Теперь она, вероятно, закончена?
- Да.
- Что выяснилось?
- Венус не забрал из банка ни цента.
- Я так и предполагал, - кивнул Бриджмен.
- И что было дальше?
- Венус укрывался, мои люди выжидали, но на его след вышел кто-то еще… Его спугнули. На какое-то время мы потеряли его из вида. Он тем временем возвратился в Лондон и… повесился под мостом Ватерлоо.
- Повесился или это убийство?
- Более вероятно самоубийство. Следов насилия не обнаружено, но следствие продолжается. Теперь ищем тех, кто спугнул его в Венеции.
- С ними может быть связано что-то важное?
- Не исключено. В последние месяцы много необъяснимых событий странно совпадает с сообщениями о появлении каких-то загадочных летательных аппаратов. Это не просто случайные совпадения. Поверьте чутью полицейского, сэр.
- Инопланетяне? - улыбнулся Цезарь.
- Иронизируете? А я не исключаю даже этого. Впрочем, инопланетяне они или нет, у них обязательно должны быть земные базы и вполне земные сообщники. Непосредственно перед исчезновением Венуса в Лондоне ограблены два банка, а может быть, три…
- Не улавливаю связи, - пожал плечами Цезарь.
- Именно тогда по ночам над Лондоном появлялись эти аппараты. Это данные радарных станций.
- Вы подозреваете кого-нибудь?
- Да… Многих… В моем представлении, сэр, все люди делятся на две категории - пойманные с поличным и те, кого еще не поймали.
Цезарь снова не смог удержать улыбки:
- Интересно, к какой категории вы относите меня, мистер Бриджмен.
- Мы с вами, сэр, входим в немногочисленную межкатегорийную прослойку. Наши "внеземные" интересы гарантируют нам алиби в любом из земных дел… Я читал ваши статьи о палеоконтактах и комментарий к сакральным тибетским текстам добуддийской религии "бон". Вы тоже верите в "инопланетных братьев", в "космическую эстафету разума", в могучих "друзей доброты и добродетели", которые появлялись на Земле в незапамятные времена…
Расставшись с Бриджменом, Цезарь задумался: "Ясно, что Стив и Тибб изрядно "наследили" и тут, в Лондоне, и, вероятно, в иных местах. Что известно Бриджмену? Он, конечно, приоткрыл далеко не все карты… Упоминание о "земных базах" и "земных сообщниках" могло быть намеком. Надо быстрее предупредить Тибба Линстера".
Погруженный в размышления, Цезарь покинул массивное серое здание банка на Кэннон-стрит и в сопровождении Суонга поехал в картинную галерею Тейт, где его ждала Райя.
Узнав, что Феликс Крукс возвратился в Нью-Йорк, Пэнки приказал секретарю немедленно соединить его с адвокатом. Однако в конторе - на тридцать восьмом этаже башни Эмпайра - Крукса не оказалось.
- Господин Крукс болен, находится у себя дома, - доложил через минуту секретарь.
- Так позвоните домой.
- Домашний телефон не отвечает.
- Звоните, черт побери, пока кто-нибудь не поднимет трубку.
Лишь спустя час яйцеголовый секретарь сообщил, что Крукс у телефона.
Пэнки схватил трубку:
- Феликс?
- Эт-то я… - послышалось в ответ.
- С благополучным возвращением. Какие новости?
- Я б-болен.
- Что-нибудь серьезное? Почему заикаетесь?
- Н-ничего особенного. Н-нервное.
- Тогда приезжайте, нам надо поговорить.
- С-сейчас никак не м-могу.
- Хотите, приеду к вам?
- Н-не хочу…
Пэнки в недоумении опустил трубку: "С Феликсом определенно что-то случилось. Он никогда не вел себя так".
В трубке послышался шелест, Пэнки снова приблизил ее к уху. С трудом разбирал бормотание Крукса:
- В-вы не с-сердитесь, Алоиз. Д-доктор сказал: п-полный покой д-ва-три д-дня.
- Сделаем так, - решил Пэнки, - сегодня четверг, встретимся в воскресенье. Сможете - приезжайте ко мне, или я навещу вас дома.
- К-куда к вам? - простонала трубка.
- Тоже домой. Живу в Квинсе, на берегу океана.
- 3-знаю…
- Значит, у меня. Когда вас ждать?
- В в-воскресенье? П-попозже…
- Договорились! В воскресенье, в четыре после полудня. Поправляйтесь, Феликс.
Пэнки швырнул трубку на аппарат и потянулся за лекарством. "Крукс тоже сдает… Впрочем, понятно, лет ему ненамного меньше, чем мне. Напрасно уговорил его ехать. Ничего он, конечно, не сделал… Всем, ну абсолютно всем надо заниматься самому".
В воскресенье после полудня мистер Алоиз Пэнки прохаживался в палисаднике перед своим домом, когда за решетчатой оградой затормозила машина Крукса. Шаркая по гравию, Пэнки направился к калитке. Крукс уже вылезал из машины. Вид адвоката поразил Пэнки. Крукс сильно похудел, кожа на лице имела нездоровый землисто-серый оттенок, щеки обвисли. Он опирался на палку и едва ответил на рукопожатие. Глаза его тревожно бегали по сторонам; он избегал встречаться взглядом с Пэнки. От подвижного розовощекого сангвиника-толстяка Феликса ничего не осталось.
Войдя в палисадник, он остановился, поджидая, пока Пэнки закроет калитку. Ни яркая зелень газонов, ни куртины зимних цветов и вечнозеленых кустарников, ни сам коттедж, напоминающий старинный замок, с узкими окнами-бойницами и готическими башенками на высокой крыше, не привлекли его внимания.
- Там за домом у меня еще сад и причал на берегу, - сказал Пэнки, справившись наконец с замком калитки, - и еще, - он старчески пожевал бледными губами, - и еще кое-что…
Крукс кивнул равнодушно.
Они прошли в дом. В большом мрачноватом холле, украшенном рыцарскими доспехами и старинным оружием, молчаливый широкоплечий атлет с бесцветными волосами помог Круксу раздеться. Потом, когда они с Пэнки устроились в креслах у горящего камина в кабинете, другой атлет - бритоголовый - принес поднос с кофе, фруктами и бутылкой французского коньяка. Поставив поднос на низкий мраморный столик, он молча удалился.
Пэнки откинулся в кресле и, протянув худые ноги в меховых домашних туфлях к каминной решетке, прикрыл глаза.
- Люблю огонь настоящего камина, особенно зимой, - сказал он со вздохом, - никакая электроника не заменит тепла и аромата горящих дубовых поленьев.