Двое тевтонов - перевязаны. Плечо. Бок… Повязки сильно кровят. Видимо, под ними выдраны изрядные куски плоти.
Ещё у одного отсутствовала кисть левой руки. Давно отсутствовал: культя, торчащая из закатанного рукава, уже зажила и затянулась. Отрубили руку? Оторвали? Откусили?..
Краем глаза Всеволод заметил, как Эржебетт, обряженная в мужские одежды и брони, старается укрыться за спинами дружинников. Боится девчонка? Не мудрено. Эти израненные и измученные рыцари больше походили на призраков, чем на живых людей.
Вперёд выступил однорукий. Худой, сухой, немолодой, с обильной сединой в клочковатой бороде. На поясе возле меча под обрубком левой руки у калечного рыцаря позвякивала увесистая связка ключей. По бледному лицу с воспалёнными глазами скользнула слабая немного растерянная и виноватая улыбка. Так улыбается уставший хозяин дорогим, но всё же не ко времени явившимся гостям.
Вот, наверное, и есть главный тевтон…
- Кто этот, без руки? - шёпотом поинтересовался Всеволод у Конрада, - Ваш старец-воевода? Магистр? Мастер?
- Нет, - так же тихо ответил посол. В голосе Конрада послышалась тревога. - Это не мастер Бернгард. Это кастелян замка. Брат Томас.
Однорукий подошёл ближе.
С приветственной речью тевтон, правда, не спешил. Задержав взгляд где-то за спиной Всеволода - то ли на шекелисском музыканте Раду, то ли на Эржебетт в ратной одежде - немец изумлённо сморгнул, потом - нахмурился. Будто мимолётная туча скользнула по лицу сакса. "Не нравится, что молодёжь в дружине?" - истолковал невысказанное недовольство Всеволод. Напрягся.
Впрочем, тень недовольства быстро рассеялась. Тевтон чуть склонил голову:
- Рад приветствовать тебя, брат Конрад, и твоих спутников. Мы давно ждём и неустанно молимся о благополучном завершении вашего нелёгкого пути по проклятым эрдейским землям.
Всеволод окинул взглядом свой вымотанный, поредевший отряд. Видимо, молились тевтоны, всё же, не очень усердно. Потери… Эх, слишком большие потери понесла его дружина. А уж о воинах Сагаадая и вовсе говорить не приходится. Да и ратники Золтона… Или в сложившихся обстоятельствах это и есть то самое благополучное завершение пути? Погибли не все, и - Слава Богу. И за то надо благодарить небеса. Всеволод покосился на культю замкового кастеляна. Может быть, очень даже может быть…
Конрад уже соскочил с коня. Тоже поклонился однорукому.
- И я рад видеть тебя, брат Томас. Но позволено ли мне будет узнать, где мастер Бернгард? Почему он не вышел встречать подмогу?
- Его нет, - коротко ответил однорукий рыцарь.
- Что?! - Конрад изменился в лице. - Он… он убит? Это его отпевали?!
- Господь с тобой, брат! - покалеченный тевтон в ужасе сотворил здоровой рукой крестное знамение. - Мастера Бернгарда просто нет сейчас в замке. Сегодня он вновь вывел за стены наших доблестных братьев, ибо нельзя…
Однорукий сглотнул и продолжил хрипло, сквозь зубы:
- … нельзя прощать злу сотворённое им. Нельзя давать покоя днём исчадиям тьмы, которые уничтожают добрых христиан ночью.
- Вылазка? - понимающе спросил Конрад.
- Вылазка, - кивнул Томас. - Большая вылазка. Братья выехали из замка поутру. Должны вернуться на закате.
- На закате? - нахмурился Конрад.
- Перед отъездом каждый дал обет искать и истреблять проклятых нахтцереров, покуда солнце не коснётся горизонта. Я тоже отправился бы с братьями, но рука… - Томас с сожалением глянул на левую культю, горестно вздохнул, - Меч-то я, слава Господу, держу по-прежнему крепко, и оборонять замковые стены могу не хуже других. Но в конных вылазках мастер Бернгард участвовать мне запретил. Говорит, повод должен лежать в крепкой длани, а не болтаться намотанным на огрызок предплечья.
Всеволод покосился на Сагаадая. Вот уж кто спокойно управился бы с лошадью вовсе без рук - одними только ногами. Но тевтонский рыцарь - это, конечно, не степной кочевник. Однорукий тевтон в седле, пожалуй, и в самом деле много не навоюет.
- Я, несколько раненых и немощных братьев, небольшая часть стрелков и кнехтов остались здесь, чтобы отдать последний долг павшим, приглядеть за замком и подготовить крепость к новому штурму, - продолжал калечный германец. - Но не будем об этом. Сейчас у нас милостью Божьей великая радость. Ты, брат Конрад, всё-таки привёл союзников Святого братства!
Закончив свою речь, Томас, наконец, повернулся к Всеволоду и Сагаадаю. Кастелян безошибочно распознал предводителей союзных дружин и приветствовал обоих сдержанным поклоном.
- Прошу простить за то, что заставил вас и ваших воинов ждать у ворот. В этом не было ни злого умысла, ни желания обидеть или оскорбить. Времена нынче неспокойные. А когда ночи опасны, то разумный человек и днём стережётся. Здешние разбойники - чёрные хайдуки, могут пожаловать к крепости и при солнечном свете. Да и одиночка-вервольф в человеческом обличье, того и гляди, проберётся незамеченным. Кто ж их знает - все ли они сбежали от кровопийц, или кружат ещё где-нибудь поблизости. Бережённого, как известно, Господь бережёт, а воинов мне мастер Бернгард оставил немного. Вот мы и опускаем решётки, даже когда за стеной ведутся работы. Потерять нескольких работников всё же не так страшно, как потерять весь замок…
Всеволод поморщился. Такая логика ему была не по душе. Хотя с другой стороны… В чём-то, наверное, однорукий рыцарь прав.
Томас, видимо, заметил неодобрение, промелькнувшее на лице гостя, но понял его по-своему. Поспешил заверить:
- Разумеется, нерадивый страж, не сообщивший мне о вашем появлении сразу, будет наказан со всей надлежащей строгостью.
Кастелян кивком указал в сторону, где, понурившись, стоял кнехт - маленький, худенький, невзрачный человечек с изуродованным лицом. На правой щеке кнехта выделялась рваная, не до конца ещё зажившая рана. Ни меч, ни копьё такую не оставят, а вот упыриный коготь - запросто.
- Не стоит, - поспешил заступиться за провинившегося стража Всеволод. - Мы не в обиде. Думаю, имелась уважительная причина, по которой этот воин не осмелились вас потревожить. Я слышал колокольный звон.
Тяжкий вздох.
- Ну, вообще-то… - кивнул Томас. - Знаете, вы прибыли в тот момент, когда мы прощались с братьями, погибшими в бою.
В воздухе повисла неловкая пауза. Упрёк - не упрёк. Извинение - не извинение.
- Не карайте своего стража, - ещё раз попросил Всеволод. - Пусть дальше несёт службу.
Кастелян пожал плечами:
- Как вам будет угодно. Вы - гость, причём, долгожданный гость. Вам решать.
Едва заметным движением руки Томас отпустил кнехта. Тот низко поклонился - и не понять, то ли кастеляну, то ли Всеволоду предназначался его поклон - после чего быстро и бесшумно удалился.
Томас сокрушённо покачал головой. Всё-таки радоваться великой радостию - той самой, которая милостию Божьей - у однорукого рыцаря нынче не получалось.
- Прошлой ночью снова был штурм, - тихо проговорил кастелян. - Пало три рыцаря. Брат Фридрих, брат Вильгельм, брат Яков…
- Брат Фридрих, брат Вильгельм, брат Яков, - эхом отозвался Конрад. - Я хорошо знал их. Все трое - доблестные воины и благочестивые христиане.
- Ещё погибло девять человек, - добавил Томас. - Верные оруженосцы, славные стрелки, бесстрашные кнехты…
- Девять… - также негромко повторил Конрад. Нахмурился. - Три и девять. Двенадцать. Слишком много.
- Проклятые нахтцереры едва не влезли на западную стену. Пришлось поджигать ров.
Некоторое время вновь царила тишина. Затем Томас вздохнул:
- Отбивать атаки всё труднее. Нечисти становится больше, а людей остаётся меньше. Те же, кто ещё жив, валятся с ног от ран и усталости. Ночью - битвы. Днём - вылазки, похороны погибших и изматывающая работа. Не спим, случается, целыми сутками.
- Теперь будет легче, брат Томас, - Конрад кивнул назад, на запылённых молчаливых всадников. - Подмога пришла.
- Да, конечно, подмога… - однорукий рыцарь поднял глаза. - Легче… будет легче…
В глазах тевтонского кастеляна стояла беспросветная тоска. Его криво изогнутые губы уже мало походили на радушную улыбку. На гримасу отчаяния - больше. Похоже, брату Томасу, не очень верилось, что подмога из сотни с небольшим всадников способна что-либо изменить.
Глава 6
Рассёдланных лошадей поставили в пустующие конюшни, доверив заботам орденских конюхов. Русская дружина, татары и десяток угров с Золтаном во главе расположились в гарнизонных казармах под внешними стенами. Прежде, судя по всему, здесь было полно ратного люда. Теперь стало просторно и пусто, так что места хватило всем.
Всеволоду и Сагаадаю отвели покои в донжоне. Наверное, это было весьма почётно: внутренние помещения огромной башни и примыкавших к ней пристроек с многочисленными коридорами, переходами и лестницами занимали лишь братья-рыцари из орденской верхушки. Но почётом дело и ограничилось. Гостевые покои оказались унылы, безрадостны и, по большому счёту, не отличались от монастырских келий. Ну, разве что попросторнее малость.
Всеволод с любопытством оглядел выделенную ему комнатушку.