Фразу завершил настойчивый стук жезла. Хин пожалел мозаику.
- Совет - не базарная площадь, - сиплым тенорком вместо ожидаемого густого баса провозгласил тучный представитель Маро. - Слушайте друг друга!
- Если страна долгие сотни лет страдает от разобщённости, - взял слово маг, - можно ли рассчитывать, что она выберется, наконец, на верный путь? Я так не думаю. Следует показать ей дорогу. Проявить милосердие, наконец.
- При наших возможностях… - пробормотал кто-то и смолк.
- Постоянные волнения на границе с зоной Гаэл, - подхватила Главнокомандующая. - Впрочем, серьёзных убытков мы не несём.
- А станции? - вмешался маг. - Быть может, совет ещё помнит, отчего мы прекратили строительство дороги? То они обожают наши поезда, то нападают на них, пытаются разрушить пути и даже убивают служащих. Хотя бы раз кто-то ответил за это? Я не говорю об отребье, я говорю о тех, кто спустил его на наше имущество. Хотя бы раз нам возместили ущерб? Нет, вместо этого любой на тот момент правитель близлежащих земель ловит и вешает, четвертует, сажает на кол какого-нибудь изменника и мятежника. Что нам его смерть?
- Они должны усвоить цивилизованные методы общения, - сказал "халат" под гербом с лентами. - Сейчас мы говорим на разных языках, не в буквальном, конечно, смысле, хотя и это тоже. Разность норм морали, обычаев, традиций, ритуалов и, в особенности, норм права делает невозможными как торговлю, так и дипломатию.
- Неэффективными, - поправил кто-то из гильдийцев Гаэл и выразился по-простецки: - Им хоть бы хны, а мы страдаем.
- В прошлый раз эта проблема так и не была толком осознана и решена, - сказала Даэа. - Мы вывели войска, но бегство не решает такие вопросы. Оно в лучшем случае позволяет оттянуть необходимость решения.
- Мы заинтересованы в том, чтобы иметь дело с единой страной, в крайнем случае - едиными зонами, и долговременным правительством, - подытожил мужчина с жезлом.
Люди внизу, кроме двоих из Гаэл, одного "халата" и мага в белой мантии под гербом со стрелами, подняли руки. Сил'ан с золотистой пылью на ресницах и фиолетовыми губами, удостоил гильдийцев вниманием, что, должно быть, означало и его согласие. Остальные уплыли прочь с полнейшим равнодушием. Но их пренебрежение едва ли считалось голосом "против".
Мегордэ встретила летней у выхода из ложи. Эрлих молчал, что-то сосредоточенно обдумывая, Чанакья выглядел по-обычному мрачно: среди беззаботных весенов, наряженных в яркие одежды, прямо пара коварных дикарей. Хину не хотелось, чтобы дама разобралась в их настроении. Он весело улыбнулся, так словно решение совета вовсе его не касалось.
- Я всё же не понял, - начал он. Дама вежливо обернулась. - Поезд - это живое существо или машина?
- Ни то, ни другое. Биологический механизм. Она ползёт за сочным разростком штирийских полей, а в конце пути получает его.
- А зачем она сказала: чуф-чуф?
У него неплохо получилось передать звук, дама усмехнулась:
- А, её родственницы вечно играют в паровоз, но это ещё ничего. Вот когда одна из них сыграла в аварию…
"Паровоз", "авария" - эти слова Хин не понял, да уже и не слушал. У подножия лестницы в толпе, степенно вытекавшей наружу сквозь широкие двери, он увидел чёрный, гибкий силуэт. Его сопровождал коротко остриженный весен в сером военном платье. Должно быть, они смотрели заседание с балкона.
Извинившись, Одезри заторопился вниз. Весены провожали его неодобрительными взглядами; одни сторонились как больного, другие неохотно уступали дорогу. Наконец, уже снаружи, Хин догнал неторопливую пару и, задержав дыхание, едва коснулся чужого локтя.
Сил'ан резко обернулся.
- Келеф… - Одезри осёкся.
При всей удивительно схожей повадке и внешности, глаза оказались другими: водами чистой реки, в которой летели яркие рыбы. И в зеленовато-красной, пронизанной Солнцем глубине - ни тени узнавания.
Стриженный человек с угрозой шагнул к Хину, но Сил'ан остановил его жестом. Одезри неожиданно для самого себя растерялся под загадочным, весёлым взглядом дерзких глаз, и уставился на губы маски, вполне знакомые, металлически-синие.
- Разве это имя?
Голос поразил Хина: страшно знакомый, хотя не слышанный прежде, он вмиг всколыхнул далёкие, прекрасные воспоминания. Не голос Келефа, нет, даже не тенор - альт, ласковый, уверенный, почти человеческий и - так же почти - женский, он будто снял заклятие неподвижности. Одезри молча, быстро поклонился, отступил на шаг, и выходившая толпа разделила их.
- Настоящий шедевр, - рассказывал немолодой весен в одежде зажиточного простолюдина - дорогой, но без гербовой вышивки. Он водил гостя из комнаты в комнату, с готовностью отвечал на вопросы, и почтительно обращал внимание возможного покупателя на достоинства особняка. - Четыре трёхэтажных крыла. Тихий внутренний двор. Элегантные аркады с медальонами, пилястры, лепнина, изящные колонны с энтазисом, капители стилизованные рельефным орнаментом под архитектурный стиль усаопа - всё это приведёт в восторг знатоков архитектуры.
- Хм, да, - глубокомысленно отвечал покупатель, среброволосый маг с крупным носом и вечно прищуренными, словно от Солнца, глазами.
Из комнаты, украшенной кельским деревянным панно оба перешли в другую, обшитую розовым камнем. В панели были вмонтированы картины с осенними миниатюрами. Маг остановился перед одной из них. Весен почтительно замер на шаг позади.
- Что мне здесь больше всего нравится, - медленно проговорил Льениз, переходя к следующему изображению, - так тишина и простор. И, - он улыбнулся, - конечно, Город вокруг.
Стриженый человек в форме лётчика слонялся по внутреннему двору, нахально обрывая цветы. Лье-Кьи заметил его ещё из окна второго этажа - десять минут назад.
- Назови себя, - потребовал маг, останавливаясь у конусообразного куста, в паре айрер от юного безумца.
Тот выпрямился, растирая нежный цветок в ладонях.
- Преакс-Дан, - узнал зимень и про себя поморщился. - Как ты меня нашёл? И к чему маскарад?
- Есть разговор, - насмешливо ответил химера, бросая на дорожку голубоватое месиво.
Льениз сел на скамейку, закрыл глаза, внушая себе покой. Никто и ничто на свете не раздражало его, кроме самоуверенной насмешки над природой, с неприкрытым нахальством вторгшейся в почти принадлежащий магу сад.
- Я сегодня был в совете… - начал Преакс.
- Рад за тебя.
На секунду повисла пауза, потом химера продолжил, как ни в чём не бывало:
- …с Нэрэи. Он приехал, ты знаешь?
- По-твоему, мне это так важно?
Юноша усмехнулся. Грубость не выводила его из себя, напротив, придавала уверенности:
- Ты урод, Льениз, - совершенно тем же тоном, что и прежде, сказал он. Маг открыл глаза. - Мелкая сошка, терзаемая непомерными амбициями. О да, ты влез высоко, ты теперь владеешь дворцом. Возможно, в глазах людей это многое изменит, но не в наших. Сооруди себе постамент, вышиной с гору, если хочешь - это не сделает тебя ни великаном, ни Богом, - он ударил себя ладонью в грудь. - Ты здесь - гнилой, и этого не скрыть.
Зимень пару раз качнул головой, хитрые глаза блеснули торжеством:
- Странно. Мне-то казалось, ревновать можно только того, кем обладаешь.
По лицу химеры расползлась неровная улыбка.
- Я никогда не понимал, - сказал он негромко, - как можно при его выдающемся уме оставаться слепым.
- Вопрос желания, - пожал плечами маг. - Ты пришёл излить душу? Или, может быть, выпытать секрет успеха?
Юноша отвёл взгляд и повернулся в профиль:
- А ты, стало быть, теперь настроен слушать? - его волевое лицо казалось высеченным из камня. - Какой-то рыжий долговязый молодчик в трауре сегодня набросился на Нэрэи как раз по окончании совета. Словно из-под земли вырос. Он, между прочим, назвал имя…
- Хин, - перебил маг и тихим движением поднялся с места.
- Нет, - удивлённо поморщился Преакс. - Какой ещё…
- Его имя - Хин Одезри, - отрезал Льениз. - Молодчик, говоришь? - уставившись в землю, он что-то быстро обдумал. - Не такой уж. Я был не старше его, когда бежал в Весну.
- Меня не волнует, как его зовут, молод он или стар, - нахохлился химера. - Прошлое должно оставаться в прошлом.
Маг хмыкнул, провёл пальцем по губам:
- Замечательная уверенность. И ты, значит, хочешь, чтобы я этому поспособствовал?
- Наши интересы совпадают.
- Любопытно. В чём же?
Юноша мрачно усмехнулся:
- Ты думаешь, я не понимаю, кому в первую очередь выгодна война с Летом, - он кивнул на роскошное каменное строение. - Ему ведь не придётся разжёвывать, достаточно намекнуть.
- Он тебя не услышит.
- Так уверен? Тогда рискни.
Лье-Кьи помолчал, собираясь с мыслями, а потом заметил вкрадчивым тоном:
- О какой войне ты говоришь? И речи нет.
Юноша презрительно поджал губы. Льениз внимательно присмотрелся к нему, потом, тихо рассмеявшись, прошептал:
- Ах, да. Я забыл про твои видения, - он щёлкнул языком. - Интересно, насколько проницательным ты стал бы без них, умник.
- Значит, мы договорились?
Маг очаровательно улыбнулся, снял правую перчатку, посмотрел на ухоженные ногти:
- Договорились. Не сомневайся.