Джемаз опустил лимузин на землю прямо перед крупнейшей из каменных построек. Открыв дверь, он выдвинул трап и вышел. За ним последовали Замматцен и другие, более или менее встревоженные нотабли.
Джемаз подозвал ветроходов движением руки. Те приблизились без особого энтузиазма. Джемаз спросил: "Где начальник этого учреждения?"
Ветроходы подняли брови: "Начальник?"
"Лицо, управляющее лагерем".
Ветроходы посовещались вполголоса, после чего один спросил: "Вы, наверное, говорите о старейшине? Если так, вот он, перед вами".
Из глубины каменного здания подобно рыбе, всплывающей на поверхность омута, появился необычайных размеров эрджин, облезший по всему телу, лишенный даже щетинистых лицевых пучков; его белесая морщинистая шкура напоминала оттенком змеиное брюхо. Никогда еще Джерд Джемаз не видел эрджина столь устрашающих пропорций, столь деспотической внешности. Монстр еле заметно повернул голову, бросив взгляд в сторону: один из ветроходов судорожно выпрямился, будто пораженный электрическим током, и поспешно занял место рядом с эрджином, чтобы выполнять функции переводчика телепатических сообщений.
"Что вам нужно?" - спросил старейшина эрджинов.
Замматцен ответил: "Мы - депутаты Думы, высшего правительственного органа планеты Корифон".
"Континента Сцинтарре", - поправил его Джемаз.
Замматцен продолжал: "Порабощение разумных существ незаконно как на территории Сцинтарре, так и на любой планете Ойкумены. Нам известно, что эрджинов порабощают - наездники из кочевых племен принуждают их служить, как домашний скот, а в домах Оланжа и других городов Сцинтарре их эксплуатируют в качестве прислуги".
"Мы не рабы", - заявил старейшина эрджинов устами ветрохода.
"Эрджины - рабы согласно нашему определению, и мы прибыли сюда, чтобы положить конец такому положению вещей. Эрджинов больше не будут продавать ни ульдрам, ни жителям Сцинтарре, а эрджины, уже находящиеся в услужении, будут освобождены".
"Мы не рабы", - повторил монстр.
"Если вы - не рабы, то кто вы?"
Старейшина эрджинов передал сообщение: "Я знал, что вы придете. За вашей стаей летучих кораблей следили с тех пор, как вы приблизились к Памятнику. Вас ожидали".
"Не вижу никаких признаков подготовки к знаменательному событию", - сухо заметил Замматцен.
"Подготовка к знаменательным событиям ведется в других местах. Мы не продавали рабов: мы засылали диверсантов. Сигнал к восстанию уже передан. Это наша планета, и других хозяев на ней больше не будет".
Многие нотабли открыли рты и забыли их закрыть.
Замматцен потрясенно уставился на Иориса и Джемаза, лицо его исказилось, как от мучительной боли: "О чем говорит это существо? Может ли в этом быть какая-то доля правды?"
"Не знаю, - сказал Джемаз. - Вызовите Оланж по радио и узнайте сами".
Замматцен побежал к лимузину, с усилием передвигая ноги, не привыкшие торопиться. Несколько секунд Джемаз задумчиво рассматривал старейшину эрджинов, после чего спросил: "Намереваетесь ли вы расправиться с нами, здесь и сейчас?"
"Вас мало, у вас много орудий. Нести большие потери, пытаясь уничтожить вас здесь, было бы невыгодно. Улетайте туда, откуда прибыли".
Джемаз и Йорис отошли к лимузину нотаблей. Замматцен закончил переговоры по радио; он побледнел, у него на лбу выступили капельки пота: "Эрджины устроили погром в Оланже. Вся столица - сумасшедший дом!"
Джемаз сел за штурвал: "Пора убираться подобру-поздорову, пока старый эрджин не передумал".
"Разве нельзя убедить его в бессмысленности насилия? Разве он не может отозвать погромщиков? - вскричала Аделис Лам. - Они убивают, жгут, разрушают! Горят виллы, льются реки крови! Пустите меня! Я обращусь к старейшине с мольбой о перемирии!"
Джемаз схватил ее за шиворот и заставил сесть: "Никого вы ни в чем не убедите. Если бы он мыслил рационально, то не готовился бы к мятежу в первую очередь. Вы хотите жить или нет? Поехали!"
Глава 15
Самых впечатляющих успехов восставшим эрджинам удалось добиться в Оланже, где не более тысячи тварей-телепатов полностью подчинили себе город. Столичные жители либо истерически отдавали себя на растерзание, либо бежали кто куда. Иные прятались в джунглях, некоторые успели уехать на загородные дачи в Сердоликовых горах, отдельные счастливчики скрылись в море на своих яхтах или на яхтах друзей, кое-кому удалось улететь на острова Хурманского моря или в Уайю. Сопротивление оказывалось лишь изредка и на удивление вяло. Впоследствии, когда историки и социологи изучали быстротечные события Бунта Эрджинов и задавали уцелевшим горожанам вопрос: "Почему вы не дрались, защищая свои дома?", в ответ предлагались, как правило, объяснения сходного характера: "Мы не были организованы", "Нами никто не руководил", "Мы не знали, что делать", "Я не привык пользоваться оружием", "Я мирный человек и никогда не думал, что мне придется обороняться".
Помещики Уайи собрали экспедиционную армию численностью три тысячи человек - в нее входили, в частности, отряды добровольцев-кочевников из договорных племен. Две недели осторожных разведок, бомбардировок с воздуха и атак с использованием импровизированных бронетранспортеров позволили очистить некогда красивый город от погромщиков, рассыпавшихся разрозненными бандами по сельской местности. Еще две недели воздушные и наземные моторизованные патрули преследовали и уничтожали беглецов. Затем, без какого-либо официального оповещения об окончании войны, экспедиционные войска вернулись в Уайю, а жители Сцинтарре удрученно занялись постройкой новых городов на пепелищах.
Вольные ульдры пострадали от мятежа не меньше пришлых обитателей Сцинтарре. Сразу после передачи телепатического призыва к восстанию эрджины, как один, поднялись на дыбы и сбросили синих наездников, не обращая внимания на электрические шиповатые уздечки и шпоры, после чего приступили к методическому растерзанию всех людей, попавшихся на глаза. Эрджины, содержавшиеся в неволе, разломали клетки или перелезли через ограды, разомкнув электрические цепи, и напали на таборы. Оправившись от первоначального шока, ульдры схватились за оружие и принялись драться с кровожадной энергией, не уступавшей дикой ярости эрджинов. В конечном счете кочевники преуспели, истребив большинство эрджинов и обратив в бегство оставшихся в живых. Примитивные племена, населяющие труднодоступные районы - такие, как клинкаты и носовещатели - понесли наибольшие потери, тогда как среди гарганчей, голубых всадников, хунгов и ноалей число жертв было относительно небольшим.
Две недели спустя Серый Принц созвал Большое Кару гарганчей, хунгов, вислогубых и нескольких других племен. Обратившись к кочевникам с пылкой речью, он объявил Бунт Эрджинов результатом тайного сговора пришлых владельцев Договорных земель и закончил выступление леденящим кровь воплем ненависти, как и подобает воину-ульдре, приносящему торжественную клятву мщения. Опьяненные злобой и кшенгом, дикари ответили не менее устрашающими выкриками, и на следующее утро орда вольных ульдр двинулась на восток, намеренная смести пришлых с лица алуанской земли.
Кельсе узнал от Кургеча о предстоящем вторжении и немедленно известил генеральный штаб "Ордена защитников Уайи", сформированный в ходе подавления мятежа эрджинов. Вновь была мобилизована эскадра помещиков, направившаяся к Марганцевым утесам - огромному отрогу глянцево-черного аспидного сланца, нависающему над Равниной Бродячих Костей, где отряд ао - сотня всадников на криптидах - осторожно производил предварительные оборонительные маневры, замедляя продвижение осатаневших от кшенга воинов Вольного Алуана и заставляя их скапливаться вдоль линии фронта. По мере приближения эскадры из облаков опять вынырнули спираньи, но на этот раз их появления ждали, и налетчиков испепелили лучевыми орудиями с радарными устройствами захвата и сопровождения цели. Несмотря на фанатическую целеустремленность, вольные ульдры рассеялись, отступили по Равнине Бродячих Костей и в конечном счете укрылись в лесу черных джинкго на склонах Золоченых гор.
Кельсе участвовал в этой операции, управляя переоборудованным в канонерку грузовым аэромобилем из Рассветной усадьбы. С ним были одиннадцать человек - семеро родственников и четверо погонщиков-ао. Через несколько минут после начала стычки разрывная пуля, выпущенная гарганчем, отскочила рикошетом от внутренней перегородки и превратила в кровавое месиво плечо Эрншальта Мэддока, двоюродного брата Кельсе. Военные действия к тому времени уже практически закончились; Кельсе связался с командиром эскадры и получил разрешение срочно вернуться с раненым в Рассветную усадьбу.