Несколько дальше поднимается дворец Броад-ин-Гхам, его длинные остроконечные шпили возвышаются над Ньюдоном, а мостики и причудливые башенки образуют на фоне розового камня зубастую паутину. На балконе стоит королева собственной персоной - огромная, пережевывающая цветы мяты - и любуется зрелищем: нескончаемый поток воды, а в небе проплывают, словно киты, огромные толстенные тучи, возможно это просто ее собственные думы. Дождь совершенно не трогает царственную особу: Ее Величество любит прогуливаться обнаженной, неся по висячим садам дворца четыреста фунтов жирной плоти. Но этот серый пейзаж - сама грусть! Однако для человека со вкусом, тем более с королевским вкусом, отсутствие бледных, желтовато-красных или кровавых роз может оказаться той самой причиной, которая погасит свет дня. Королева Астория уже готова была дернуть шнурок звонка и попросить что-нибудь с этим сделать.
А в других местах, дальше на восток, например в Спиталфилде или в Блекчапеле, банды зеленоватых гоблинов болтаются, выкрикивая непристойности, и пинают фонари: там нет никаких звонков и шнурков от них, за которые можно было бы дернуть.
Остановившись на середине моста Брукстоун, Глоин Мак-Коугх какое-то время принюхивался к влажному воздуху, а потом перегнулся через перила и взглянул на Монстра Тамсона. Огромная и медлительная река прокладывала путь своим широким величественным водам по самому центру Ньюдона.
По поводу этой реки существует легенда, одна странная теория, по которой река является в какой-то мере живым существом. Очередная глупая выдумка театраломанов, видимо придающая соли их существованию. Этим типам давно пора прекратить читать Греймерси и успокоиться, подумал Мак-Коугх, переходя мост. Нет ничего удивительного в том, что Джон чувствует себя лишним в подобной компании. Ты только подумай, мир - сцена. Мир - это кровать, вот так! Огромная кровать с лежащим на ней карликом.
Глоин широким метафизическим зевком отогнал эти глубокие и опасные мысли и улыбнулся. Сейчас он вернется к себе домой, посадит семена и закурит большую трубку. И наконец-то почувствует себя хорошо.
Это всего лишь шляпа
Я со всей очевидностью провалил самоубийство.
На самом деле мне просто не дали времени осуществить свой план. В тот самый момент, когда я уже собрался опрыскать себя бренди и зажечь спичку, в мою дверь позвонил этот великий придурок - эльф Вауган Ориель. Воспитание не позволило мне оставить его стоять под дождем.
С тяжелым вздохом я пошел открывать дверь. К тому времени Пруди уже ушла, и мне пришлось самому семенить по длинному коридору. Ориель стоял перед входной дверью с идиотской улыбкой на лице, держа в руках дурацкий цилиндр. Его длинные фиолетовые волосы были насквозь промокшими, впрочем, точно так же как и костюм, шелковая рубашка и шерстяное пальто с клетчатыми отворотами, очевидно купленное по золотой цене в "Вери фэари граунд".
- Ориель, - сказал я, - каким ветром тебя сюда занесло?
Он продолжал стоять на пороге все с той же идиотской улыбкой на лице, не обращая никакого внимания на проливной дождь.
- Привет, Джон Мун, заплесневелая ты старая крыса!
- Сам такой. Не хочешь ли зайти?
- Я говорю: "Не хочешь ли зайти?"
- Ты ничего не замечаешь?
Вид у Ориеля был ужасно разочарованный.
Я внимательно его осмотрел. К чему он клонит?
- Ну ладно, вижу, что ты… ну… совсем промок?
Он пожал плечами.
- Мне надо бы уже привыкнуть к твоим афоризмам, - тяжело вздохнув, назойливый приятель энергично сунул мне в нос мокрый цилиндр. - А это что, это что, по-твоему?
- Это всего лишь шляпа, - ответил я.
- Именно так.
- А ты чего хотел?
- Джон, - начал он и вошел в прихожую, даже не вытирая ноги, - Джон, сегодня утром эта шляпа была цвета морской волны. Слушай, а где Пруди?
- Отправилась на пьянку, - ответил я, проводя его в комнату. - Цвета морской волны, говоришь?
Ориель окаменел в явно оскорбленной позе.
- Ты что же, ничего не видишь? Теперь она черная.
- Ну и великолепно, - ответил я, взяв цилиндр. - Но, видишь ли, мне кажется, что она больше похожа на шляпу цвета морской волны.
Он вырвал цилиндр у меня из рук.
- Просто не понимаю, как только ты можешь… Что?
- Она цвета морской волны, - повторил я. - Твоя шляпа цвета морской волны. А вовсе не черная.
Обалдевший эльф поднял цилиндр повыше и уставился на него, нахмурив брови:
- Цвета морской волны?
- Определенно.
- Но с оттенком черного.
- Цвета морской волны, - настаивал я. - К тому же очень плохо сшитая. У кого ты ее заказывал?
Какое-то время он посвистывал сквозь зубы, затем начал оглядываться в поисках места, куда можно было бы себя уронить. Наконец Ориель выбрал для этого мое любимое кожаное кресло.
- Я бы с удовольствием выпил немножечко бренди, - сказал он.
Мне оставалось только отправиться на кухню. Там с оскорбленным видом меня ожидала оставленная бутылка. Ко времени моего возвращения в комнату Вауган Ориель превратился в огромный разваливающийся каркас, у ног которого стоял цилиндр. Я протянул ему бутылку. Он дрожащими руками взял стакан и осушил одним глотком, глаза его смотрели куда-то в даль. Можно было сказать, что эльф постарел на двадцать лет.
- Знаешь, - сказал я, - возможно, это была ошибка, моя ошибка. Кажется, она настоящего черного цвета.
- М-м-м?
- Твоя шляпа, - уточнил я, поднимая предмет преступления. - На самом деле это не так уж и важно. Цвет морской волны в действительности просто одна из разновидностей радикального черного цвета.
- Угу, - вздохнул Ориель, откидываясь в кресле.
Цилиндр был возвращен на пол.
- Я полное ничтожество, - продолжил эльф. - Ничтожество, ничтожество. Самое настоящее оскорбление для всех законов магии. Это просто поразительно. Через три дня у меня экзамен за первый курс, а я не могу изменить цвет собственной шляпы.
На это было нечего ответить. Каждый год разыгрывалась одна и та же комедия. Ориель отправлялся сдавать экзамены за первый курс и с треском проваливался. Насколько мне известно, он был единственным представителем своей расы до такой степени не способным к практическим приемам искусства магии. Его уровень некомпетентности уже сам по себе являлся чудом.
На данный момент я прекрасно знал, что меня ожидает дальше: он снова провалится (экзамен за первый курс заключался в том, что надо было подняться в воздух и перевернуть вокруг себя стол весом в восемьсот фунтов). А мне придется, о ужас, там присутствовать для того, чтобы собирать обломки. Одна только мысль о перспективе утешать этого двоечника ввергала меня в уныние.
И все же он, со спутанными мокрыми волосами, чересчур длинными штанами и высоким цилиндром цвета морской волны, вызывал во мне какую-то жалость. С другой стороны, Ориель начал меня раздражать и действовать на нервы. Черт подери, он что, не может понять - я нахожусь на пороге смерти? Разве нельзя его попросить хоть немного подумать о моих собственных проблемах?
- Очень хорошо. Большое спасибо.
Эльф открыл один остекленевший глаз:
- Что?
- Извини. Я знаю, что ты просишь от меня только то, что в моих силах.
- Да? О нет, нет. Это было бы слишком большим свинством по отношению к тебе, разве не так?
- Не имеет значения.
Вауган был настоящим мастером переводить разговор на другую тему. Он поднялся, вытянулся на своих длинных ногах и осмотрел мою комнату и выставленные там ценности (несколько вымпелов за честную игру, да еще подаренную мне матерью вазу, мою гордость) с совершенно безразличным видом.
- Я стою на пороге смерти, - заявил он, зевая. - И с удовольствием выпил бы еще стаканчик этой гадости.
Пришлось налить ему следующий стаканчик бренди, который он осушил гораздо быстрее, чем первый. Я собрался задуматься над некоторыми серьезными вещами, но тут, к моему удивлению, Ориель обнял меня, а потом в течение целой минуты крепко держал за плечи, внимательно глядя мне в глаза.
- В этом городе не бары, а пустое место, - грустно пробормотал он.
Я кивком согласился с ним.
- Меня можно только пожалеть, - продолжал эльф.
Я безуспешно попытался высвободиться из его объятий.
- Ты просто ходячая катастрофа, старый бобер.
- Может, обойдешься без подобных замечаний? - заметил я.
- Не имеет значения. Знаешь, мне довелось прочитать твое интервью в "Утре волшебника".
- Ну и?
Он снова уселся в кресле и с удовольствием вытянулся, ища взглядом бутылку бренди, предусмотрительно спрятанную мной за спину.
- Смех, да и только, - улыбнулся Вауган. - Ради всех Трех Матерей, я просто умираю от жажды.
Где-то на северной стороне раздался удар грома. Я подумал о том матче, который ожидает меня сегодня вечером. Почва вся размокла. В игре с Потрошителями это, возможно, будет нам на руку. Живые мертвецы, ощутив такую влажность, определенно с ума от радости не сойдут.
- Вас сегодня разнесут в пух и прах, - весело заверил эльф, рассматривая лепку на потолке. - Ну-ка, старый таракан, достань из тайника свою бутылочку. Твои прогнозы, фу-у-у… Как бы мне развеселиться! У тебя нет сигары или чего-нибудь в этом роде?
- Ориель!
- М-м-м?
- Можно поинтересоваться, почему ты сюда пришел?
- На улице дождь, - ответил эльф. - Эх, старый скарабей, мне просто надо с кем-то поговорить, ясно?
- Еще бы не ясно. Вот уже пять лет как…
- Только ты один меня понимаешь, знаешь об этом? Мой папаша обещал снять меня с довольствия, если я провалю этот экзамен.
- Это уже третий раз как он…