* * *
- Это новое творение Леттера фурор, бесспорно, произведет, но положительную оценку сможет получить разве что в Лохбурге, - Шут дословно процитировал Сангриту, смакуя каждое слово и любуясь вытянувшимися физиономиями ведьмочки и мэтра Фарине. Так вам и надо, господа заговорщики! Инициатива - это, конечно, хорошо, но и совесть терять не стоит. Мнение главы театра тоже нужно брать в расчет и, уж тем более, не сплетничать за глаза о его "хроническом идиотизме"!
Нет, эта спевшаяся парочка по всем правилам известила его, как хозяина и спонсора, о своей задумке поставить новую оперу маэстро Леттера и даже подсунула материал для ознакомления. Но выглядело это, все же, очень самоуверенно. Само собой, у Фарине нельзя отбирать право голоса в выборе репертуара. Он проработал в театре всю жизнь и как никто знал предпочтения публики. Но и себя лорд Демолир сбрасывать со счетов не позволял. Все-таки, он сюда пришел не банально зарабатывать деньги. Их у него и так хоть отбавляй: десяток театров спонсировать можно. Ему просто хотелось отвлечься от опротивевшей жизненной серости, заняться интересным делом, внести, что ли, в свои будни что-то новое. Он долго не мог решить, куда же именно себя деть и, когда услышал, что столичный музтеатр продается, решил, что это не что иное как его судьба и спасение. Покупка театра, как впоследствии оказалось, была верным шагом. За те два месяца, что он тут находился, кошмары почти прекратили свои еженощные атаки, а сам музыкант с удивлением обнаружил в себе еще действующую способность радоваться жизни.
Театр отнимал абсолютно все его время. Бухгалтерия, текучка кадров, изучение репертуара, эпизодическое посещение репетиций, знакомство с труппой, наконец… Все это увлекало и вселяло безграничную радость… которая тут же угасала при виде его давней знакомой с алкогольным прозвищем.
Театр помогал забыться лучше, чем Чудо-порошок или спиртное, и не меньше затягивал. Но один только мрачно-настороженный взгляд Сангриты действовал отрезвляюще и, казалось, даже вызывал похмелье. Если сны были постоянным напоминанием о некогда испытанном им, но очень хрупком счастье, то эта неодобрительно настроенная ведьма стала не менее живучей памятью о долгих годах самокопания, бесцельных скитаний по миру и бесконечных страданий о былом. От первой проблемы он, хвала небесам, избавился, но вторая пока что ставила в тупик.
Сначала он хотел попросту уволить вечно мельтешащую перед глазами девчонку, но это грозило ему достаточно неприятными последствиями. Во-первых, за какие-то полгода она успела влюбить (насколько это вообще возможно в театре) в себя весь коллектив, сдружиться со знаменитым композитором и стать любимицей главного режиссера, а значит ее уход не пройдет незамеченным. Во-вторых, рядом с Сангритой постоянно обреталась Марга Фламмен. Учитывая темпераментность этой женщины, можно было не сомневаться, что в случае чего она устроит скандал на всю Столицу и, вполне возможно, уйдет следом. Разбрасываться примами направо и налево Шут не мог себе позволить. И в-третьих, Сангрита действительно унаследовала от Марги уникальные актерские данные. Пусть гордость и не позволяла произнести это вслух, но она действительно была для театра ценным приобретением. Что, впрочем, не помешало маэстро Демолиру в полной мере продемонстрировать свою обидчивость и вредность и убить на корню затею с постановкой "Грязной Революции".
Как-то раз, проникнувшись желанием поздравить Фарине с удачной премьерой, он забрел в его поисках прямиком под дверь гримерки Фламмен-младшей. Именно там его тонкий музыкальный слух и уловил преинтереснейший разговор искомого лица с хозяйкой комнаты. Речь шла о небезызвестном маэстро Леттере, его новой опере, а под конец и о самом лорде Демолире. Причем содержание последней части не радовало совсем.
- А поскольку живем и работаем мы все-таки в Столице, то и ставить будем что-нибудь соответствующее месту, - самодовольно закончил Шут и окинул сидящую в его кабинете парочку испытующим взглядом.
- Признайтесь, милорд, вы знали о "Революции" еще до того, как я рассказал вам о ней! - первым начал возмущаться Фарине.
- Многоуважаемый мэтр, вам ли не знать, что в театре даже у стен есть уши? - вкрадчиво спросил эльф, заставляя режиссера оставить претензии при себе. Никто ведь не тянул его за язык, когда он без капли стеснения рассуждал о сомнительных моральных качествах начальства, верно?
- Ну, раз уж у нас такая хорошая акустика, то вы, должно быть, в курсе моего мнения об этой опере, маэстро? - на этот раз сдержанно, с прохладцей в голосе ответил вопросом на вопрос режиссер.
- Да-да, насколько я знаю вы высоко оцениваете это произведение, - невозмутимо подтвердил эльф.
- И?
- К чему вы клоните, мэтр?
- То есть вы хотите сказать, что для вас мое профессиональное мнение - пустой звук?! - снова взорвался Фарине. Он тоже был человеком гордым и, плюс ко всему, необыкновенно сварливым. Впрочем, он мог себе это позволить: в конце концов, хорошие режиссеры на дороге не валяются. Прежний хозяин чрезвычайно его ценил, он вообще с большим уважением относился к профессионалам в своем деле. Посему, до прихода Шута мэтр вертел театром, как хотел и, что тут скрывать, многим это было на руку. Например, Сангрите. Главный режиссер ей понравился уже с первого знакомства, хоть иногда его характер и заставлял лезть на стену. В любом случае, ум и организационные способности Фарине она ставила гораздо выше управленческих качеств законных владельцев театра, что старого, что нового.
- Ну что вы, мэтр, я вас очень ценю. Так что давайте не будем ссориться по пустякам. Поставьте что-нибудь другое, из классики, например. И, очень вас прошу, осмотрительнее подбирайте актеров. Юную госпожу Фламмен, бесспорно, есть за что похвалить, но не кажется ли вам, что для главной роли у нее пока маловато опыта?
Последняя фраза, по большей части, ориентировалась на Сангриту, которая, что странно, сидела с непроницаемо-задумчивым лицом и за всю их беседу не проронила ни слова. Это, в понимании Шута, было в высшей степени необычно, так как за время их знакомства ни одна его колкость не осталась без такого же колкого ответа. У девушки вообще была привычка вставлять свои пять медяков всюду, куда, по ее мнению, они могли пролезть. Что ни говори, но суть у рыжей ведьмочки была действительно ведьминской, и от этого молчаливого спокойствия становилось даже жутко.
К сожалению, тонкий намек на то, что некоторым молоденьким актрисам лучше не совать свой прелестный носик не в свои дела, промахнулся мимо цели и возымел совсем другое действие.
- Вы хотите увидеть на сцене что-нибудь из классики? - Фарине встал с кресла и, собираясь уходить, окинул главу театра гневным взглядом. - Очень хорошо, вы получите желаемое. Но учтите, раз моим методам и моему вкусу вы не доверяете, то всю подготовительную работу, то есть подборку пьесы, актеров, декораций и костюмов, делайте сами. Консультируйтесь у гримеров, художников, у других режиссеров, если хотите… Не знаю, как вы это будете делать, меня эта сторона вопроса не волнует. А я, так и быть, буду молча работать с тем, что вы мне предоставите. И посмотрим, что из этого получится.
- Мэтр, не валяйте дурака. Вы бы слышали, как бредово звучит со стороны то, что вы только что сказали, - покачал головой Шут, как нельзя точно подмечавший идиотизм в поступках других, но не замечавший его за собой.
- Нет уж, милорд! Я признаю за вами, как за владельцем театра, право диктовать репертуар, но учить меня работать не позволю никому! А теперь позвольте откланяться.
Выходя, режиссер послал еще один гневный взгляд - Сангрите. Мол, не капризничала бы по поводу кандидатуры Демолира, все прошло бы гладко. Сангрита, правда, на этот взгляд никак не отреагировала и, казалось, мыслями пребывала далеко отсюда.
- Вас, госпожа Фламмен, я тоже не задерживаю, - раздраженно заявил Шут, уже предвкушавший веселый период жизни. Насколько он знал старого маразматика Фарине, слов на ветер тот не бросал. Да еще эта рыжая девчонка сидит здесь как в собственной гостиной. Хоть бы возмутилась, как обычно! По крайней мере, это его здорово развлекало. И какая нелегкая ее вообще принесла в театр? Шаталась бы дальше по Королевству, совершенствуясь в магических фокусах и искусстве убивать нечисть!
Сангрита подарила маэстро долгий внимательный взгляд, как будто что-то для себя решая, и ушла, подозрительно мирно попрощавшись.
"А может ее все-таки уволить?" - тоскливо подумал Шут и, снова не придя к определенному решению, уткнулся в бухгалтерию.