* * *
И снова она, как сквозь туман, видела темную равнину. Какой-то зверь быстрыми прыжками убегал от растерзанного трупа, в котором Соня смутно различала Сирхана. Да, конечно! Здесь, на равнине, и произошло все самое ужасное. Энна и Сирхан поддались на зов и погибли. Теперь Соне это почему-то не казалось ни странным, ни сверхъестественным. Может быть, потому, что она и сама стояла на этой мрачной равнине и слышала какой-то невнятный зов.
Ее звала мать… Ее окликал отец…
Соня стиснула зубы.
- Это ты, связанный? - спросила она наугад. - Ведь это ты мстишь нам всем, убивая нас по очереди? Ведь это ты заманиваешь нас сюда, в долину смерти, и уничтожаешь? Какую ловушку ты приготовил Сирхану? А Энне? Они не смогли устоять перед твоим зовом!
Связанный бог - если только это действительно был он - не ответил. Вместо этого голос матери еще раз окликнул Соню по имени. Затем мать тяжело, горестно вздохнула.
- Дочка… - донесся и зов отца.
Ох, только не это! Сколько же времени прошло с тех пор, как Соня слышала эти голоса! Как давно никто не называл ее "дочкой"! Горше всего было сознавать, что никто - ни один человек на земле - никогда так ее больше не назовет. У человека бывает только одна мать, только один отец…
- Ложь! - закричала Соня. - Не смей меня дурачить, ты, глиняный мерзавец!
- Соня… Соня… - звали голоса давно умерших родных. - Мы хотим только обнять тебя, Соня! Прижать к себе! Помнишь, как однажды в детстве ты бегала босиком и наступила на гнездо лесных ос, спрятанное в траве? У тебя распухла нога, когда несколько ос укусило тебя! Помнишь, как ты плакала? А потом вытерла слезы и сказала, что эти - последние в твоей жизни?
Соня чувствовала, как горячие потоки слез текут по ее щекам.
- Мама, - прошептала она, - нет, те слезы были не последними… Какими же сладкими они, оказывается, были! В те годы я не знала, какова на вкус настоящая горечь!
- Забудь все, Соня! - сказал отец. - Иди к нам!
Соня сделала шаг, другой…
Неожиданно перед ней распахнулся огромный изумрудный мир. Яркие цветы горели на кустах и в высокой сочной траве. Птицы невероятных расцветок парили в воздухе, плавно усаживаясь на ветви деревьев. Бабочки с золотыми и белыми крыльями порхали с цветка на цветок.
А впереди стоял белый дом с большими окнами, и на пороге этого дома Соня увидела свою мать в великолепном изумрудном платье…
Соня сделала еще шаг. Теперь от изумрудного мира ее отделяло всего несколько локтей.
- Что ты медлишь? - проговорил кто-то у нее над ухом. - Иди же к ним, Соня! Ты видишь - они ждут! Они истосковались по тебе, Соня!
Соня вздрогнула.
Так вот на какую хитрость пустился связанный бог, когда задумал уничтожить тех, кто вторгся в его обиталище!
- Ты лжешь! - закричала Соня вне себя от ярости. - Ты проник в наши мысли и создал ловушки, избежать которых мы не можем!
Ответа не было. Мертвая долина и изумрудный мир застыли в одинаковом молчании. Казалось, они ждали - что предпримет Соня.
- Самое дорогое, о чем грезил каждый из нас, - вот что ты показывал и Сирхану, и Энне, и мне!
- Ну и что? - раздался голос, и демон, освобожденный людьми, вдруг возник перед Соней. - Это получилось забавно!
- Но ты убил их!
- Они оказались слабы перед искушением.
Соня была вне себя от ярости.
- Как ты посмел! Как ты посмел так зло издеваться над самым дорогим, что есть у человека, - над его мечтами, над его сокровенными мечтами!
- Милая Соня, - проникновенно проговорил освобожденный демон, - а как люди посмели охотиться на меня, поймать, связать и заставлять много лет исполнять их жалкие пожелания? Я был оскорблен! Ты знаешь, как я страдал?
- Ни Энна, ни Сирхан, ни я - никто из нас не участвовал в этой охоте, - возразила Соня. - Если уж на то пошло, то именно мы тебя и освободили. И вот твоя благодарность!
- Слыхал я одно людское поверье, - вкрадчиво проговорил демон. - Люди утверждают, что пока человек не умер, невозможно сказать, счастлив он был или несчастлив. И лишь те, кто удостоился высшего счастья в момент кончины, - лишь те избранники судьбы. Так что, можешь считать, я сделал для твоих друзей самое лучшее, о чем только грезят люди: я организовал им счастливую кончину. Оба умерли в объятиях тех, кого страстно полюбили.
- Это чудовищно! - воскликнула Соня.
Освобожденный демон хмыкнул.
- Да я ведь и сам чудовище! Знаешь, как я поступил с Мгонгой?
Соня повернулась к демону, но увидела лишь сгусток тьмы.
- Говори, если хочешь.
- Хочу. Знай, Соня: я отдал ему часть моей силы и часть моего бессмертия. Теперь он сам - связанный бог. Я превратил его в глиняного истукана, вечно жаждущего, вечно голодного, вечно сотрясаемого похотью и вечно неудовлетворенного. Кроме того, он теперь может выполнять кое-какие желания людей: например, вызывать дождь, прекращать дождь, регулировать плодовитость скота… Интереснейшие занятия для того, кто обречен на бессмертие, не так ли? - Освобожденный бог хихикнул. - Пусть на своей шкуре испытает, каково это!
- Частица бессмертия? - переспросила Соня. - Значит, ты можешь…
- А, девушка! - зарычал освобожденный демон. - Вот, значит, где твоя главная слабость! Не тоска по отцу с матерью, как я предполагал, когда заглядывал в твои мысли! Хорошо же ты сумела спрятать от меня свою главную цель. Молодец! Ты ищешь бессмертия? Ладно… - Он помялся, словно бы раздумывая о чем-то. - За твою дерзость я накажу тебя. Я не дам тебе ничего… Вообще ничего.
- Поклянись, - сказала Соня.
- Ты что, с ума сошла? - возмутился демон. - С какой стати я должен давать тебе какие-то клятвы?
- Поклянись водами Вечной Смерти, что не обманываешь. Ты не дашь мне НИЧЕГО.
Демон помолчал еще немного.
- Ты надоела мне, - сказал он. - Я клянусь водами Вечной Смерти, что НИЧЕГО не дам тебе. А теперь иди вперед и не оглядывайся.
Соня стиснула зубы. Смерть? Небытие? Бессмертие? Встреча с давно умершими родными? Что ждет ее, когда она переступит черту, отделяющую изумрудный мир от мертвого?
Все ближе нестерпимо яркий ковер сочной травы. Еще шаг, еще…
Соня глубоко вздохнула и перешагнула невидимую границу…
* * *
Пели птицы. Это были яркие тропические птицы, но совсем не те фантастически прекрасные пернатые, что порхали с ветки на ветку в волшебном саду сониной матери, который Соня видела в иллюзии, вызванной демоном.
Бабочки перелетали с цветка на цветок. Крупные, яркие, но обыкновенные для тропиков.
И цветы были совсем обыкновенными.
Над головой светило горячее солнце, от травы поднимался одуряющий аромат. Но Соня, которая обычно с трудом переносила жару и всегда страдала в тропическом климате, радостно засмеялась, оглядываясь по сторонам.
Она была на свободе.
Никто не преследовал ее. Никто ее не сопровождал. Но вокруг был обычный, реальный мир, и это неожиданно наполнило сонину душу огромным, светлым счастьем.
Она тряхнула головой, словно избавляясь от последних клочьев запредельного тумана, который окутывал ее в подземном мире иллюзий, и легким шагом направилась в джунгли - туда, где в просвете между деревьями видна была узкая тропинка.