- Да…
Услышав тихий прерывистый шепот, Владислава не сразу поверила, что ей не мерещится, что это действительно люди. Две девушки или молодые женщины, если судить по голосам. Княжна прислушалась, вытягивая шею и невольно приоткрыв рот.
- Смотри-смотри, заметила!
- Она нас видит?
- Нет. Но слышит.
- Ой! - Девушки захихикали. Плеснула волна, зашелестели ветки, словно кто-то пробирался сквозь заросли. Владислава обернулась на звук, всматриваясь в сумрак. Никого. А сначала ей показалось…
- Точно заметила.
- Подойдем?
- Нет. Вдруг испугается?
- Я не боюсь, - услышала княжна свой голос. - Где вы?
Хихиканье стало громче. Вода заплескалась сильнее - словно кто-то весело и отчаянно болтал ногами на мелководье, стараясь поднять волну. Наверное, деревенские девушки - мелькнуло у Владиславы. Только они могут забраться в такую глушь, смеяться и дурачиться.
- Заметила! Заметила! Зовет! Подойти или нет?
- Пусть сама подойдет.
- Да, да. Пусть сама!
- Что за шутки? - невольно возмутилась Владислава. - Вы знаете, кто я?
- Знаем-знаем! А знаешь ли ты…
- Тише! Отпугнешь! Она должна сама…
Удивленная Владислава ничего не понимала. Что ее собеседницы имеют в виду?
- Иди сюда! Иди к нам! - Опять плеск и шуршание веток.
- А где вы? - заинтересовалась девушка.
- Тут. Рядом!
- Все время прямо, никуда не сворачивая. Просто иди.
Просто идти? И только-то? Но надо сначала выбраться из лодки, выпутаться из одеяла, которое почему-то оказалось обмотанным вокруг нее, как кокон или пелены вокруг младенца, в несколько раз, так что даже рукой и ногой не сразу шевельнешь. Владислава яростно принялась сражаться с ненавистным одеялом, а девичьи голоса все звали, торопили и подначивали. Их обладательницы давились от хохота, и это раззадоривало Владиславу. Сбросив наконец одеяло на дно лодки, она не удержалась и под хохот девушек несколько раз наступила на него.
Послышался крик. Кто-то звал ее… по имени?
- Сейчас! Я сейчас, - воскликнула девушка.
Кусты трещали, пока сквозь них пробирался… мужчина.
Уже выскочившая из лодки Владислава была грубо схвачена поперек туловища и отброшена назад. Она еле удержалась на ногах, чудом не упав за борт, а мужчина, перевесившись через противоположный борт, отчаянно лупил по кустам какой-то тряпкой.
- Прочь! Прочь!
В кустах злобно шипели, визжали, плевались и возмущались визгливыми противными голосами. Потом несколько раз сильно и громко плеснуло - словно что-то большое упало в реку - и наступила тишина.
Еще не отдышавшись, мужчина обернулся к оцепеневшей от неожиданности Владиславе, и при свете закатного солнца девушка узнала Петра Михайлика. Узнала - и удивилась тому, как исказилось его лицо. Сейчас оно было ужасным.
- Что случилось? - пролепетала она.
- "Что случилось"! - передразнил он. - Это я должен был спросить у вас, барышня! Я стараюсь, достаю ей паспорт и дорожное платье, а она с мавками шашни заводит! Не хотите домой к отцу - так бы сразу и сказали, я бы не тратил на вас свое время.
Он с тоской посмотрел на тряпку, которую держал в руке. Это оказался его сюртук, скрученный наподобие жгута. Сейчас он выглядел не лучшим образом - мокрый, облепленный тиной, да и подкладка порвана. Хорошо еще, деньги и оружие он хранил не в его карманах.
- Я не понимаю. - Владислава обвела взглядом лодку, заросли, реку. - Я хочу к отцу, очень-очень хочу. Но я не понимаю, при чем тут это…
- А при том, что, если бы вы выбрались из лодки, достались бы мавкам и уже никогда не увидели бы отца. А если бы увидели - не узнали бы. Он вас, быть может, и узнал бы, а толку?
- Объясните!
- Да просто все. - Он сел на скамью, развернул сюртук. Ничего страшного. Ну намок. Ну выпачкан. Ну чуть-чуть надорван. Прополоскать, высушить, подшить - и можно носить. - Вы что, действительно не знали, с кем разговаривали?
Владислава помотала головой, и Лясота испустил вздох прежде, чем пуститься в объяснения.
- Мавки - их по-разному называют. Водяницами, шутовками, щекотухами, ундинами, но чаще русалками. Хотя это неправильно. Мавки всегда из утопленниц получаются. Они к людям злы, хотя добрыми прикидываться мастерицы. Вот водяницы или берегини - те добрыми бывают. А мавки или навки только и ищут повода, чтобы навредить. Это я виноват, - вздохнул он. - Надо было место сперва проверить. Тут ветлы к самому берегу подходят, ветки в воду опускают, а в воде чертова ореха и кубышек полным-полно. - Перевесившись через край лодки, он быстро выдернул плоский зеленый лист на длинном стебле и тут же отбросил, брезгливо вытерев ладонь о скамью. - Вы сидели на грани воды и земли, ни там, ни тут. Вот мавки вас и заметили. Заговорили, задурили голову, одурманили - на это они мастерицы. Вам достаточно было выбраться из лодки и пойти в заросли. А там они бы вас схватили и под воду утянули так, что концов не найти. Я вовремя подоспел.
- Они меня хотели утопить? - изумилась Владислава. - Но почему?
- Вы живая, а они мертвые, но когда-то были живыми. Мавки ненавидят людей именно потому, что те живые, и стараются уменьшить число живых людей, просто убивая тех, кто подвернется под руку. Счастье, что они бросаются не на всех. Вы, наверное, думали о чем-то печальном?
- Я думала… думала… - Владислава никак не могла выговорить. - Думала, что вы не придете.
- А я пришел. И кое-что принес.
Сходив на берег, Лясота вернулся с мешком, откуда начал доставать покупки.
- Мне удалось достать два билета на пароход "Ласточка". - Он показал две бумаги с печатями. - Он отходит как раз вверх по Вертуге завтра в восемь утра. А еще мне повезло приобрести для нас паспорта.
- Зачем?
- Но у вас же ничего нет. Без паспорта вам никуда нельзя. Так что вот… - В руки Владиславе легла свернутая в трубочку гербовая бумага. - Мы теперь брат и сестра - Петр и Елена Михайлик. Годится?
Владислава пожала плечами.
- Не знаю. А где вы взяли такой паспорт? И чем вам не нравится мое имя?
- Тем, что княжну Владиславу Загорскую-Чарович будут искать, как пропавшую без вести, А Елена Михайлик никому не нужна и не интересна. Это еще не все, Вот вам дорожное платье. Переоденьтесь! Ну, тут еще белье, чулки, кое-что еще. Сами разберетесь. Правда, оно ношеное, но чистое и без заплат.
Мешок лег девушке на колени. Она опасливо заглянула внутрь, но нашла только одежду. Действительно ношеную, но чистую.
- Откуда вы это взяли?
- Купил, - лаконично объяснил Лясота. - Вместе с паспортом. Где - не ваше дело.
Все это можно было достать только через местных воров и налетчиков. С каторги Лясота вынес умение легко находить в толпе таких людей и входить к ним в доверие. То обстоятельство, что он был беглым, только сыграло на пользу. Ему не только обменяли бриллиантовый кулон на серебряные рубли, но быстро сделали женский паспорт и даже свели со скупщиками краденого, которые недорого взяли с него за платье и предметы женского гардероба. Лясота помнил, что Поленька всегда трепетно относилась к своей одежде, обуви, белью, и решил позаботиться о княжне. Расчет был с дальним прицелом: он просто попросит у князя-отца лишние деньги в награду за доставку его дочери в Загорск.
- Переодевайтесь, если хотите, - предложил он. - Я отвернусь. Или вовсе выйду на берег, чтобы вас не смущать. Да и темно уже становится, так что не особо стесняйтесь.
- Не уходите, - промолвила Владислава. - Лучше пойду я.
Прижав к груди обновки, она осторожно выбралась на берег, в кусты. Ей казалось, что она забралась достаточно далеко, но обострившимся зрением Лясота видел ее фигуру - светлое пятно на фоне темной листвы. Девушка неловко выбиралась из своего старого платья, возилась с крючками и застежками. В какой-то момент Лясота поймал себя на мысли, что ему хочется рассмотреть свою нечаянную попутчицу поближе - не только заглянуть в глаза, но изучить ее фигуру, грудь… Борясь с искушением, он отвернулся к реке, стал глядеть на закат, прислушиваясь к шороху одежды за спиной.
Было тихо. Слишком тихо. Не чувствовалось даже присутствия мавок. Поняв это, Лясота невольно напрягся. Девушка на берегу ни о чем не подозревала, ничего не замечала. Но поблизости был источник опасности - что-то, что спугнуло утопленниц и разогнало других мелких тварей.
Рядом плеснула волна. Лясота встрепенулся, но остался недвижим, лишь осторожно косил глазами по сторонам. На самом краю зрения мелькнула какая-то тень.
Опять всплеск, на сей раз ближе. Он затаил дыхание и увидел волховца. Тварь подобралась к камышам, выставив голову над водой. Рука сама потянулась к пистолету. Один меткий выстрел - и…
- Господин Михайлик, - послышался робкий голос Владиславы.
Волховец вздрогнул и без всплеска ушел под воду.
- Господин Михайлик! Вы где?
- Тут. - Он разжал пальцы, выпуская рукоять пистолета. - Что случилось?
- Я вас потеряла.
- Идите на голос. - Он бросил последний раз взгляд на реку - никаких следов мавок или волховца - и встал в лодке, протягивая к берегу руку.