Лошади глядят издалека - беспокойно и выжидающе. Следят, хотя и опасаются. Что же, конь - это лучший приятель человека… После снятия покрышки самовар разгорается снова. Станислава берет упавший в траву кусок сырника и несет лошадям. Гнедая кобыла видит ее впервые в жизни, но без колебания съедает лакомство. Женщина возвращается к подругам. Лошади, поглядывая в их сторону, все так же стригут ушами.
Снова запел пар. Учительница отыскала в корзинке третью чашку, налила чаю из самовара и подала Монике. Еще один элемент, не соответствующий современности. Русская мода пить чай из стаканов серьезно вытеснила чашки из употребления… Моника поблагодарила, кивнув. Поставила чашку возле себя, на ровном участке земли.
- Вот сахар, - Катаржина протягивает сахарницу.
Княжна берет ложечку, касается ее кончика пальцем и, словно ошпаренная, отводит руку.
- Спасибо, я без сахара, - неуверенно сообщает она, инстинктивно вытирая пальцы об юбку. На голубой ткани остается тонкий алый подтек.
- Точно как и я, - сказала Стася. - А может желаешь к чаю варенья?
- Если можно…
Станислава наложила ей на блюдце. Какое-то время они пили молча. Ученица умело переламывала горьковатый вкус напитка вишневым вареньем…
- А сырничка?
- С удовольствием.
Катаржина задумчиво глядит на профиль девушки-подростка. Легкий дефект на щеке, несколько пятен, портящих красоту… Девушка угадала заинтересованность учительницы.
- Это после оспы, - поясняет она, касаясь кожи кончиками пальцев. - С возрастом должно исчезнуть.
После того она глядит на лошадей и не видит лица Катаржины, застывшего в гримасе неожиданного понимания.
₪ ₪ ₪
Квартирку Станислава покупала с мыслью о самой себе. Когда же кузина перебралась в Краков, как-то совершенно естественно они стали жить вместе. Небольшая спальня сделалась теснее. Хотя, с другой стороны, она сделалась и более уютной. Теперь здесь стоят две кровати. Между ними отступ в метр, как раз достаточно, чтобы болтать лежа.
На дворе полночь. Обе девушки должны уже спать, вот только как-то не выходит. Теория вызревала все послеобеденные и вечерние часы.
- Знаешь, чего мне кажется? - начинает Катаржина.
Ее кузина молчит. Знает.
- А ведь эта малышка Моника может быть постарше тебя.
- Дурацкое предположение. Почему ты так считаешь? - хотя и у самой подозрения возникли много часов назад.
- По очень простой причине. Помнишь, что она сказала? Те шрамы на щеке у нее после оспы. Черной оспы.
- Ну так что, - сонно урчит кузина. - У меня и самой тоже были, к счастью, специалисты помогли. Мне связали руки, чтобы я не расцарапывала струпья: благодаря этому, шрамов у меня нет. Случается.
- Да в то-то и дело, что не случается. Сколько ей лет? Шестнадцать? Тогда, в каком году она родилась? В 1986… там временем, последний случай черной оспы был отмечен в… 1974!
- Холера! - Стася даже садится в постели. - И точно. А может, это после ветрянки?
- От той такие следы не остаются.
Молчание.
- Ты думаешь, она такая, как я?
- Нет, похоже, нет… А может… Нам надо с ней откровенно поговорить… Только вот сначала я кое-что проверю.
Катаржина отбросила одеяло и в ночной сорочке уселась за компьютер.
- Степанкович, - бурчит она себе под нос. - Ты упоминала о том, что у девицы на груди татуировка в форме герба?
- Ага. И надписи глаголицей…
- Стася, ты меня прости, но, похоже, у тебя появляются признаки старческого слабоумия.
- После четырех сотен лет в этом нет ничего необычного, - терпко заметила та. - Что же конкретное я прошляпила?
- Глаголицей уже никто не пользуется лет триста, а то и четыреста. Вот скажи, ты давно уже не была на Балканах?
- Ой…
- Есть! Степанковичи, боснийский княжеский род, родственными узами связанный с византийскими императорами. Последним представителем рода был князь Михайло, павший в битве на Косовом Поле… Вот, погляди, это тебе ничего не напоминает? - вывела она герб на экран.
- Ни малейших сомнений… Но почему она выдает себя за сербку?
- Потому что в Боснии сейчас спокойно. Она не получила бы у нас убежища… Византия. Холера ясна!
Катаржина начала рыться в книжках.
- Теперь понятно, где я видела это лицо, - бурчит она себе под нос. - Погоди… Вот!
Монография "Лица античности". Несколько томов, несколько сотен репродукций. Фреска из Мир, то есть, нынешнего Измира, созданная в девятом веке нашей эры. Практически уничтоженная, обнаруженная археологами, раскапывающими развалины византийской базилики. Тщательно составленная из нескольких сотен фрагментов. Некоторых из них так и не удалось найти. Золотоволосая, синеглазая девушка держит в руке восковую табличку и стилос. В фоне - виноградная лоза.
- Боснийская княжна Моника Степанкович, - Станислава бледнеет. - Нет, это невозможно.
- А ты можешь предложить другое объяснение?
- Сетон, называемый Космополитом, мастер и приятель Сендзивоя, был первым в истории человечества алхимиком, которому удалось получить красную тинктуру или же философский камень.
- Ты уверена?
- Абсолютно. А помимо того - я и представить не могу, как это дитя смогло прожить тысячу двести лет.
- Тебе же удалось.
- Да, но меня пытались убить, в среднем, пару раз в каждые сто лет. Холера…
- А выглядит совершенно по-детски, прелестно, при том - невинно, вид ее в любом человеке пробуждает желание помочь ей, заботиться о ней.
