Он резким движением высвободился.
- Мне не нужна никакая помощь, - отрезал карлик. - Нет, мсье. Старик Мак-Кейб еще может вполне самостоятельно выйти отсюда. Разрази вас всех гром.
- Как хотите, - согласился я.
Он задержался на какой-то момент в дверном проеме и, витая в собственных мыслях, посмотрел на дождь. Затем внезапно без всякой причины ринулся вперед и, покачиваясь, начал удаляться, время от времени поднимая к небу кулак.
- Чертовы тучи, - с гневом повторял карлик.
Мы подождали, пока он отойдет подальше, и после этого зашли внутрь. Там было темно, почти полный мрак, чувствовалась сырость и пахло гнилым деревом. Повсюду валялись перевернутые разбитые скамейки. В глубине все еще возвышалась статуя Матери Природы с обломанными руками. Она стояла между двух совершенно высохших цветов. Через дыры в крыше капала вода. Кап. Кап.
Снаружи, словно огромный разъяренный зверь, на колеснице приближалась гроза. Место вполне подходило для серьезного разговора. Я приметил в дальней стене у алтаря небольшие альковы, где после службы скрывались священники-эльфы со своими дубовыми посохами и разукрашенными кадилами. Там мы и решили устроиться. С Грифиусом под боком, прислушиваясь к грому и шуму дождя на улице, я закрыл входную дверь. А затем сказал, потирая руки:
- Это будет чудо, если мы не наткнемся здесь на смерть.
Дракон странно поглядел на меня.
- Мои две сестры находятся у Мордайкена, - начал он после длительной паузы. - Я начинаю чувствовать их присутствие. И больше чем уверена, что все люди барона на данный момент заняты тем, что ищут нас.
- Да, и они уже чуть было нас не поймали.
- Если такое когда-нибудь случится… - начал дракон.
- Забудьте об этом.
- Случится катастрофа.
- Я же вам сказал, забудьте об этом.
Но Смерть, похоже, вовсе не была расположена меня слушать.
- Мои две сестры…
- Ох-хо-хо! Я совершенно не уверен, что Глоин и Ориель никак не реагируют на происходящее. Если хотите услышать мое мнение, то знайте - мне кажется, что им уже дана в руки ценная путеводная нить.
- Вы так думаете? - усомнился Грифиус.
В этот момент совсем близко ударила молния и раздался оглушительный раскат грома. Мы даже подпрыгнули от неожиданности.
- Не думаю, а уверен, - ответил я, зажмурив глаза.
Жизнь в замке
- Мне никогда в жизни не было так хорошо, - вздохнул Ориель, прогуливаясь под стеклами зимнего сада, вполне тянувшего на то, чтобы называться настоящим лесом. - Уф… Даю тебе честное слово.
Он затянулся толстой сигарой и выпустил забавное колечко дыма, а потом блаженно вытянулся в глубине мягкого наполовину сломанного кресла, положив руки на массивные подлокотники. За прозрачными стенами мерцали огни города. В полумраке качались и вздрагивали раскидистые ветви вяза. На улице разыгралась гроза, и дождь порывами барабанил по стеклам. Вауган Ориель опустил свою руку, чтобы дотянуться до стоящей рядом на земле корзины со спелыми фруктами, достал оттуда большое зеленое яблоко и вгрызся в него зубами.
- А как ты, Глоин, старая развалина?
Мак-Коугх лежал на животе перед клумбой с цветами, усаженной шток-розами и бегониями, и, закрыв глаза, вдыхал их аромат. Если хорошо сосредоточиться, то можно услышать мысли маленьких питомцев. И это вызывало в нем что-то вроде "ааааххх!" Он то и дело принимался рыться в большой фаянсовой миске, в которой в жирном фруктовом соусе плавали креветки. Вкус был странным, но великолепным.
- Очень хорошо, цветочек.
Вауган Ориель затянулся наполовину выкуренной сигарой. С другой стороны его кресла стояла наполовину пустая бутылка с шампанским. Эльф поднял ее и сделал большой глоток, прежде чем снова откусить яблоко.
- Ооооххх, - вздохнул он.
Почти как цветы.
"Отпусти…"
Очевидно, этот голос поселился у него в душе, все время один и тот же, что-то вроде маленького дьяволенка, который дергается на цепочке и просит, чтобы его отпустили. Ориель не имел ни малейшего понятия, что же подразумевается под просьбой "отпустить", и совершенно не понимал того, к чему все это может привести, у него от создавшейся ситуации просто кругом шла голова. Во всяком случае, они вместе с Глоиным обсудили свою насущную проблему с бароном Мордайкеном, и хоть что-то встало на свои места. Нет никаких причин для беспокойства. В свое время они им все объяснят.
Ориель закрыл глаза и подумал о своей прошлой жизни, той, которая кончилась всего несколько часов назад. Особого восторга он пока еще не испытывал. Было очевидно, что это все-таки еще не ад, но теперь, по крайней мере, признали его талант волшебника. "Вы самый великий иллюзионист в этом городе, - заявил ему Мордайкен, после того как эльф превратил бумажку в один ливр в монету в один пенс. - Теперь вам надо попробовать сделать обратное".
Держа в одной руке сигару, а в другой бутылку, разглядывая яблоко на тарелке, стоящей рядом с ним, Ориель закатил глаза к небу и почесал у себя в промежности. Ему нужна была женщина. М-м-м… а почему бы и нет? Настроение у него было если не поганое, то паршивенькое, и хотелось немного расслабиться. Попробовать чего-нибудь новенького.
Эльф с трудом повернулся, позади его кресла висел шнурок из красного шелка, за который он дернул несколько раз. Ему даже не удалось еще принять прежнее положение, когда один из гоблинов, приставленный к ним в услужение, уже появился в комнате.
- Ага, вот что, Ганзель…
- Я - Гретель, мсье.
- Мой бедный друг, мне это без всякой разницы.
- Как пожелаете, мсье. Чем могу помочь, мсье?
- Ты… ик… ты для гоблина разговариваешь очень вежливо.
Слуга, явно тронутый похвалой, поклонился.
- Ну ладно, Ганзель, старик Ганзель. Времена сейчас тяжелые. Мне нужна женщина.
- Хорошо, мсье.
- Ну да, - добавил молодой эльф, изобразив на лице игривое выражение. - Мне хочется немного поразвлечься, ты понимаешь, о чем я?
- Прекрасно понимаю.
- Отлично. А сейчас скажи мне, Ганзель…
- Меня зовут Гретель, мсье.
- Повторяю, мне это без разницы, мой дорогой Грезель. Лучше скажи, что ты мне можешь предложить при условии миниатюрных форм?
- Из маленьких форм, мсье?
У гоблина на лице выразилось явное удивление.
- Ну да, я и сам точно не знаю, что-нибудь вроде гномов.
Глоин Мак-Коугх, который до сих пор любовался всем, вплоть до тычинок вновь распустившейся розы, резко повернулся в его сторону:
- Что ты сказал?
- О, не обращай на нас внимания, старая ты сова лупоглазая. Можешь не бояться, я не имел в виду тебя.
Карлик поднялся. Он моментально скинул свое зеленое пальтишко.
- Чего, чего?
Ориель сделал неопределенный жест рукой, который можно было истолковать и как "давай лучше о чем-нибудь другом", и как "исчезни с моих глаз". Однако ни тот ни другой вариант, похоже, Глоина не устраивал.
Слуга гоблин скромно отошел в сторону. Ориель, широко улыбаясь, потянулся.
- Я нахожу, что ты… ты отвратителен, - начал Мак-Коугх.
- Послушай… э-э-э… старый мангуст, думаю, не стоит все это принимать слишком близко к сердцу. И вообще, тебе бы надо смотреть на вещи под другим углом, уф, под более положительным, понимаешь меня?
- Ты хочешь это проделать… с гномессой?
- Гномесса, карлица, какая разница?
- Что, что, извините?
Лицо Глоина начало приобретать фиолетовый оттенок.
- Эй, чего это ты? Нет, послушай, я просто хочу сказать, что для того, что мне хочется сделать, уф, это не имеет особой разницы. Понятно?
Ориель, продолжая курить сигару, поставил бутылку на паркет и принялся где-то у себя между ног искать яблоко. Мак-Коугх, наклонив голову и сжав кулаки, бросил на своего приятеля взгляд, полный ненависти и ярости.
- Я не хочу больше слышать на эту тему ни одного слова, - заявил он наконец.
Накинув свое пальтецо, карлик развернулся на каблуках и полный ярости покинул комнату.
Поместье Мордайкена представляло собой настоящий лабиринт. Пройдя ряд по-настоящему мрачных коридоров и спустившись на один пролет по лестнице, Глоин оказался в огромной комнате. Монументальный камин, обрамленный двумя каменными грифонами, занимал почти всю стену. Огромная мраморная лестница, покрытая шелковым потертым ярко-красным ковром, вела в верхние этажи. Местами стены украшали картины с семейными портретами Мордайкенов. С потолка свисала огромная люстра со свечами, несомненно хрустальная.
Тут и там потерявшие форму кресла, накрытые черными чехлами, предлагали меланхолический отдых, в то время как начищенная бронза отбрасывала во все стороны фантастические отблески.
Глоин Мак-Коугх почувствовал себя здесь совсем маленьким. Он прошел вперед и подобрался к потайной двери, обрамленной бордовыми портьерами. Дверь была открыта, но за ней стояла кромешная тьма. Карлик увидел потрескивающий факел, вставленный в металлическую руку, которая, казалось, высовывалась прямо из стены. Он, встав на цыпочки, взял факел и начал спускаться по обнаруженной винтовой лестнице. Стены вокруг были сделаны из плохо отесанного камня, покрытого отвратительной влагой.
Подойдя к еще одной двери, Глоин открыл и ее.