Чтобы отвлечься, Безымянный принялся насвистывать - и чуть было не пропустил неясный шум, доносящийся со стороны дороги. Когда стало ясно, что глухой и отдаленный шум ему не померещился, он резко оборвал мелодию пастушьей песни, которой только что пытался подражать, и замер, силясь уловить, откуда доносился этот звук.
Шум постепенно приближался и все меньше походил на звуки, которые обычно можно услышать в ночном лесу. А когда до ушей Безымянного донеслось конское ржание, он окончательно уверился, что по Старой дороге едут люди.
Он набрал в легкие как можно больше воздуха и что было силы закричал:
- Помогите!.. По-мо-ги-те мне! Я здесь!..
Если он слышит "их" коней, значит, дорога совсем близко. Кто бы они ни были, они должны его услышать. Безымянный продолжал кричать:
- Сюда! На помощь!..
Он догадывался, что эти люди не имеют ничего общего с жителями их деревни - они ехали со стороны Энмерри, в то время как крестьяне, если бы они отправились на поиски, пришли бы с противоположной стороны, и, разумеется, пешком. Но в тот момент ему было наплевать на то, кем могут оказаться эти всадники. Ему хотелось только одного - чтобы его услышали и вытащили из болота.
Безымянному почудилось, будто со стороны дороги кто-то закричал ему в ответ. Он замолчал, чтобы проверить эту догадку.
- Мы….же….дем!..жись! - чуть слышно донеслось до Безымянного. Кричал мужчина.
Только тут приемыш сообразил, что, немного отойдя от тракта, его добровольные помощники окажутся в самой опасной части топи. Если они прибыли издалека, то могут и не знать об этом. От мысли, что он только что, возможно, заманил в смертельную ловушку сразу несколько человек, волосы на голове у приемыша встали дыбом.
- Стойте! Там болото! - завопил он, привставая на бревне. - Я не знаю, как сюда добраться! Здесь кругом трясина! Топь!!
Откричавшись, он прислушался. В ответ не донеслось ни звука.
Сердце у Безымянного тоскливо сжалось. Если неизвестные решат не рисковать и повернут назад, ему конец.
Несколько секунд он напряженно вслушивался в тишину, потом, не удержавшись, крикнул:
- Ээээй!
- Мы скоро будем, - крикнул тот же голос, но уже гораздо ближе. - Сколько ты еще сумеешь продержаться?..
- Сколько угодно! - отозвался Безымянный, не в силах скрыть радости в голосе.
Ему даже показалось, что он расслышал чей-то смешок в ответ на последнюю реплику, но это, разумеется, было игрой его воображения.
Через несколько минут он различил невдалеке свет факелов, и сердце радостно заколотилось. Помощь была совсем рядом. Именно теперь ему совсем некстати вспомнились пересуды взрослых, обсуждавших появление в Энмерии заезжих работорговцев. Говорили, что отсюда они следуют во Внутренние земли, где даже имперскими законами до сих пор не удалось искоренить работорговлю, а в дороге по дешевке скупают у распорядителей каменоломен осужденных на каторжные работы и еще воруют у крестьян детей. Если обещанная помощь исходила от кого-то вроде них, то они увезут его с собой и где-нибудь за тридевять земель отсюда продадут какому-нибудь перекупщику. Однако сильно испугаться этой мысли Безымянному не удалось, поскольку даже перспектива оказаться в рабстве была лучше, чем возможность насовсем остаться здесь.
Идущий впереди мужчина остановился на краю трясины и, подняв повыше факел, отыскал глазами, Безымянного. Приемыш, в свою очередь, не отрываясь смотрел на незнакомца. Зрелище и вправду было необычным. Выглядел мужчина так, как будто бы стоял не на зловеще проседающей болотной почве, а на пьедестале. Красноватый отблеск факела падал на растрепанные светлые волосы незнакомца, аккуратную короткую бородку и плечо, обтянутое коричневой дорожной курткой.
- Значит, это ты кричал, - протянул он, и Безымянный узнал голос человека, отвечавшего ему до этого, хотя теперь мужчина говорил, не повышая голоса. - Сейчас мы тебя вытащим, - пообещал он мальчику и обратился к своим спутникам - Дайте-ка мне веревку.
Безымянный уже понял, что среди этих четырех мужчин его собеседник был главным, но он все равно немного удивился, с какой поспешностью они выполнили его распоряжение и принялись привязывать один конец веревки к невысокому кривому дереву, растущему неподалеку.
Тем временем светловолосый передал кому-то факел и снова повернулся к Безымянному.
- Лови, - предупредил он, прежде чем перебросить на бревно другой конец веревки.
Первые четыре раза Безымянный не поймал. Отчасти потому, что онемевшие от долгого сидения на дереве конечности почти не слушались, отчасти - потому что расстояние не позволяло незнакомцу забросить веревку достаточно далеко. Каждую неудачу тот сопровождал выразительными комментариями сквозь зубы, но было не похоже, что они выводят его из себя. Протащив веревку по воде, он как ни в чем ни бывало повторял свою попытку, и на пятый раз приемыш наконец схватил намокший, измочаленный конец.
- Привязывай, - распорядился незнакомец. - И постарайся затянуть покрепче…
Мальчик так и сделал. На всякий случай он обмотал веревку вокруг ствола несколько раз, и, нагнувшись над бревном, завязал несколько хитрых узлов, подсмотренных у Валиора. Мокрая веревка натянулась, и мужчина, проверив ее прочность, остался доволен результатом.
Безымянный даже не успел подумать, что теперь он мог бы попытаться добраться до берега, как его помощник сам направился к нему, провалившись сперва по колено, а после - по пояс.
- Посветите мне! - бросил он через плечо оставшимся на берегу.
- Может, вам помочь, сэр Ирем? - встревожено спросил один из его спутников, насчет которого Безымянный не был до конца уверен - относить его к рязряду взрослых или все-таки не относить?… На вид парнишке было лет семнадцать.
- Ни в коем случае. Стой, где стоишь, Эрлано! - быстро - даже слишком быстро - отозвался незнакомец, только что поименованный "сэром Иремом". И пробормотал себе под нос - Вот не хватало мне еще вытаскивать отсюда вас обоих…
Несмотря на беспокойство, Безымянный еле удержался от улыбки. И только потом подумал, что, судя по почтительным манерам остальных, этот сэр Ирем был какой-то важной птицей.
Мужчина остановился на расстоянии протянутой руки и без лишних церемоний снял Безымянного с бревна. У приемыша даже не хватило сил возмутиться, что с ним обращаются, как с маленьким ребенком.
- Я могу идти сам, - заметил он, но Ирем пропустил его слова мимо ушей. Он шел с трудом, но явно не из-за того, что теперь ему приходилось нести Безымянного. Вода теперь доходила ему до ребер, и приемыш, содрогнувшись, вспомнил, что под ними, по сути, нет дна - только вязкая трясина. Очень может быть, что, если бы светловолосый не держался за веревку, он давно бы провалился с головой.
Тут Безымянный впервые спросил себя, с какой, собственно, стати этот незнакомый человек рискует своей жизнью, чтобы его выручить?
Когда они приблизились к берегу, сразу три пары рук потянулись помочь им, но в этом уже не было необходимости. Ирем отпустил приемыша и несколько секунд стоял, переводя дыхание. С его вымокшей насквозь одежды струйками текла вода.
- Все. Идем назад, - скомандовал он наконец.
Обратный путь приемышу запомнился намного хуже. Они продвигались с теми же предосторожностями, которые задержали его помощников на пути сюда. Впереди опять шел Ирем, а Безымянному велели идти прямо за ним, чтобы все время оставаться на виду. После недавнего падения в лесу он все еще прихрамывал, но боль в ступне немного поутихла. А может быть, все его чувства просто притупились от усталости. Приемыш еле держался на ногах, время от времени тер пальцами глаза, чтобы прогнать внезапно накатившую сонливость, а про себя гадал, кем же на самом деле были эти четверо мужчин.
Очевидно, те, кто пошел за ним на болото, составляли только часть отряда, ехавшего по Старой дороге, потому что кто-то еще должен был остаться с лошадьми. Это приемыш понимал и так. Но то, что он увидел, когда они наконец-то вышли на дорогу, превзошло все его ожидания. Чужаков было не меньше дюжины. Бородатые мужчины на конях были одеты в форму энмеррийской стражи. Валиор, когда-то в незапамятные времена служивший в крепости у "Четырех Дубов", хранил на чердаке такую же коричневую стеганую куртку с вышитыми на груди стрелой и желудем. Из рассказов приемного отца следовало, что обычно ее надевали под кольчугу, но на всадниках доспехов не было.
Надо сказать, что, если Безымянный во все глаза смотрел на незнакомцев, то и они с удивлением разглядывали мальчика, неизвестно как оказавшегося посреди ночного леса. Безымянный сам не замечал, что весь дрожит.
- Эрлано, плащ и флягу, - коротко распорядился Ирем. Приемыш оглянуться не успел, как ему не плечи набросили тяжелый темно-синий плащ, под которым легко уместились бы еще двое таких, как он, а тот, которого сэр Ирем называл Эрлано, вынудил его сделать несколько глотков из принесенной фляжки. Безымянный думал, что это вино, но напиток из фляги был гораздо крепче. Он обжег приемышу язык и горло, но зато по телу прокатилась волна приятного тепла. Приемышу внезапно захотелось лечь прямо на землю, закутаться в плащ и заснуть.
- Это он кричал, мессер? - не утерпел один из стражников.
- Да, он. Похоже, чуть не утонул в болоте, - отозвался Ирем. - Как ты вообще туда попал?
Последний вопрос был адресован Безымянному. Тот сразу вспомнил про засаду на лесной тропинке, свой короткий разговор с Катти и долгую погоню на болоте. Рассказать эту историю толпе чужих людей казалось совершенно невозможным.
- Случайно, - ляпнул Безымянный первое, что пришло в голову.
Ирем хмыкнул, но, к большому облегчению приемыша, выяснять подробности не стал, а вместо этого спросил:
- Где ты живешь?