Эти приготовления отняли все силы. Не чуя ног, Лясота забрался на печь вместе с Владиславой, высыпал на лавку остатки табачно-соляной смеси. Девушка уснула почти сразу, а он до рассвета не сомкнул глаз, одной рукой обнимая прильнувшую к нему княжну, а в другой сжимая саблю. И лишь под утро позволил себе смежить веки, погружаясь в дремоту.
24
Рабочий день в Третьем отделении начался как обычно. Явившись вовремя, по звонку, Юлиан Дич выслушал отчеты трех агентов, отдал секретарю распоряжения относительно тех, кто пока не явился к нему с докладами, наскоро подмахнул несколько прошений, составил донос в инквизиторский совет… И только устроился в своем кабинете, чтобы заняться архивными делами, как секретарь доложил, что его срочно желает видеть князь Михаил Чарович.
Род Чаровичей какое-то время состоял под особым надзором именно его отдела, как когда-то род князей Дебричей, к которым принадлежал по боковой линии сам Юлиан Дич. Примерно полвека назад наблюдение было снято, но Юлиан лучше многих знал, что в таких вещах не может быть срока давности. И когда посетитель переступил порог, он прищурился, окидывая статную фигуру князя, затянутую в полувоенный мундир, долгим пристальным взглядом. Юлиан Дич славился тем, что умел видеть невидимое. Ему достаточно было беглого взгляда, чтобы определить, является ли ведьмой та или иная обвиненная в колдовстве женщина. И сейчас он вмиг понял, что решение о снятии инквизиторского надзора с членов семейства Чаровичей было, мягко говоря, преждевременным.
Тем не менее он повел себя так, как и должен вести чиновник при встрече с князем, - привстал, кивнул, изображая поклон.
- Чем могу служить?
- Мне рекомендовали обратиться именно к вам, как одному из наилучших дознавателей, - ответил Чарович.
- Вас, надеюсь, предупредили, что дознания, которые ведутся здесь, касаются отнюдь не рядовых преступлений?
- Да.
- В таком случае присаживайтесь и изложите ваше дело. - Юлиан Дич позвонил в колокольчик и приказал заглянувшему секретарю: - Кофе, любезный… Предпочитаете с коньяком или без?
- С коньяком и сахарином, - ответил князь Михаил.
Получив чашечку, попробовал напиток и вежливо отставил в сторонку.
- Дело, - промолвил он, - касается исчезновения моей падчерицы, княжны Владиславы Загорской-Чарович. Девушка пропала без вести, таинственным образом исчезнув с парохода "Царица Елизавета" примерно полторы недели назад. Я предпринимал кое-какие розыски, и мне удалось выяснить, что девушка, по приметам похожая на мою падчерицу, была замечена в Вызимах, городе недалеко от устья реки Змеиной. Она назвалась девицей Еленой Михайликовой, осьмнадцати лет, путешествующей вместе с братом Петром Михайликом…
- Петром Михайликом? - вежливо уточнил Юлиан Дич.
- Да, мне так доложили, Я телеграфировал повсюду, что разыскиваю пропавшую падчерицу, и мне пришел ответ, что похожая девица бесследно исчезла с парохода "Ласточка", перевозившего грузы и пассажиров.
- Но почему вы уверены, что это и есть ваша падчерица? Где, вы говорили, ее видели последний раз?
- Она исчезла с парохода "Царица Елизавета" вскоре после того, как мы отчалили от пристани Дмитрова.
Юлиан обернулся к стене, где висела огромная карта империи, высмотрел крохотный кружок с надписью "Дмитров". Вызимы на карте не были отмечены, но река Змеиная обозначалась извилистой синей ниткой.
- Это довольно далеко, - заметил он. - Вы уверены, что речь идет об одной и той же девушке? И прошло столько дней…
- Уверен. В обоих случаях так или иначе был замешан некий Петр Михайлик.
- Это интересно. - Юлиан Дич и в самом деле так думал. - Так что вы хотите от меня?
- Мне говорили, что вы… э-э… обладаете некими способностями. И надеюсь, что с их помощью вы отыщете и мою падчерицу, и ее похитителя.
"А сам-то что? - мысленно спросил у князя дознаватель. - Силенок не хватило?" Силы у князя Михаила Чаровича были, и немалые. Как же получилось, что его семью сняли с инквизиторского надзора? Непорядок.
- Вы говорите, что пропавшая - ваша падчерица? А что же ее родители? Как они относятся к факту исчезновения родной дочери? Они живы?
- Да. Ее мать, моя супруга княгиня Елена Чарович, от горя слегла. Врачи опасаются за ее здоровье, а она к тому же ждет ребенка. Что же до отца княжны Владиславы, то князь Загорский уже несколько лет не принимает никакого участия в судьбе дочери.
- Ясно. Но вы же понимаете, ваше сиятельство, что подобного обвинения недостаточно для заведения дела, - произнес Юлиан Дич. - Нам нужны более весомые доказательства. Конечно, раз вами сделано официальное заявление, мы приложим все усилия, чтобы отыскать предполагаемые следы пропавшей девушки. Однако следует быть особенно осторожными. Вдруг это простое совпадение и у упомянутого Петра Михайлика действительно есть сестра? Вы что-нибудь знаете об этом человеке?
- Ничего.
- Мы пока тоже, - соврал Юлиан Дич. - Но будем искать. И не возражаете, если я в ближайшее время нанесу вам визит, дабы побеседовать с вашей супругой? Мать должна лучше кого бы то ни было знать свое дитя, вы не находите?
Ему показалось, что князь Михаил как-то странно напрягся. Юлиан ощутил пришедшую от посетителя волну раздражения. Обычный человек ничего бы не заметил, но дознаватель не был обычным человеком.
- Конечно-конечно. - Тон князя тем не менее был любезным. - Я извещу вас, когда здоровье моей жены пойдет на поправку.
- В таком случае не смею вас больше задерживать. Чем быстрее я приступлю к розыскам, тем раньше мы найдем следы вашей падчерицы.
Михаил Чарович был недоволен таким завершением визита, но ничего не сказал и позволил проводить себя до двери.
Дождавшись, когда посетитель покинет приемную, Юлиан Дич позвал секретаря.
- Сбегай в архивы и принеси мне истории семейств князей Загорских и Чаровичей!
25
Усталая лошадка взобралась на холм, и возница указал кнутом:
- Вон оно, Князево. Отсюда до Загорска версты две, не более.
- Да! - Владислава приподнялась, в волнении хватая своего спутника за руку. - Это оно! Боже мой! Я не верила, что еще раз увижу его!
Лясота прищурился. На фоне темной тучи - опять будет дождь! - на соседнем холме вставала сложенная из белоснежного камня двухэтажная усадьба, окруженная садом. Парк спускался к пруду, на другом берегу которого виднелось небольшое село. За деревьями посверкивал крест над куполом небольшой церквушки. От этого места веяло спокойствием и теплом. Надо же, добрались!
- Вы нас подвезете? - Княжна умоляюще обернулась к возчику.
- Э нет! Мне дорога дальше. Да тут идти всего ничего.
- Идемте, барышня. - Лясота первым спрыгнул с телеги, подал девушке руку.
- Но как же так? - запротестовала та.
- Вот так! - Он снял ее с телеги, махнул вознице. - Все равно спасибо!
Тот щелкнул кнутом, заставив лошадь двинуться дальше, а путешественники свернули на дорогу, ведущую в загородный дом князей Загорских. Отсюда до самого Загорска было еще две или три версты - можно дойти засветло. Но и без того долгий путь утомил обоих. Хотелось отдохнуть.
…Упыри оставили их в покое на рассвете. Задремавший под утро Лясота даже сперва не понял, что они убрались, и еще несколько минут лежал, чутко вслушиваясь в тишину. Потом осторожно сполз с печи, пошел на разведку. Если бы не утро, если бы хоть один упырь не ушел - его история могла бы закончиться. Раны на плечах только подсохли, покрылись коростой, и малейшее напряжение могло заставить их открыться. А тогда почуявших свежую кровь голодных упырей не остановило бы ничто. Но обошлось. Опять обошлось.
Улучив момент, он как следует порылся в вещах покойных хозяев. Денег - самого главного - отыскать не удалось, если не считать пары мелких монеток. Зато нашлись простенькие сережки и колечко - несомненно, украшения Марьи. У них было одно неоспоримое преимущество: продать или обменять их в деревне на еду или провоз было проще, чем дорогие золотые и серебряные кольца и ожерелья. Распотрошил Лясота и сундуки, обеспечив обновками себя и княжну. Некоторые из найденных вещей явно не принадлежали жителям Упырёво - их могли снять с предыдущих жертв. Например, кисет с монограммой. Или - сердце радостно подпрыгнуло - пистолет. В последнюю очередь он проверил съестные припасы. Нашел хлеб, пареную и сырую репу, лук, свежие огурцы, яйца.
Деревню покидали ближе к полудню, двигаясь с большой осторожностью, но Упырёво как вымерло. За высокими заборами ощущалось присутствие людей - там раздавались шаги, скрипели двери, квохтали курицы и осторожно подавали голос собаки. Как-то раз послышалась даже человеческая речь, но никого из жителей села увидеть так и не удалось.
Версты через три-четыре лес кончился, сменившись полями, лугами и перелесками. Тут вышли на проселочную дорогу, которая вскоре вывела их к реке. Вдоль берега Змеиной несколько раз им попадались деревеньки, но единственный городок, опасаясь преследования полиции, они обошли стороной, дав порядочный крюк по бездорожью. В ту единственную ночь спать им пришлось под открытым небом, в остальные дни Лясоте удавалось напроситься на постой. В одном месте он расплатился сережками и колечком, в другом - ссыпав в ладони хозяина все медяки, в третьем наколол дров и помог починить забор. В одной деревне местная знахарка, с которой он поделился кое-чем из мошны Тимофея Хочухи, зашептала ему раны на плечах.