- Нет, просто тело в саване. Я подхожу ближе и вижу, что это мама. Она не спит и смотрит на меня. А лицо у нее такое, как будто она помолодела. И вот она смотрит на меня и говорит: "Принеси мне цветов. Я без них уснуть не смогу!" Я все думала-думала, что это значило, а когда пошла гулять и увидела в той стороне заросшую клумбу, почему-то сразу поняла, что мама имела в виду именно эти цветы, и никакие другие!
- Но как же мы их отнесем ей? - решил подыграть дочери князь Владислав. - Мы здесь, а твоя матушка далеко. Цветы успеют завянуть.
- Их можно везти в вазоне, - предположила девушка.
- Отличная мысль!
- Да, надо только найти того, кто их отвезет. Может быть, - глаза ее загорелись, - попросить Петра? Ты знаешь, он такой… такой…
- Не сейчас. - Князь решил, что дольше оттягивать разговор не имеет смысла. Эвон как у нее глаза-то разгорелись! - О цветах мы побеспокоимся чуть позже. Сейчас я хочу сказать тебе одну вещь.
- Какую, папенька?
Владислав Загорский взял дочь под локоть. Девочке нужна будет поддержка, когда она узнает правду.
- Об этом человеке.
- Ты о Петре?
- Да. Дело в том, что он… нас покидает.
Владислава остановилась.
- Как? Почему? Зачем?
Князь вздохнул. Смятение дочери сказало ему слишком много. Пожалуй, он правильно сделает, если нарушит данное слово.
- У него есть дела. Важные жизненные обстоятельства, из-за которых он не может и не хочет оставаться с нами.
Исподтишка наблюдая за лицом дочери, князь заметил, что на последних словах Владислава несколько успокоилась.
- И что это за дела?
- Видишь ли, дочка, дело в том… Даже не знаю, как сказать. Дело в том, что этот Петр Михайлик - совсем не тот человек, за которого себя выдает. Скажи, где вы с ним познакомились?
- На пароходе. Мы плыли по Волге и… Но, папа, при чем тут это? Он мне кое-что рассказывал о своей жизни.
- А он рассказал тебе, что на самом деле он - беглый каторжник? Ты видела у него на запястьях следы от кандалов?
Владислава похолодела. Ей стало страшно, как и тогда, в тот день, когда она узнала правду. Раньше, да и теперь еще иногда каторжники в ее воображении рисовались лохматыми уродливыми опустившимися мужиками в лохмотьях, сутулыми, грязными, с тупыми злобными лицами. Петр был совсем не таким. Достаточно было вспомнить его осанку. Его скорее можно было представить в парадном мундире, с эполетами и саблей на балу в Дворянском собрании, чем в лохмотьях и с кайлом на руднике.
- Да, папа, - пробормотала она. - Знаю.
- Вот как? - Князь был неприятно удивлен.
- Да. Он мне говорил.
- И ты знаешь, почему он был осужден на каторгу?
- Да. Он принимал участие в восстании.
- Он и ему подобные подняли мятеж против императора! Они хотели свергнуть царя и убить его семью!
- Нет, этого не может быть!
- Может, девочка моя, еще как может. - Отец взял дочь за руку. Рука была холодна как лед. Ослабевшие пальцы разжались, роняя цветы на дорожку. - Тебе было всего семь лет, ты этого почти не помнишь, тем более что все произошло в столице. Но я знаю. Не скрою, я не испытывал к ним особой симпатии, когда все открылось. Ненавидеть восставших? Нет. За что? Но и любить особо их не любил и их взгляды не разделял. Убийство - это не выход. Уж если что-то и менять, то постепенно, путем реформ. Но сейчас это не главное. Главное, что этим человеком заинтересовалось Третье отделение и сами инквизиторы.
- Инквизиторы? Но почему?
- Есть причины.
- Расскажи!
- Начать с того, что его настоящее имя - Лясота Травник. И он не просто мятежник, участник восстания. Он - ведьмак.
- Колдун?
- Да.
К несчастью, Владислава представляла, кто такие колдуны. Память о днях, проведенных на чертовой мельнице, была еще свежа.
- Сама понимаешь, оставить это дело просто так мы не можем. С Третьим отделением шутки плохи.
- И что теперь будет? - прошептала она.
- Поскольку Лясота Травник честно выполнил свой долг, вернул тебя целой и невредимой, спас жизнь, я намерен отплатить ему добром за добро. Я не напишу в Третье отделение, кто он на самом деле. И вообще буду молчать о том, что когда-то виделся с этим человеком. В обмен на мое молчание твой спаситель обещал как можно скорее покинуть наш дом.
- Как - покинуть? - прошептала Владислава. - Навсегда?
От отца не укрылась внезапная бледность, залившая лицо дочери, и ее потухшие глаза. Черт побери, только этого недоставало!
- Навсегда.
Княжна была близка к обмороку. Чтобы не упасть, она ухватилась за руку отца.
- Я могу с ним проститься? - как со стороны, прозвучал ее изменившийся голос.
- Не уверен, надо ли это, - честно ответил князь. - Ты не в том состоянии.
- Я должна, должна успеть…
Как пловец, кидающийся в бурное море в надежде достичь берега и отталкивающийся от камня, за который цеплялся из последних сил, Владислава оттолкнула руку отца и побежала к усадьбе. Перед глазами все плыло. Сердце замирало. Не чувствуя под собой ног, едва не падая от волнения, она взбежала на крыльцо, напугав дворовую девку, хватаясь за перила, кинулась на второй этаж, к комнатам для гостей. И только перед дверью в его комнату остановилась, хватая ртом воздух и силясь успокоиться. За дверью кто-то был. Он еще здесь?
Сборы были недолгими. Да, собственно, и собирать было нечего. Паспорт князь выписал скоро - Загорье действительно было государством в государстве, и найти пустой бланк и заполнить его на имя Ивана Горского, представителя давно разорившегося захудалого дворянского рода, было делом двух минут. Князь снизошел даже до того, что выписал на имя Ивана Горского банковский билет в пять тысяч рублей, который Лясота мог предъявить в столичном банке "Кострюк и Сын", и добавил на дорогу еще три с половиной тысячи. Все это лежало в новом кошельке. Князь Загорский даже снабдил его сменным бельем, саквояжем, новым костюмом - в общем, всем, что может понадобиться в дороге молодому человеку. Даже пару пистолетов и ту пожертвовал. Все это не могло сгладить впечатления, что его вроде как выбрасывают за порог, но Лясота привык к подобному отношению. В конце концов, он вернул князю дочь, и Владислав Загорский по-своему вознаградил его за подвиг. Теперь он богат, в кармане восемь с половиной тысяч. С такими деньгами можно попытаться начать новую жизнь. И Поленька… В последнее время он не вспоминал об оставленной много лет назад невесте. Пора явиться к ней. Интересно, какова она стала сейчас?
Тихий стук отвлек его от размышлений.
- Кто там?
- Можно?
Дверь распахнулась. На пороге замерла княжна Владислава. Лясота заметил, какой она была бледной.
- Барышня?
- Я хотела успеть… - Девушка не решалась сделать шаг, держась за дверной косяк. - Вы уезжаете?
- Да. - Лясота хотел избежать этой повинности. Он и так уже здорово рисковал, задерживаясь на одном месте.
- Почему?
- Я должен. Вы нанимали меня, барышня, чтобы я доставил вас отцу. Я честно выполнил свое обещание, хотя из вырученных за ваш кулон денег не осталось ничего, так что, получается, я сопровождал вас в Загорск бесплатно. К счастью, ваш батюшка оказался понимающим человеком и компенсировал мои расходы.
Он намеренно говорил эти вещи, чтобы оттолкнуть от себя девушку. Через несколько минут они расстанутся навсегда. Пусть она лучше разочаруется в нем, как в человеке чести - быстрее забудет, утешится, заживет своей жизнью.
- Зачем вы говорите мне все это? - пролепетала Владислава. - Я не понимаю.
- А тут и понимать нечего. Я выполнил свою задачу и должен вас покинуть.
- Нет! - Она сделала шаг навстречу. Глаза девушки блестели. - Я прошу вас!
- Остаться? Это невозможно. Вы не знаете…
- Ваше настоящее имя? - Она сделала еще шаг. - Лясота Травник? Офицер, восставший против царя? Видите, я знаю все. И все-таки прошу… умоляю…
Она сделала третий шаг, протягивая руки. Пол уходил из-под ног. Комната качалась перед глазами, все плыло в какой-то дымке, а этот человек… Петр… Лясота… все еще был так далеко. Девушка вспомнила красавца-коня золотисто-каурой масти… мягкие губы на щеке, отчаянный лихорадочный поцелуй в разбойничьем логове - "На удачу!" - и как потом он обнимал ее в ту ночь, когда на них напали упыри.
- Умоляю, - прошептала она. Сделала еще шаг - и внезапно оказалась в его объятиях. Запрокинула голову, впилась пальцами в плечи, с близкого расстояния всматриваясь в его лицо. - Лясота…
- Барышня, вы сами не знаете, чего просите. - Его голос задрожал. - Я не могу. Я должен уехать. Я хочу уехать, в конце концов! Меня ищут. Если вы знаете мое имя, должны понимать, что мне необходимо исчезнуть.
- Куда?
- Понятия не имею. Подальше отсюда. Вы, княжна Владислава Загорская, слишком приметная фигура, чтобы подле вас можно было остаться незамеченным. В этот раз каторгой я могу не отделаться. Как бы то ни было, живым я не дамся. Ваш отец рассказал вам, что ему уже телеграфировали из Третьего отделения, интересовались мною?
- Д-да…
Ей было страшно. Так страшно, что она в отчаянии цеплялась за мужчину, чтобы не потерять сознание. Вокруг смыкалась чернота, и этот человек - его горящий пристальный взгляд - был опять ее единственной надеждой.
- Теперь понимаете, что я должен бежать, и как можно скорее? Ваш батюшка был столь любезен, что даже забронировал для меня место на пароходе. Он отходит от пристани Загорска через два часа, я должен успеть.
- Два часа? - Владиславе показалось, что она ослышалась. Всего два часа!
- Николай уже закладывает коляску. Вы задерживаете меня!