* * *
Тот воин, что вел переговоры, измерил взглядом расстояние, разделяющее плот и утопающего ляха, прикинул время подплытия, глубину погружения, и в знак миролюбия опустил арбалет.
- Помоги ему…
- Думаешь, стоит? - усомнился я. - Он ведь сам так решил. Впрочем, если для знакомства надо…
Я поднял саблю поляка и вынул ее из ножен. Арбалетчик тут же снова приподнял самострел. Но меня интересовало не оружие пана Крайняка, а сами ножны. Ввиду отсутствия на островке хоть какой-либо палки. Ну а мочить в болотной жиже ради спасения разбойника собственный пояс я побрезговал.
Вооружившись ножнами, прилег на краю островка и протянул ножны одним концом к утопающему. Мог бы и без этих манипуляций обойтись, всего-то и надо было, что зайти на полшага дальше и ухватить поляка за воротник. Но действуя таким образом, я оставлял выбор за ляхом. Пусть сам решает, тонуть дальше или лезть в лапы великана-людоеда, как он сам меня обозвал…
Видимо, холодная купель и хлюпающая уже почти у подбородка вонючая жижа, обещающая не менее отвратительную смерть, чуток отрезвила атамана. И он, всего лишь секунду помедлив, ухватился за ножны.
"Ох, нелегкая это работа - из болота тащить бегемота…" - вслед за мыслью о дедке и репке, возникла в голове строчка из какого-то детского стишка. Впрочем, к данному случаю имеющая только косвенное отношение. Силы во мне по-прежнему хватало с избытком, так что лях оказался на тверди в мгновение ока. Где и остался лежать ничком, громко всхлипывая и что-то бормоча. Видимо, только сейчас отпустило.
Не мной подмечено, но реально - те, кто с легкостью причиняет страдания другим, сами не в состоянии терпеть даже малейшей боли. Как бы атаман с испугу ума не лишился. Хотя мне что за забота?
Паром тем временем почти пристал к островку.
- Ну, ты и здоровый вымахал! - арбалетчик недоверчиво помотал головой, видимо решив, что почудилось в тумане.
Я рассудительно промолчал. Пока время работает на меня, будем тянуть паузу до упора.
- Ты как здесь оказался? - продолжил допытываться воин, убедившись, что с их знакомцем все обстоит благополучно. В смысле жить будет.
- Пришел, - обстоятельно ответил я, предварительно посмотрев на сапоги. Как бы проверяя, на месте они или нет. И убедившись, что и с ними, и с нижними конечностями все в порядке, уточнил: - Ногами.
- Шутник… - проворчал воин, но арбалет при этом опустил окончательно. Вскинуть его дело недолгое, но в ближнем бою счет идет на секунды. И одну из них я только что выиграл. - Откуда пришел?
Я послюнявил указательный палец и поднял его вверх, как делают, когда проверяют направление ветра. Чуток выждал и уверенно махнул рукою на восток:
- Оттуда.
Трудно сказать, к чему привела бы нас столь познавательная беседа, если бы в нее не вмешалось еще одно действующее лицо, доселе пребывающее за кадром.
- Ваша милость! Куда вы пропали?! - заорал как полоумный Митрофан и, судя по плеску, несмотря на мой наказ, тоже сунулся в болото.
- Милость?.. - переспросил арбалетчик. - Кто?
Эх, была не была. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Пользуясь тем, что пан Крайняк уже встал на четвереньки, я ухватил его одной рукой за шаровары, второй - за воротник и, как шаром для боулинга, запустил импровизированным снарядом в воинов на плоту. Впопыхах и, чего уж там, от страха, - не слишком приятное ощущение, когда в тебя целятся из арбалета, к тому же всего с пяти шагов, - не рассчитал силы, и обоих воинов, вместе с ляхом, смело в топь. Да что там смело, их будто вколотили в болото. Ни один не вынырнул. Плюхнуло, всплеснулось, а потом только пузыри пошли и круги расползлись. Были люди, и пропали.
Да, нехорошо получилось… Не в смысле жаль их - кто за чужой смертью идет, и свою встретить может, - а что ничего расспросить не успел. Опять вслепую действовать придется. Видно, планида такая.
- Ваша светлость… Где вы? Отзовитесь!
Вот черт, я же совсем забыл о "куриной слепоте" Митрофана. Как он вообще в болото сунуться осмелился?
- Стой на месте и не двигайся! Я иду за тобой! А то утопнешь, ищи потом…
Каким-то чудом или на ощупь, но монашек самостоятельно прошел почти половину пути.
- Ты зачем в трясину полез? - набросился я на него. - Жить надоело? Так пойди и повесься!
- Я не Иуда, - буркнул тот с обидой в голосе.
Угу… Не подумав брякнул. Намек на повешенье, особенно на осине, для истинно верующего христианина большая обида.
- Да я не о том, - отмахнулся. - Не цепляйся к словам. Мне же все равно на берег надо. За "гостинцами" для хозяина замка. Или ты уже позабыл, о чем мы договаривались? Впрочем, если постоянно подставлять голову…
- Думал, помощь нужна.
Я проглотил ехидство вместе со слюной. Чуть не подавился. Паренек-то геройский! Я рассекаю здесь, как авианосец перед катерами береговой охраны, практически убежденный в своей неуязвимости, а он - почти слепой полез в болото мне на помощь. Не заботясь о собственной шкуре.
- Конечно нужна, Митрофан! Даже не сомневайся. Но не сейчас. Видишь, как оно сложилось. Я сильный, а ты умный. Вот и давай пользоваться нашими преимуществами с этим самым умом. Я буду драться, а ты думать и советовать мне, как и что лучше сделать…
- Я… вам? - паренек недоверчиво хмыкнул. - Опять шутите, ваша милость.
- Век воли не видать! Ммм… Клянусь гербом своего рода! - выскочила откуда-то выспренняя формула клятвы. Явно вычитал где-то. - Ты был прав, отрок! Именно провидение свело нас вместе, и мы с тобою теперь не просто спутники, а товарищи по оружию.
- Мне нельзя… - негромко произнес Митрофан. - Я, когда из монастыря уходил и благословения Господнего просил, обетницу принял, что никогда не возьму в руки смертоносную сталь.
Еще круче. Оказывается, я связался со странствующим проповедником добра в любых жизненных обстоятельствах. Даже несовместимых с жизнью.
- Кто говорил о стали? - пожал плечами. Тем временем я уже перенес Митрофанушку на островок. - Твое оружие - слово Божье. А степень доходчивости проповедей я беру на себя. И не спорь. Хочешь победить зло, изволь слушать старших. Ни шагу отсюда! Сторожи плот, чтоб без нас никуда не уплыл. А я быстро смотаюсь за котомками и вернусь. Договорились?
Вряд ли паренек полностью понял меня, но это и не важно. Порой интонации значат больше слов. Так что монашек смиренно кивнул и уселся на краю болота, не сводя глаз с парома. Будто его и в самом деле могло унести течением.
Вот и славно. Половина дела сделана. Осталось проникнуть в сам замок и… Что именно "и", я пока представлял себе очень смутно. Может, и в самом деле процесс мышления передоверить беглому монашку? А то самому что-то все больше лень мозгами лишний раз пошевелить. Но кое-что все же хотелось бы понять. Как минимум - зачем отсыпать такие кучи золота за часть организма, если за те же деньги, а то и дешевле, можно приобрести всю персону целиком?
Темные времена, никакого креатива.
Казалось бы, чего проще - пустить слух, что в замок набирают строителей и пахарей. Семейным, типа, кредит на приобретение жилья, ну а одиноким, как водится, представляется общежитие. С пропиской. А также выдаются подъемные в размере одной золотой монеты. Но только лично в руки.
Зуб даю, ворота в замок не закрывались бы из-за потока желающих. А дальше сам решай - кого оставить, кого отправить, а кому и отрубить… Благо болото вокруг, концов не сыскать. Да и на тех же разбойников пропажу списать легко. С денежкой-то человек возвращался. А места вокруг дикие, нецивилизованные. М-да…
- Митрий! Я могу на тебя рассчитывать? Не подведешь?
- Не сомневайтесь, ваша милость. Когда бы вы ни вернулись - и я, и плот будем на этом самом месте.
Ободрительно потрепав паренька по плечу, я торопливо зашагал к костру, рассчитывая, что до моего возвращения тот не погаснет окончательно. Поскольку небо затянули тяжелые облака и его красноватый отсвет оставался сейчас единственным ориентиром. Впрочем, летние ночи короткие, как воробьиный скок. Не повезет, дождусь утра. Дуб-то уж точно никуда не денется.
Глава пятая
Так и случилось. В смысле утро пришло.
Пока ходил туда-сюда. Пока мешки собрал, пока посмотрел, что интересного и пригодного в хозяйстве завалялось в карманах мертвых разбойников. Пока затушил костер… Единственное деяние, доставившее мне реальное удовольствие, а то совсем замотался. В общем, время пронеслось, и начало светать.
Впрочем, видимость от этого совершенно не улучшилась. Наоборот, на лес и болото лег такой густой туман, что всего лишь на расстоянии вытянутой руки колышущееся марево превращалось в плотную, молочно-белую завесу. И чтоб увидеть, куда ставишь ногу, мне приходилось наклоняться. Иначе обозримое пространство заканчивалось чуть выше уровня колен. Соответственно ни о каких ориентирах и речи быть не могло. Но и сидеть на берегу, выжидая погоду, совершенно не хотелось.
Уповая на милость провидения, везение, жердь и то, что на чистых (залитых водой) участках взболтанная моими похождениями болотная муть еще не успела осесть, я все же сунулся обратно в топь.
Не знаю, что именно из перечисленного помогло больше, но оступившись всего лишь один раз, да и то неопасно, я сумел добраться до промежуточного островка.
Митрофан честно сидел на месте, ждал моего возвращения и караулил плот.
- Здорово, отрок. Вот и я… Не заскучал?
- Нет… - честно ответил тот. - Сперва помолился за души убиенных разбойников. Потом просил Господа даровать нам прощение и удачу. Тут и вы возвратились, ваша милость. Торопились, наверное?
Согласен, за столь важным и интересным занятием время для монашка пролетело гораздо незаметнее, чем для меня.