Меня это крайне заинтересовало. Само собой, Чемберс не мог поведать свою историю полиции, поскольку что, по сути, они могли предпринять? Даже если бы они и нашли в его рассказе нечто необъяснимое или странное и, возможно, решили бы провести расследование, сам Чемберс был свидетелем того, что Гедни находился в телефонной будке, по крайней мере, в ста ярдах от потерпевшего в момент его смерти. Нет, вряд ли он мог пойти в полицию. Говорить с представителями закона о другой деятельности Гедни означало навлечь подозрения на себя - учитывая его "инициацию", - а ему вовсе не хотелось, чтобы об этом кто-то знал. Однако он чувствовал, что должен что-то сделать. Он опасался, что судьба, постигшая Саймондса, уготована и ему - и не ошибся.
Прежде чем Чемберс покинул мой дом, оставив меня предаваться размышлениям, я дал ему ряд указаний, сказав, что, если он каким-то образом получит открытку, похожую на ту, которую упоминал Саймондс, со странным узором, он должен немедленно связаться со мной, а затем, пока мы не встретимся, запереться в своем доме и никого не впускать. Кроме того, после звонка мне он должен был отключить телефон.
После того как он ушел, я достал свою папку с необычными газетными вырезками и нашел сообщение о случившемся с Саймондсом. Поскольку это произошло недавно, мне не пришлось долго искать. Заметку о Саймондсе я сохранил потому, что меня не удовлетворило заключение коронера. У меня зародилось некое подозрение, нечто вроде шестого чувства, подсказывавшего, что тут явно что-то нечисто. Память меня не подвела. Я перечитал строки, от которых мне в свое время в первую очередь стало не по себе. Полиция обнаружила в сжатом кулаке Саймондса обрывки чего-то похожего на открытку из очень тонкой бумаги. На ней виднелись странные, написанные чернилами символы, но фрагменты не удалось собрать воедино, и их оставили без внимания, сочтя несущественными.
Я знал, что среди колдунов у менее цивилизованных народов имеется обычай предупреждать намеченную жертву о ее предстоящей судьбе. Обычно с этой целью несчастному вручают некий зловещий символ, а затем, дав ему испугаться до полусмерти, колдун вызывает в присутствии жертвы - или на расстоянии слышимости - дьявола, которому предстоит выполнить грязную работу. Появляется ли дьявол на самом деле или нет - это уже другой вопрос. Но одно можно сказать наверняка - жертва почти всегда умирает… Естественно, будучи до мозга костей суеверным дикарем, он умирает от страха… Или нет?
Сначала я считал, что нечто подобное имело место и в случае с Саймондсом и Чемберсом. Один из них, вероятно, с чьей-то помощью, уже напугался до смерти, а со вторым происходило то же самое. Нервы у Чемберса, когда я его видел, явно были не в порядке. Однако теория моя оказалась ошибочной, и вскоре мне пришлось ее радикальным образом пересмотреть. Через несколько часов после ухода из Блоун-хауса Чемберс позвонил мне, и голос его звучал на грани истерики.
- Господи, я получил это письмо! Этот дьявол прислал мне его. Послушайте, Кроу, вы должны немедленно приехать. После того как я ушел от вас, я зашел немного промочить горло и только что вернулся домой. И знаете, что я обнаружил в коридоре? Конверт, вот что, а внутри него - ту самую чертову открытку со странным узором! Она меня до смерти пугает. Он меня преследует, эта свинья! Кроу, я запер двери, как вы сказали, и могу открыть входную дверь дистанционно из своей комнаты, чтобы впустить вас, когда вы приедете. У вас ведь "Мерседес", да? Кажется, да. Как только вы скажете, что приедете, я положу трубку и отключу телефон. Так вы приедете?
Я ответил, что буду через несколько минут, и повесил трубку. Быстро одевшись, я поехал прямо к его дому. Поездка заняла около пятнадцати минут, поскольку дом его находился на окраине города, возле старой водяной мельницы. Дом стоял на отшибе, и, подъезжая к нему, я с удивлением отметил, что все огни в доме горят, а входная дверь распахнута настежь! Когда я затормозил, меня частично ослепили фары второго "мерседеса", с ревом промчавшегося мимо меня в сторону дороги. Выскочив из машины, я попытался разглядеть его номер, но меня отвлекли раздавшиеся из дома крики.
Жуткие вопли ужаса доносились откуда-то сверху, и, подняв взгляд, я увидел темную тень, падавшую на зарешеченное окно. Тень, похоже, была странным образом искажена, ибо, несмотря на человеческие очертания, выглядела крайне объемистой, больше напоминая тень гориллы. Я зачарованно смотрел, как эта черная карикатура отчаянно царапает себя - и вдруг понял, что движения ее мне знакомы! Точно такими же Чемберс сбрасывал с себя листья у меня в коридоре.
Но это явно не мог быть Чемберс - тень принадлежала намного более грузному человеку, некоему толстяку, даже с учетом необъяснимого искажения! Я в ужасе наблюдал за ней, не в силах пошевелиться, в то время как вопли становились все громче, а трясущаяся, скребущая себя тень все больше. Внезапно крики сменились бульканьем и стихли, распухшие руки конвульсивно дернулись и поднялись вверх, словно в немой мольбе. Чудовищный силуэт продолжал увеличиваться, по мере того как его обладатель, шатаясь, двигался в сторону окна, словно не видя ничего перед собой. А потом, на несколько мгновений, когда он упал на тонкую решетку окна, я его увидел - огромное черное подобие человека, которое с треском проломило окно, со звоном разбитого стекла вышибло раму и, вывалившись в ночь с тошнотворным треском ломающихся костей, рухнуло у моих ног.
Изломанное тело, лежавшее передо мной на покрытой гравием дорожке, выглядело совершенно обычно… и принадлежало Кэботу Чемберсу!
Сумев наконец хоть как-то взять себя в руки, я осмелился разжать крепко стиснутый правый кулак трупа и обнаружил в нем то, что и предполагал. Холодеющие пальцы сжимали хрупкие обрывки того, что, как я знал, когда-то было чем-то вроде открытки. На некоторых более крупных фрагментах виднелись символы, которые, насколько мне было известно, можно было отождествить лишь с рядом клинописных надписей на Разбитых колоннах Гефа.
Я позвонил в полицию, не называя себя, и быстро уехал, ибо весь дом теперь был пропитан запахом странной, неестественной смерти. Бедняга Чемберс, подумал я, отъезжая, - вероятно, увидев тот, второй, "Мерседес", он решил, что это я. Я старался не думать о тени или о том, что она означала.
В ту ночь я плохо спал. Первое, что я сделал, проснувшись на следующее утро, - осторожно поинтересовался архивными данными о деятельности некоего мистера Джеймса Д. Гедни. У меня много друзей, занимающих посты, благодаря которым они порой бывают мне крайне полезны, когда требуется кое-какая детективная работа. Друзья помогли мне и на этот раз, значительно облегчив задачу. Я выяснил телефонный номер Гедни, которого не было в справочнике, и сделал ряд заметок о его личных предпочтениях и антипатиях, а также запомнил имена его друзей, клубов и мест, где он часто бывал, - в общем, составил свое представление об этом человеке. То, что мне удалось узнать, лишь подтверждало мнение Чемберса. Те, с кем общался Гедни, относились к людям самого худшего сорта, а места, которые он посещал, были в основном весьма сомнительного характера. У него не было никаких видимых средств к существованию, и, тем не менее, он выглядел весьма состоятельным, владея, в числе прочего, большим загородным домом, и, что самое интересное, новеньким "мерседесом". Все остальное, что я узнал о Гедни, бледнело на фоне одного лишь этого факта.
Следующим моим шагом, после завершения "досье" на Гедни, стало выяснение всех подробностей о таинственной сущности под названием "Тьма", на что я потратил почти неделю, разыскивая ряд уникальных томов в полутемных и не менее уникальных архивах Британского музея. Я так же внимательно изучил собственные книги, которые тоже нельзя было отнести к числу обычных. В музее, с разрешения куратора Отдела особых изданий, еще одного моего друга, я получил доступ к самым таинственным и внушающим ужас томам, но мне не повезло. Единственная ссылка, которую мне удалось найти - чему в свете последовавших событий я придаю особое значение - оказалась в одной из моих собственных книг, о которой я упоминал раньше. Четыре бессвязных строчки из "Людей монолита" Джастина Джеффри - и ничего больше.
На монолитах древние высекли предостережение
Тем, кто использует силы ночи, чтобы они не принесли
Гибель самим себе, когда их оплакивать будут другие
Вместо них самих…
Потом я вспомнил своего американского друга, обладавшего удивительной эрудицией в области фольклора и всего связанного с ужасами и темными силами. В прошлом он учился под руководством признанного гения в области древних преданий, Уилмарта из Мискатоникского университета. Мы обменялись парой интересных телеграмм, и именно этот житель Новой Англии впервые рассказал мне о птетолитах - доисторической расе полулюдей, якобы обладавших умением призывать дьяволов, которых они насылали на своих врагов. В самом начале времен, если верить легендам о Гиперборее, птетолиты посылали подобных дьяволов против Эдрила Гамбиза и его Адских орд, укрывавшихся на донеолитическом острове Эсипиш в тогдашнем Северном море. К несчастью для птетолитов, они, похоже, забыли о своих собственных предупреждениях, ибо именно старейшины их собственного племени в еще более древние времена высекли на Разбитых колоннах Гефа:
Пусть тот, кто зовется Тьмой,
Помнит об опасности -
Жертву его может защитить
Заклятье текущей воды,
Которая обратит заклятье
Против самого, его вызвавшего…