- А мне и дела до того нет, - дерзко заявила Катарина, но тут же скорчила насмешливую рожицу. Оказалось, она опоздала: Умберто пригласил донну Массерано. Подруги переглянулись и рассмеялись, потом, заметив, что Винченцо смотрит на них, Елена взяла из вазы алое яблоко и с кокетливой улыбкой подала его Джустиниани.
- Хотите?
Губы Джустиниани чуть дрогнули. Он поднялся.
- Ни за что. Наша прародительница Ева уже однажды угостила мужчину подобным плодом. Ничего хорошего из этого не вышло. Но если одна из вас хочет танцевать, я еще помню некоторые па и надеюсь, что не отдавлю партнерше ноги… - он протянул ладонь девицам, приглашая ту, которая протянет руку.
На его ладонь, коснувшись друг друга пальцами, легли обе руки - Елены и Катарины, и обе девицы снова рассмеялись. Елена сквозь смех проронила, что, так и быть, уступает партнера подруге, и скептически заметила, что заодно намерена посмотреть, какой из него танцор.
Танцором Винченцо был превосходным: в голодные времена преподавал в танцевальной школе, и сейчас вел партнершу царственно и свободно, мощь его фигуры и сила рук, ощущающаяся даже в легких жестах танца, вскружили девице голову. Сам Джустиниани тоже несколько расслабился: на нем наконец-то был фрак, сшитый по мерке, близость женщины чуть возбудила, явное же кокетство Катарины свидетельствовало, что он, несомненно, был не противен. Девица любезно улыбалась, восторженно обронила, что Убальдини с ним и сравниться не может, его сиятельство танцует, как бог. Глаза ее блестели. Джустиниани ответил, что никогда не видел танцующего бога, но впредь всегда будет приглашать ее, она весьма грациозна.
- Не говорите этого, пока не потанцуете с Джованной, она танцует много лучше меня.
Он вежливо возразил, что этого не может быть, но тут танец закончился. Джустиниани краем глаза заметил, что к нему устремилась графиня Массерано, и торопливо склонился перед Еленой, спрашивая, удостоит ли она его счастья быть ее партнером? Синьорина кивнула, и Джустиниани облегченно вздохнул. Елена танцевала столь же изящно, как ее подруга. Во время танца Джустиниани неожиданно заметил взгляд молодого Чиньоло. Винченцо показалось, что юноша явно ревновал его к партнерше, но Елена, он видел это, не обращала на Элизео никакого внимания. Они болтали о пустяках, потом Джустиниани, словно невзначай, спросил, почему синьорине Джованне не понравилось бы, если синьорина Одескальчи танцевала бы с мессиром Убальдини? Он ей по душе?
- Мы не знаем, она скрывает от нас сердечную тайну, - улыбнулась Елена, - а на наши намеки только обижается. Она очень скрытна. Ой, донна Поланти опять собирается вызывать дух Наполеона… - Елена хихикнула.
Джустиниани обернулся. У камина уже стоял круглый стол, за которым возвышался резной стул с подлокотниками и тронной спинкой, а вокруг были расставлены еще шесть стульев - поскромней и попроще.
За тронный стул уже усаживался маркиз ди Чиньоло, рядом громоздилась донна Гизелла, напротив нее - баронесса Леркари. Слуги торопливо придвигали к столу канделябры со свечами, донна Поланти раскладывала алфавитный круг и протирала льняной салфеткой фарфоровое блюдце. Чиньоло снял пару перстней и запонки, вынул из кармана золотой портсигар и положил снятое в свой цилиндр. Туда же опустила свою золотую цепь и браслет донна Гизелла. У камина появился мессир Альбино Нардолини, он расстегнул цепочку с каким-то странным брелоком и тоже опустил её в шляпу. По левую руку от донны Гизеллы сел Рафаэлло Рокальмуто, напротив него, к немалому удивлению Джустиниани, на стул опустилась Джованна. На ней были скромные жемчуга, она осталась в них. Седьмой стул, напротив Массерано, оставался пустым, и Винченцо вдруг услышал, как Гизелла Поланти приглашает за стол его самого.
- Только нужно снять все металлические вещи, Джустиниани.
На шее Винченцо был серебряный крест, который ему, шестилетнему, надела перед смертью мать. Он пожал плечами и сказал, что крест никогда не снимает.
- Ну, это же на час, Винченцо, - теперь его царским жестом приглашал за стол Вирджилио Массерано.
Джустиниани отрицательно покачал головой. Он вообще не любит общение с бесами, проговорил он, и стол медиумов тут же взорвался возмущением.
- О чём вы, Винченцо? С духами! Причём тут бесы? - донна Поланти зашипела, как облитый ледяной водой раскаленный противень.
Винченцо не задал вопрос, кем же тогда во мнении уважаемого медиума являются бесы, но заметил, что на него осуждающе и зло посмотрела и Джованна. Он не счел это основанием передумать. Тогда за стол седьмым, странно переглянувшись с герцогиней, сел мессир Пинелло-Лючиани. Его часы, кольца, перстни, цепочка и крест тоже были опущены в шляпу.
Винченцо обернулся к Елене и тихо поинтересовался, давно ли публика тут увлечена этой чертовщиной? Девица весело кивнула и столь же тихо ответила.
- Давно, но каждый раз вызывают разную нечисть, то Борджа, то герцога Медичи, то Эццелино ди Романо. А в марте, помню, мессир Марио сглупил и вызвал Джанпьетро Караффу. Так у них блюдце треснуло, из метаврского сервиза, - девица снова захихикала.
- А почему вас не приглашают? - по-прежнему негромко поинтересовался Джустиниани.
- А у меня нет способностей спирита, - насмешливо отозвалась девица, и было заметно, что это весьма мало ее огорчает, - маркиз говорит, что нужно умение видеть бесплотное. А я иногда и всамделишного не замечаю… - девица скорчила забавную мордочку.
Винченцо чуть улыбнулся. Девица была мила и, похоже, отличалась здравомыслием.
Тем временем медиумы на внешней стороне блюдца нарисовали полоску-указатель, и оно было водружено в центр круга. Донна Гизелла не оставляла надежды втянуть Винченцо в сеанс.
- А кого бы вы хотели послушать, Джустиниани?
Тот не затруднился с ответом.
- Я недавно купил библиотеку мессира Альдобрандини. В 13-м томе "Gr. Lat. Conc." опубликован акт унии между греческой и римской церквями 1439 года, он напечатан под редакцией Амброджо Траверсари, магистра камальдулов и легата папы Евгения IV на базельском и ферраро-флорентийском соборах. Да вот беда, лист с названием потерян. Нельзя ли вызвать дух Траверсари да узнать его?
Пока он говорил, к Елене подошла Катерина, теперь обе девицы захихикали. Донна Поланти, переглянувшись с медиумами, поморщилась.
- Бог мой, Винченцо, ну откуда духам знать такие сложности?
- Стало быть, духи знают не больше медиумов? - деланно удивился Джустиниани.
- Вы зря смеетесь. Да, скептики часто утверждают, что спириты вызывают не духов, а собственные воспоминания. Однако это вздор: на нужные вопросы духи всегда дадут ответ. Но, может, вас интересует что-то важное?
- Ну… - он сделал вид, что задумался, - наверное, глупо и спрашивать о труде "Rime spirituali sopra salmi" Сципиона Аммирато? "Tractatus contra articulos inventos ad diffamandum Bonifacium VIII" Августина Анконского духи тоже, наверное, не читали? Жаль… - Он виновато развел руками. - Но тогда, может, вызвать дух Парацельса? У меня к нему пара вопросов, в частности, о солях ртути.
Однако его предложение опять не поддержали, все решили вызвать дух Николо Макиавелли. Последний не замедлил появиться, оповестив о себе постукиванием, которого, впрочем, никто, кроме мессира Чиньоло, не слышал. Сам маркиз сказал, что видит дух в виде призрачного мерцающего облака. Все уважительно промолчали, лишь на лице мессира Пинелло-Лючиани появилось скептическое выражение. Духа, как водится, загнали под блюдце, и спросили, готов ли он общаться с ними? Блюдце в ответ ходило по кругу, указывая риской на определенные буквы, Чиньоло трактовал ответы и твердил, что для медиума самое главное - расковать стихию разума и не поддаться действию слепых сил. "Давайте чувству свободу, но держите его в узде!" - то и дело повторял маркиз несколько противоречивую, на взгляд Джустиниани, формулу спиритического искусства.
Супруга графа Массерано сидела рядом с Убальдини и что-то время от времени шептала ему на ухо, касаясь коленом его ноги, при этом не спуская глаз с самого Джустиниани, раздражая Винченцо. Сам Массерано сидел неподалеку от спиритического стола и что-то читал. Он, безусловно, видел заигрывания супруги с Убальдини, но это, видимо, мало его заботило. Елена и Катарина посмеивались и сопровождали сеанс ехидными замечаниями, но Винченцо заметил, что Джованна за столом очень бледна и серьезна. Элизео ди Чиньоло, стоя у входа, в упор смотрел на него самого, и теперь взгляд его был несколько озадаченным.
- Некоторые просто помешаны на этом, - сказала Катарина, - вы тоже считаете спиритов ненормальными?
- Мой приятель-медик рассматривает склонность к магии как симптом душевного заболевания, но я далек от таких оценок, - рассудительно заметил Джустиниани. В болтовне за спиритическим столом и задаваемых вопросах, по его мнению, проступила лишь суетность собравшихся, но он, будучи человеком светским, не счел нужным говорить об этом. Однако его удивило, что мессир Нардолини, человек с очень умными глазами, задавал духу удивительно пустые вопросы, а мессир Пинелло-Лючиани не нашёл ничего умнее, как спросить Николо Макиавелли о загробной участи своей бабки. Что за представление здесь разыгрывают?
В соседней зале накрыли ужин, и после прощания с духом Макиавелли все направились туда. Донна Поланти не могла простить Винченцо его скепсиса, и назвала людей, не признающих магии, "близорукими рационалистами".
- Только близорукие рационалисты отвергают существование магии, даже наука не отрицает вещей, выходящих за пределы чувств. В сфере магии происходят необъяснимые вещи, вы же не будете отрицать этого? - не отставала от него герцогиня.