- Все это ужасно, друг мой! Но ведь ваш гость и я, мы здесь иностранцы, к тому же французы, так как он корсиканец, я думаю, а я - с острова Мартиника; дела этой страны вовсе не касаются нас, что же может быть общего у нас с ними?
- А вот сейчас поймете! Видите ли, негры распространяют против президента Жефрара самые гнусные клеветы; так, они говорят, что он хочет продать Гаити Франции, которая тогда здесь восстановит рабство.
- Но это глупо; Франция - самая передовая страна; она везде уничтожила в своих владениях рабство!
- Черт возьми, они не рассуждают об этом, разве они читают журналы и знают, что происходит вне их острова?! Они слепо верят тому, что им говорят вожаки. Их убедили, что мой гость - тайный агент французского правительства и что я нарочно выдал его за путешественника. Что касается вас - дело другое. Ваша семья владела некогда большими землями на Сан - Доминго; ваш предполагаемый брак с моею сестрою, по мнению заговорщиков, не более как предлог, чтобы обойти закон, запрещающий белому приобретать имения на территории республики и войти таким образом, через этот брак, во владение прежними поместьями. Заметьте при этом, друг мой, какой странный случай: ведь почти все прежние имения вашей семьи теперь принадлежат мне.
- Но ведь вы приобрели их вполне законным образом! Кроме того, вы знаете, - с улыбкою прибавил он, - что я не требую от вас никакого приданого.
- А вот подите - ка, растолкуйте им все это!
- Тогда есть простое средство разрушить их план: пускай ваш гость возвращается в свою дорогую Францию, а мы, то есть вы с сестрой и я, поедем на Мартинику, где и заключим брак. Как вам нравится это?
- Мне кажется, - робко вставила молодая девушка, внезапна покраснев, - что это действительно простое средство.
- Кроме того, это избавило бы нас от ненависти наших врагов! - прибавил молодой человек. - И оба направили свои взоры на плантатора, опустившего голову в глубокой задумчивости.
- К несчастью, дети мои, ваш прекрасный план неосуществим! - проговорил он наконец.
- Почему? - в один голос с тоскою спросили молодые люди.
- Да потому, что я еще вам не все сказал, - отвечал он, - я убежден, что один изменник злоупотребил моей дружбою, чтобы погубить нас, и, прежде чем покинуть остров, я хочу сорвать с него маску на глазах у всех!
- Кто ж он? - вскричал г - н де Бираг.
- Этот изменник, к которому я питал полное доверие…
В это мгновение какая-то тень мелькнула мимо открытых дверей комнаты.
- Смотрите, там! - с ужасом вскричала молодая девушка.
Вдруг раздался выстрел - и Анжела, окровавленная и бездыханная, упада на руки своего жениха.
- О, - с отчаянием вскричал плантатор, - я во чтобы то ни стало узнаю, кто этот презренный убийца! И одним гигантским прыжком он бросился из комнаты с револьверами в руках.
Чрез минуту раздались два выстрела, потом послышался бешеный топот коня.
Глава VI
Драма
Минут чрез пять вся плантация поднялась на ноги; негры, белые и мулаты, вооружившись чем попало: ружьями, топорами, саблями, револьверами, впопыхах выбегали из своих хижин и устремлялись на поиски убийц, так как предполагали что их было несколько. (Один человек не мог бы так свободно проникнуть в дом, который охраняло десятка два смелых, хорошо вооруженных людей).
Прибежал на общий шум и француз - путешественник.
- Что здесь произошло? - вскричал он, подбегая к молодой девушке, лежавшей все еще без чувств на руках де Бирага. - Бедное дитя, она умерла?
- Надеюсь, что нет, - печально отвечал молодой человек, - но, во всяком случае, она тяжело ранена. Помогите, пожалуйста, перенести ее в спальню!
Француз молча поклонился и помог де Бирагу перенести его драгоценную ношу в спальню, где служанки ломали себе руки в отчаянии при виде безнадежного состояния своей обожаемой госпожи.
Вдруг извне раздались неистовые крики; двое мужчин взглянули друг на друга с изумлением, смешанным с ужасом. В это мгновение дверь распахнулась - и в спальню ворвалась молодая женщина, бледная, растрепанная, полуодетая. Эта была Марта, старшая сестра Анжелы и Жозефа Колета, супруга господина Дювошеля. Ее лицо было искажено отчаянием, глаза горели, как в лихорадке, руки судорожно сжимали кусок голубоватой ткани. С виска и с левой руки струилась кровь; казалось, она помешалась.
- Дочь моя, дочь моя! - кричала она хриплым голосом. - Отдайте мне мою дочь! Мария, Мария, где она?.. Вы видели ее! - быстро обратилась она к де Бирагу, с силою хватая его за руку, - отдайте мне ее! Слышите ли вы? Где она? Да говорите же!
Потом, не дожидаясь ответа от молодого человека, она забегала по комнате, как разъяренная львица, опрокидывая все встречное и беспрестанно повторяя: - Дочь моя Мария! О, я найду ее.
Вдруг она остановилась, бросила вокруг себя дикий взгляд, схватилась обеими руками за пылавшую грудь и испустила мучительный, протяжный стон. Лицо ее исказилось еще более, смертная бледность покрыла его и, как подкошенная, она упала навзничь. Не подбеги к ней вовремя присутствовавшие при этой тяжелой сцене, она непременно разбила бы себе череп о паркет.
- Займитесь своей невестою, - тихо проговорил француз молодому человеку, - а я попытаюсь спасти эту молодую несчастную женщину.
- Боже мой, - вскричал де Бираг, - какая ужасная ночь! Разве Марию похитили?
- Да! - отвечали несколько испуганных слуг. - Мы везде искали ее, бедный ребенок исчез. Это известие произвело ужасное впечатление на всех присутствующих.
Де Бираг побледнел.
- Неужели мы возвращаемся к мрачным дням восстания негров?! - пробормотал он, как бы разговаривая сам с собою.
Между тем по указаниям француза, имевшего кое - какие сведения в медицине, обеим дамам была сделана перевязка. Мало - помалу в доме понемногу стали успокаиваться. Испуганные дрожащие слуги стали приходить в себя, как вдруг снаружи послышался новый шум - и в дом внезапно вошло человек двенадцать черных служителей. Предчувствуя новое несчастье, оба француза бросились к ним навстречу. В это время четверо из новоприбывших внесли на ковре человека, по - видимому, без признаков жизни.
- Колет?! - вскричал француз.
- Умер! - с ужасом проговорил де Бираг.
- Нет, господин, - обратился к нему молодой мулат с добрым лицом, лет 22–23, по имени Люсьен Дорнес, бывший секретарем плантатора, - благодаря богу, он жив еще!
Де Бираг, знавший, что этот человек был предан плантатору, вздохнул спокойнее.
- Что же, он ранен? - спросил он.
- Не знаю, думаю, что он только без чувств; он разбился при падении.
- Как же это случилось?
- Не знаю, господин. Я выбежал вместе с товарищами на звук выстрела, как вдруг в конце тамариндовой аллеи увидел всадника, удалявшегося галопом, я бросился в погоню за всадником, но вдруг споткнулся обо что-то и упал. Поднявшись на ноги, я заметил около себя распростертое неподвижное тело. На мой зов поспешило несколько товарищей, некоторые из них также споткнулись и упали. Оказалось, что через аллею была протянута веревка, на высоте полуаршина от земли, а за нею набросаны камни.
- Какой дьявольский умысел!
- Да, только чудом мы не разбились об эти камни.
- Их, кажется, не было в начале вечера? - спросил г - н де Бираг.
- Ловушка была поставлена часа в два утра, - с живостью отвечал молодой секретарь, - так как я ровно в полночь возвращался по этой дороге из Леогана, куда меня посылал господин Колет, и проехал свободно.
- Да, помню, я, Колет и несколько слуг, мы также возвращались около часа ночи и не наткнулись ни на какое препятствие. Продолжайте, однако! - заметил де Бираг, обращаясь к секретарю.
- Я сначала старался открыть причину своего падения, - проговорил тот, - потом обратил внимание на лежавшее тело. Оказалось, что это был мой господин. Голова его лежала на камне. К счастью, он упал так, что шляпа значительно ослабила удар; но все - таки последний был так силен, что лишил его сознания. Господин Колет держал в руках свои разряженные пистолеты, и лужа крови, которую я нашел в нескольких шагах в кустарнике, доказала, что пули его не пропали даром и что один из убийц был тяжело ранен.
- Один из убийц! Стало быть, вы предполагаете, что их было несколько?
- Уверен в этом! - и, приложив палец ко рту, он прибавил, понизив голос:
- Будем благоразумны, кто знает, не подслушивает ли кто-нибудь нас?!
- Понимаю, - проговорил де Бираг, пожимая ему руку. - Вам известно что-нибудь?
- Нет, но я многое подозреваю!
- Преданы ли вы своему господину?
- На жизнь и на смерть!
- Могу ли я рассчитывать на вас?
- Вполне!
После этого де Бираг покинул секретаря и подошел к французу, занятому обязанностями хирурга около двух дам.
- Скажите, пожалуйста, - проговорил он, - можно ли возвратить моего друга к жизни?
- Я думаю! Стоит только разжать ему зубы, влить какого-нибудь вина, растирать его - и он очнется.
- Хорошо, это будет сейчас исполнено! - и, повернувшись к секретарю, де Бираг прибавил.
- Дорогой Дорнес, прикажите немедленно оседлать двух хороших лошадей.
- Слушаю - с, господин! - отвечал молодой человек и немедленно вышел, чтобы отдать приказание.
- А вас, дорогой друг, - обратился де Бираг к французу, - я попросил бы позволить мне принять управление над этим опустевшим домом.
- Сделайте одолжение, - отвечал тот, улыбаясь, - я первый буду повиноваться вам!
- Благодарю, впрочем, я другого и не ожидал от вас! Теперь я попрошу вас об одной услуге.
- Говорите!