В общем, через атисс наконец-то прибежавшему Раю (медленно бегает, так он меня в жизни не догонит!) предстало занимательное зрелище: в центре холла образовалась ругающаяся и пытающаяся расползтись в разные стороны эльфийская куча-мала, за которой с неподдельным интересом наблюдал Элли. Он был единственным, кто остался на ногах.
Выбравшись на свободу, я углядел своего мучителя и, отползая подальше, жалобно протянул:
— Элли! Скажи своему брату, чтобы он больше не пытался учить меня летать!
— А что такое? — недоуменно хлопнул ресницами эльф. Остальные тоже как-то притихли, прислушиваясь к нашему разговору. Даже уроненные мною на пол и придавленные затем товарищами перестали ругаться и потирать ушибленные части тела.
— Он меня с башни скинуть пытается! — наябедничал я, строя рожи своему учителю-мучителю из-за спины Элли. Раилиар, уже успевший спуститься, только закатил глаза.
В глазах Эллисаана вспыхнул огонек гнева.
— Что-о-о?! — рыкнул он и с явно кровожадными намерениями, пошатываясь, устремился к Раю.
Я немного понаблюдал, как Элли чихвостит своего братца, а потом с блаженной улыбкой вытянулся на приятно прохладных плитах пола, надраенных при помощи магии до зеркального блеска. Сумасшедшая семейка. И самое главное — меня в нее приняли. Признали за своего.
Хозяйка однажды сказала, что у меня нет права на свободу. Что она никогда меня не отпустит. Нет права? Что ж, тогда эту свободу нужно завоевать!
Часть вторая НЕТ ПРАВА НА ВЫБОР
ГЛАВА 1
Скучно. Нет, даже не так. Ску-у-учно-о-о! Вот так-то лучше. Больше походит на вопль души, коим, впрочем, и является.
А что мне еще остается, кроме как, забравшись на плоскую вершину башни, открытую всем ветрам, подвывать от тоски, глядя на заходящие солнца?
Прошло почти четыре улэда с того момента, как я придушил хозяйку. Закончилась местная весна, пришло и ушло лето, в течение которого я не вылезал из замка по причине дикой, градусов сорок, не меньше, жары, и вновь наступила осень. Скоро — через полтора улэда — будет год, как я попал в этот мир.
Все это время я безвылазно провел в долине. Нет, в самом начале было все прекрасно: меня учили всему, что полагалось знать хоть и приемному, но от этого не менее уважаемому представителю знатного рода Аторре — роду, подчиняющемуся лично князю, и никому более. То бишь эльфийскому этикету (никогда бы не подумал, что обычную отбивную можно есть при помощи пяти различных вилок), придворным танцам — я орал и сопротивлялся. Не люблю я танцевать, не люблю! Учили ментальной магии — и вот тут-то в страшных корчах умерла моя мечта стать каким-никаким, но телепатом. Как оказалось, к телепатии у меня нет ни малейшей предрасположенности. Зато теперь даже леди Исаниу — оказывается, так на самом деле звали хозяйку — не смогла бы залезть в мои мысли, пресловутую «теневую защиту» мне совместными усилиями Саилы и Элли поставили, что называется, намертво. Естественно, обучали эльфийскому языку (если честно, это больше напоминало уроки птичьего языка пополам с пением), а также тому, что надолго стало моим ночным кошмаром — азам дипломатии. Бр-р-р… Кажется, я после тех уроков так и не пришел окончательно в себя…
Я уже не говорю про обучение специальной технике стрельбы из лука, присущей только роду Аторре, заучивании длиннющей, похожей на хвост анаконды-переростка, родословной и прочем… Что ж, теперь я понимаю, почему Эллисаан жаловался на то, что у него была «загубленная юность». От такого количества в принципе мало кому нужных и бесполезных в обычной жизни знаний и умений взвоет кто угодно.
А еще меня активно учили магии все кому не лень. Точнее, не совсем так.
После того как Рай — мой постоянный преподаватель магических наук — пострадал в результате моей попытки вызвать безобидный фонтанчик воды в тазике (я получил в итоге цунами, смывшее дядюшку в окно и затопившее весь этаж), становиться новым постоянным объектом магических экспериментов дорвавшегося до новой игрушки — понимай, магии — подростка не желал никто. Вскоре получилось так, что очередным учителем на данный момент времени оказывался тот длинноухий бедолага, который не успел скрыться от моего всевидящего ока и который после своего обнаружения не успел сбежать.
Естественно, что при таком подходе к обучению каких-либо систематических знаний я не мог получить в принципе, не говоря уже о разнообразных правилах, законах, теоремах и аксиомах магии. Единственное, что я точно запомнил — магия Крови является запретной. Ну, еще Элли на всякий случай прицепился к моим каналам, откачивая часть силы — во избежание неконтролируемых выплесков энергии, часто бывающих у неопытных магов. А так…
Сегодня меня учили залечивать колотые раны, а завтра — создавать воздушные щиты. Сейчас я безуспешно пытаюсь постигнуть хоть азы ментальной атаки — а чуть погодя уже активно заставляю вылетать из разожженного под стенами замка костра разноцветных огненных бабочек.
«Твори», — говорили все учителя. Я дал волю своей фантазии, вытворяя нечто невообразимое. «Экспериментируй!» — советовали мне. Я экспериментировал, соединяя подчас несоединяемое, нарушая все известные законы.
Например, я каким-то макаром ухитрился совместить медицинскую «паутинку», обездвиживающую пациента или его отдельные конечности, и самый обычный, классический файербол. В принципе относительно безобидное защитно-транспортное заклинание, с помощью которого фиксировали конечности и тело — например, перемещали тяжелораненых без риска что-то им сместить, — после моего вмешательства превратилось в серьезное атакующее разряда активных, то есть перешло из арсенала лекарей в арсенал боевиков, сменив саму свою структуру с целительской на уничтожающую, что вообще-то считалось если не невозможным, то очень и очень тяжелым делом, однозначно недоступным для новичка вроде меня. Помнится, Миреаран — мой клыкастый учитель на тот момент — шарахнулся от новосозданной «огненной сети», как от пыльцы сиина, а потом еще долго изумленно икал.
Но магия магией, а мне хотелось живого общения, не только одних книг или «уроков» со сбегающими и нервно оглядывающимися потом в ожидании подвоха учителями. Ну как же! Мы же все такие занятые, нам некогда поговорить с собственным освободителем и хозяином этих мест, который некоторым еще и родственником приходится, — проще сунуть ему в зубы очередную книжку из необъятной библиотеки, и пусть себе идет… дальше учится.
Я учился. Честно учился. Но у всего есть предел — даже у моей нервной системы. Пару хаидэ назад я сорвался. Наорал на Элли, который куда-то собрался отъехать с Раем, а меня брать не хотел; поссорился с Саилой на очередной задачке по этикету и дипломатии, которую я никак не желал решать по учебнику; ухитрился подбить глаз Раю на «тренировке по танцам» и поругался со всеми нынешними обитателями замка, кроме повара — он просто не попался мне в тот момент на глаза. Здесь смешалось все: и моя тоска по родителям и Насте, и то, что я банально переутомился, и злость оттого, что меня не выпускают из долины. Как с дитем обращаются, ей-богу!
Благополучно настроив против себя клыкастых, я впал в депрессию. Мне не хотелось ничего, только чтобы меня оставили в покое и не трогали. Круглыми сутками я сидел на площадке одной из башен, спускаясь только для того, чтобы поесть и поспать.
До настоящего момента я как-то не особо задумывался о том, что больше не смогу увидеть свою семью. Но теперь, когда у меня появилась прорва свободного времени, я стал дико тосковать по родным. Да я даже на подколки Насти согласен! Но только не ощущать того, что родичей по крови у меня больше нет.
Через пару дней такой жизни я даже попытался напиться. Бесполезно. Я выпил бутылку крепчайшего, прозрачного, словно слеза, самогона — и хоть бы чихнул! Но вот стоило в моей кружке оказаться слабенькому морсику, сравнимому по крепости разве что с кефиром, и я улетел в астрал от одного только запаха. Га-а-адство… Даже напиться с горя нельзя по-человечески! Все шиворот-навыворот!
В один из этих дней ко мне на крышу залез Элли. Он не говорил — только сидел рядом и молчал. И такая молчаливая поддержка помогла мне куда больше, чем пространные разговоры ни о чем и пустые утешения. По крайней мере, черная хандра ушла.
Ближе к вечеру я сполз со своего места — запахи, которые издавал готовящийся ужин, могли бы разбудить и мертвого. Желудок жалобно заурчал, намекая на то, что не мешало сходить хотя бы поужинать, раз обед я пропустил.
Мне вообще повезло: блюда национальной эльфийской кухни, от которых плевалось абсолютное большинство жителей этого мира, в том числе и многие молодые эльфы, у меня прошли на ура, потому как вкусно. Пресловутый неа'ас я вообще готов был жевать вместо сухариков. Как оказалось, эти шарики можно, чуть подсушив, брать с собой — они не портятся очень и очень долго. По крайней мере, завалявшемуся У меня в кармане шарику было не меньше улэда. И ничего! Не испортился. Правда, пока я его разгрызал, чуть не сломал клык, но это мелочи жизни. Разгрыз ведь!