- Я присела на край, чтобы надеть это. - Она взмахнула серо-коричневыми тряпицами, сжатыми в другой руке. - И вроде бы как упала. Спиной вперед. - Статистка огляделась, внезапно поняла, что на нее все смотрят, и, несмотря на страх, начала играть. - Я оперлась рукой о землю. Рука чуть-чуть в нее погрузилась, а в следующий миг что-то схватило мою ладонь!
- Что-то?..
- Пальцы. Я почувствовала, как они сомкнулись вокруг моих. Холодные! - Она чуть обернулась к слушателям. - Как из могилы.
Тони поневоле признал, что приподнятые клумбы и впрямь очень похожи на могилы. Как и любая другая вытянутая земляная куча.
Он шагнул вперед, заметил, где именно потревожена земля, и ткнул в это место планшетом. Конечно, парень ни на йоту не поверил в рассказ про пальцы, но хотел подстраховаться. За последние годы он научился тому, что вера во что-то или отсутствие таковой не имеют ничего общего с реальностью.
Планшет погрузился на сантиметр и остановился с глухим лязганьем. Звук казался Фостеру достаточно безобидным. Тони по опыту знал, что сверхъестественное редко издает подобные звуки.
После недолгих раскопок он вытащил ржавую садовую тяпку без ручки.
- Это то, что вы нащупали?
- Нет! - Женщина мелодраматично содрогнулась. - Я нащупала пальцы!
- Холодные. - Тони протянул ей тяпку.
Женщина нерешительно прикоснулась к ней и сдалась:
- Ладно… может быть.
- Может быть?
- Прекрасно! - выразительно фыркнула она. - Вероятно. Довольны? На ощупь это походило на пальцы. Здесь слегка жутковато, а я еще не пила кофе!
Представление было закончено. Остальные статисты начали расходиться. Женщина, издавшая вопль, демонстративно продолжила одеваться.
Тони швырнул тяпку обратно на землю и двинулся к двери. Он поравнялся с гримером и спросил, сколько еще времени тому потребуется.
- Они будут готовы, когда понадобятся, - ответил тот, щедрой рукой накладывая алую помаду. - Но не цитируй мои слова.
- Вообще-то мне придется это сделать. Адам спросит.
- Прекрасно. - Эверетт многозначительно надел на помаду колпачок и с шиком извлек из футляра щеточку для туши. - Но не говори, что я тебя не предупредил. Ох, успокойтесь, - добавил он, обращаясь к женщине средних лет, сидевшей в его кресле, когда та отпрянула от взмахов черной колючей щеточки. - Я тридцать лет в этом бизнесе и еще никому не выбил глаз.
- Один раз мне пришлось вставлять его, - заявила Шерил.
Тони понял, что пора уходить. Погребальные рассказы Шерил обычно оказывались классными хохмами, но сейчас он почему-то был не в настроении шутить над мертвыми.
Парень остановился на пороге, обернулся и в последний раз пересчитал всех по головам. Статисты разбились на две группы. В одной оказались те, которые изображали гостей вечеринки, в другой - те, что будут играть слуг, разносящих еду. Подсчитывать их так было легче.
"Двадцать пять, но только двадцать четыре подписи".
Второй подсчет дал правильное число голов, а третий подтвердил результаты второго.
В первый раз Тони, должно быть, обсчитался. Было непросто отличить одного человека от другого в тесной толпе "гостей", собравшихся вокруг центрального вазона.
Фостер уже собрался было повернуться, но остановился, прищурился и всмотрелся в дальний конец оранжереи. Он заметил там какое-то неясное движение. Парню померещилось, что тяпка, стоявшая на сломанной ручке, помахала ему маленькими пальцами-зубьями. Вот только ее нигде не было видно.
Тони гадал, что же такое он мог видеть, и был ошарашен внезапным озарением. Если тяпка отсутствовала, значит, кто-то ее взял.
"Отлично. У нас тут опять завелся охотник за сувенирами!"
Время от времени среди статистов появлялся актер, желавший заполучить какую-нибудь мелочь на память о работе. Когда на съемочной площадке оказывался подобный тип, маленькие предметы, которые легко было унести, начинали пропадать.
Во время съемок седьмой серии исчезла чернильница со стола Раймонда Дарка.
Чи-Би высказал все, что думал об этом случае: "Больше никто из этой группы не станет здесь работать, пока я не получу обратно свою собственность!"
После этого были возвращены четыре чернильницы.
К сожалению, почти все маленькие предметы, которые легко можно было унести, на нынешнем месте съемок принадлежали владельцам Каулфилд-хауса, а не "Чи-Би продакшнс". Скорее всего, если что-нибудь пропадет, то члены съемочной группы не сразу это заметят.
"Лучше поставить в известность Кейшу", - решил Фостер.
Проходя через кухню, Тони схватил булочку с корицей, забросил лист с подписями в офис режиссера и отправился в гостиную.
В первоначальном варианте сценария упоминался бал. Именно из-за наличия танцевального зала Чи-Би так ухватился за этот дом.
Но проблема была в том, что помещение оказалось слишком большим. Чтобы заполнить его людьми, пусть даже с учетом современных профессиональных ухищрений, потребовалось бы сильно выйти за рамки бюджета. На подходе была двадцать вторая серия с воющей толпой крестьян с факелами и вилами. Поэтому бал превратился в более скромное сборище, и местом действия стала гостиная.
Один конец комнаты занимал огромный каменный камин с панелями из дугласовой пихты. Над ним в камень было вставлено массивное зеркало в позолоченной раме. В наружной стене сияли шесть высоких окон с разноцветными стеклами. В противоположную были встроены застекленные книжные шкафы. Шторы цвета бургундского вина с тяжелыми золотыми кистями и завязками были под стать обивке мебели. Казалось, комнаты за сто лет почти не коснулись переделки и ремонты.
Посреди этой сдержанной роскоши стояли Питер, оператор Сордж, главный осветитель, бригадир рабочих-постановщиков и Кейша, художник-декоратор. Все они смотрели вверх.
- Потолок достаточно высокий. Мы сможем снимать из-под него, - заметил Питер, когда Тони присоединился к группе.
- Опустим камеры пониже, - согласился Сордж. - Тогда во всех кадрах будут люди.
Не сводя глаз с потолка, главный осветитель нахмурился и предложил:
- Будет лучше поместить под каждой камерой диффузный экран.
- Это не помешает, - разрешил бригадир.
Кейша уклончиво и как-то сомнительно хмыкнула, поэтому Тони тоже посмотрел вверх:
- Срань господня!
Там висели три самых отвратительных канделябра, которые Фостер когда-либо видел. Вообще-то он даже сомневался в том, что эти штуковины можно назвать канделябрами, хотя на них болтались подвески, сделанные неизвестно из чего. Что-то в них напоминало "На усмотрение бобра" - тот же дух пятидесятых годов, под влиянием которого был сделан косметический ремонт в главных апартаментах, в том числе и в ванной комнате, входящей в эти апартаменты.
Что-то.
Раскачивалось.
Вперед.
Назад.
Едва различимое.
- Думаю, мистер Фостер кратко изложил суть ситуации. - Питер вздохнул, а Тони опустил глаза, потому что все четверо смотрели на него. - Ты искал кого-то из нас?
- Э-э… да. В основном Кейшу, но, наверное, вы все должны об этом узнать. У нас появился охотник за сувенирами. Из оранжереи уже пропало кое-какое барахло.
- Что именно?
- Сломанная садовая тяпка.
- Барахло, - согласилась Кейша. - Но не наше. Хорошо, я позабочусь о том, чтобы Крис смотрел в оба. Мы дважды все пересчитаем, когда свернемся. Кто-то должен сфотографировать все, что лежит в этих шкафах.
- Тони!..
"Да, так и знал. Обычно "кто-то" - это я".
- Возьми цифровой фотоаппарат Тины и сделай снимки, пока мы заканчиваем приготовления, - продолжал Питер. - Все мы знаем, как Чи-Би любит оплачивать неожиданные счета.
Под книги был отведен только центральный шкаф. Остальные оказались слишком мелкими для них. Там красовались чашки и блюдца, грязные вазы из китайского фарфора с цветочным узором и маленькие пластиковые игрушки из "киндер-сюрпризов". Тони заподозрил, что буйвол, собранный из трех частей, и работающая желтовато-зеленая мельница прибавились к коллекции в последнюю очередь. За буйволом он обнаружил пожелтевшую карточку, окрасившуюся в тот же цвет, что и полка, благодаря толстому слою пыли.
Теоретически ему не полагалось ничего трогать.
Тони перевернул карточку. Текст, написанный на ней от руки, все еще был черным и разборчивым: "Палец францисканского монаха, убитого папской инквизицией в 1651 году. Приобретен 17 августа 1887 года".
Пальца нигде не было видно, но на соседней полке Фостер нашел полдюжины крошечных фигурок из китайского фарфора. Раньше их вкладывали в упаковки с чаем. Такие сувениры были непременным товаром в любой, даже самой захудалой антикварной лавчонке страны.
Едва Тони закончил съемки, как рация воткнула ему в ухо статический разряд, ударивший не хуже гвоздя:
"Адам, это Бренда. Ли и Мэй-ш-ш-сон в гардеробной".
- Вас понял. Эверетт на…
Последнее слово затерялось в еще одном взрыве статики и довольно-таки впечатляющих ругательствах, донесшихся с другого конца комнаты.
- Тони!
Фостер закрыл шкаф и повернулся к первому ассистенту режиссера.
- Отправь Эверетта в трейлер и начинай загонять сюда статистов.