- Черные Всадники, - сдавленно прошептал Пиппин. - Черные Всадники поднялись в воздух! Смотри, Берегонд! - вырвался у хоббита испуганный крик. - Они охотятся! Там на равнине люди. Верховые, их четверо… нет, пятеро. Да что же это такое делается! Гэндальф! - в отчаянии возопил Пиппин, будто маг мог его услышать. - Гэндальф, на помощь!
Снова раздался жуткий душераздирающий вой, почти, но все же не до конца заглушивший звук рога, который оборвался на протяжной, высокой ноте.
- Фарамир! - вскричал Берегонд. - Это его рог! Отважное сердце! Но как же ему прорваться к Воротам? На испуг его не возьмешь, но вдруг у них - кроме страха - есть и иное оружие? Гляди, наши держатся! Они проскочат… Нет, кони взбесились! Седоки попадали, в седле остался только один. Он повернул коня, хочет собрать своих! Это наш командир, его слушаются и кони, и люди. Но проклятая тварь летит прямо на него! Неужто никто не поможет?! Фарамир! - Берегонд сорвался с места и помчался во тьму, к Воротам.
Пиппин, укрывшийся было за каменным зубцом, устыдился своего страха. Вот Берегонд, он настоящий Страж цитадели, думает не о своей шкуре, а о спасении командира. Но на выручку все равно не поспеть. Хоббит снова посмотрел вниз и первым делом увидел белую вспышку. Казалось, будто навстречу бегущим людям со скоростью выпущенной из лука стрелы летит серебряная звезда. Потом снизу донесся зов: слов было не разобрать, но голос Пиппин узнал сразу.
- Гэндальф! - вне себя от радости вскричал он. - Старина Гэндальф, наш Белый Всадник! Где беда, он сразу туда! Давай, Гэндальф! - хоббит орал, словно на скачках. - Давай!
Но не только он заметил скакавшего по равнине мага. Черная тень метнулась тому наперерез, но Гэндальф воздел руку, и в небо ударил ослепительный белый луч. Назгул с воем вильнул в сторону, и это поубавило решимости у остальных. Быстрыми кругами они взвились к облакам и унеслись на восток. Над Пеленнором стало чуточку посветлее.
Гэндальф съехался с верховым, и оба остановились, поджидая спешенных воинов. Из Ворот уже валом валили люди, и в город спасенные вошли в окружении целой толпы. Сообразив, что скорее всего они направятся в цитадель, к наместнику, Пиппин поспешил туда, протискиваясь среди тех, кто, как и он, наблюдал за происходившим с высоты стен.
На улицах звучали громкие крики - выкликали имена Фарамира и Митрандира. Зажглись факелы, и хоббит увидел медленно ехавших бок о бок в сопровождении множества людей всадников. Один, весь в белом, больше не испускал свечения; его одежды поблекли, словно на них накинули пелену или внутренний огонь истратил себя. Другой, в темном плаще, уронил голову на грудь и, похоже, едва держался в седле. Перед цитаделью оба спешились: конюхи увели лошадей, а они зашагали вперед: Гэндальф размашисто и твердо, а его спутник в зеленом пошатываясь, как если бы смертельно устал или был ранен.
Протиснувшись вперед, Пиппин разглядел бледное лицо Фарамира, и у него перехватило дыхание. За горделивым спокойствием угадывалась память о недавно перенесенном ужасе, совладать с которым позволила лишь могучая воля. А как похож Фарамир на своего старшего брата, всегда восхищавшего Пиппина мужественной красотой и манерой держаться! Приглядевшись, хоббит изумился другому, не так бросавшемуся в глаза, однако несомненному сходству. Суровое величие, затаенная в глазах печальная мудрость заставляли вспомнить об Арагорне. Весь облик Фарамира, быть может, не столь явно, как у царственного наследника Исилдура, указывал на древнее и высокое происхождение. В жилах обоих текла незамутненная кровь Старшего Рода. Теперь хоббит прекрасно понимал порыв Берегонда; он видел перед собой подлинного вождя, за которым всякий, включая и его самого, последовал бы даже в тень черных крыльев.
- Фарамир! - кричал Пиппин вместе со всеми, поддавшись общему ликованию. - Фарамир!
Фарамир, видимо, услышал непривычно звучавший голос, поискал глазами, откуда он доносится, и на лице его отразилось неподдельное изумление.
- Хафлинг в доспехах цитадели! - воскликнул воин. - Откуда?
- Из своей страны, - ответил Гэндальф. - Сюда приехал со мной. Но не стоит задерживаться, ты устал, а нас ждут и впереди долгий разговор. Он пойдет с нами, и не только для того, чтобы удовлетворить твое любопытство. Ему пора на службу, если он еще не забыл, что состоит при особе правителя. Идем.
В личных покоях Дэнетора, вокруг жаровни с угольями, были расставлены три кресла. Слуги принесли вино и удалились, а Пиппин остался стоять за спиной правителя. Фарамир сел по левую руку от Дэнетора, Гэндальф разместился в высоком резном кресле по правую. Отпив вина, Фарамир начал рассказ, и хоббит, жадно прислушиваясь, совершенно позабыл об усталости. А вот маг чуть ли не дремал - доклад Фарамира о событиях за Рекой не слишком его интересовал. Разгром одного харадского отряда, пусть даже подкрепленного мумаком, представлялся магу, как и прочие пограничные стычки, делом малозначительным.
- Я должен поведать еще кое о чем, - сказал Фарамир и неожиданно посмотрел на Пиппина. - Дело в том, что это не первый хафлинг, попавший прямиком из северных сказок в быль южных земель. Не первый, которого я видел.
При этих словах Гэндальф резко выпрямился и вцепился в подлокотники, но не проронил ни слова и суровым взором оборвал готовое сорваться с губ Пиппина восклицание. Дэнетор смерил глазами обоих и кивнул, словно в знак того, что понял куда больше, чем было сказано. Фарамир подробно поведал о встрече в Итилиэне, причем смотрел главным образом не на отца, а на Гэндальфа, а временами, словно желая освежить воспоминания, косился на Пиппина.
Когда молодой вождь рассказывал о Фродо, Сэме и событиях в Хеннет-Аннун, Пиппин заметил, что руки старого мага мелко дрожат, и сам смертельно перепугался. Да и как было не испугаться, коли Гэндальф - не кто-нибудь, а сам Гэндальф! - не мог совладать со своей тревогой. Ну а услышав о намерении хоббитов идти к Кирит-Унгол, маг не выдержал и вскочил на ноги.
- Кирит-Унгол? - переспросил он. - Моргульская долина… Время, Фарамир, я хочу знать время! Когда ты с ними расстался? Когда они доберутся до этой проклятой долины?
- Мы распростились утром два дня назад, - ответил Фарамир. - Оттуда до Моргулдуина будет лиг пятнадцать, если идти прямиком на юг. Как бы они ни спешили, им не попасть туда раньше сегодняшнего дня. Теперь я понял, чего ты боишься, Митрандир. Но успокойся, этот мрак не имеет отношения к ним. Тень поползла на запад еще вчера вечером и накрыла Итилиэн прошлой ночью. Ясно, что Враг готовил нападение заранее и назначил час задолго до того, как я расстался с хафлингами.
- Позавчера утром… - бормотал Гэндальф, беспокойно расхаживая взад и вперед. - Три дня пути. А где вы расстались, далеко ли это место отсюда?
- Лигах в двадцати пяти, - сказал Фарамир. - Я не мог вернуться раньше, потому что заходил на остров Кэир-Андрос. Там у нас пост, и там оставались кони. Я взял лошадей и поскакал с верховыми к городу, а остальных людей отослал к Осгилиату усилить охрану бродов. Надеюсь, - тут он посмотрел на отца, - все сделано правильно?
- Надеешься?! - вскричал Дэнетор, и глаза его вспыхнули. - Зачем ты спрашиваешь? Командовал сам, решал все сам, а теперь хочешь знать мое мнение? Мои советы уже давно ничего для тебя не значат! Думаешь, я не заметил, как ты смотрел на Митрандира, дожидался от него одобрительного кивка да гадал, не сболтнул ли лишнего в присутствии собственного отца! Я, может, и стар, но из ума пока не выжил, не оглох и не ослеп. Умолчал ты о многом, но мне все понятно и без слов. О Боромир, почему тебя нет со мной?!
- Если ты не одобряешь мои поступки, отец, - спокойно отозвался Фарамир, - я хотел бы знать, что сделал не так. И почему, посылая меня на вылазку, ты и словом не обмолвился о том, чего от меня ждешь?
- Можно подумать, это могло бы что-нибудь изменить! - раздраженно ответил Дэнетор. - Ты все равно поступил бы по-своему. Мне ли тебя не знать, ты всегда и во всем стремишься выказывать благородство и великодушие на манер древних королей. Все это, может быть, и неплохо для высокородного властителя во дни мира и благоденствия. Но на войне доверчивость и доброта могут обернуться гибелью!
- Значит, я встречу смерть! - горделиво молвил Фарамир.
- Ты-то встретишь! - вконец разъярился Дэнетор. - Для тебя честь выше жизни, но речь идет не о тебе одном, а еще и о твоем отце, о твоем народе! Кто позаботится о людях, теперь, когда нет Боромира?!
- Стало быть, ты жалеешь, что я не оказался на его месте? - спросил Фарамир.
- Да, - отрезал Дэнетор. - Боромир был предан мне, а не своему учителю-чародею. Уж он бы не забыл о нуждах страны и ее правителя. Вместо того чтобы отвергнуть могучий дар судьбы, он доставил бы его мне.
- Я позволю себе напомнить, - медленно проговорил Фарамир, с трудом сдерживая гнев и обиду, - не кто иной, как ты решил отправить в Имладрис не меня, а брата. Он поехал туда, исполняя твою волю.
- Не надо бередить мою рану, - тягостно вздохнул старик. - Ничто не забыто: я совершил ошибку и за то испил до дна горькую чашу. О, если бы все сложилось иначе! Если бы эта вещь попала ко мне!
- Успокойся! - примирительно сказал Гэндальф. - Боромир пал, но пал с честью, и да упокоится он в мире. Но не обманывайся, ты не получил бы того, о чем идет речь. Доставшись ему, оно у него бы и осталось, а ты по его возвращении не узнал бы собственного сына.
- Вот как? - холодно усмехнулся Дэнетор. - Вижу, Боромир отказался покорствовать твоей воле. Мне бы он его отдал. Тебя считают мудрецом, Митрандир, однако тут ты перемудрил. Есть иная мудрость: простая рассудительность подсказывает порой верные решения, в то время как кудесники путаются в собственных суетных хитросплетениях, способных обернуться глупостью.