Скрейг слышал о чем говорили Максим и Агофен и, возможно, принял последние слова за приглашение. До завтрака оставались привычных три прыжка. Первые два скрейг проделал легко и красиво. Надо отдать зверюшке должное: прыгать она умела. Третий прыжок, как это принято называть у скрейгов: "третий решающий - самый обещающий", как всегда, был наиболее стремительным... Но в ходе стремительного, сплюснутая, как у бульдога, морда скрейга столкнулась с кулаком Максима. Такое сложение скоростей ни к чему хорошему привести не могло. Не зря в современных автомобилях стремятся создать какие-то хитрые системы, смягчающие удар при столкновении. У скрейга кудлатого подушка безопасности не была предусмотрена. Отсюда и результат. Морда его еще больше сплюснулась, один из клыков дал трещину, а трех передних зубов зверюшка лишилась навсегда. К ногам Максима скрейг кудлатый краснохвост брякнулся без сознания.
- Нокаут! - определил Агофен. - Поздравляю, Макс. Всего один удар - и нокаут. Это круто!
- Нечего было прыгать на меня! Я его разглядеть хотел, а он прыгает! Пришлось остановить. - Максим снова сжал кулак и потер костяшки пальцев.
- Он всего лишь хотел тобой позавтракать, мой отважный друг, а ты лишил его трех зубов. И, вообще, испортил ему морду.
- У нас это называется: "Принуждение к миру" - сообщил Максим.
- Хорошая формулировка. Очень емкое выражение. Надо записать... - Эмилий открыл кожаную сумочку, что висела у него справа и вынул блокнот.
- Крепкий кулак - лучший путь к установлению мира, - ухмыльнулся Максиму Агофен. - Твое скромное желание, мой любознательный друг, исполнилось. Мир наступил и теперь ты можешь хорошо разглядеть эту зверюшку. Дороша! - позвал он. - Иди к нам! Не бойся. Максим уговорил скрейга не кусаться.
- Я и не боюсь, - Дороша выпустил пару клубов дыма, закинул за плечи ранец и стал неторопливо спускаться со стены.
Максим, между тем, внимательно рассматривал поверженного хищника.
- Сенсация! Сенсация! - неожиданно раздался хриплый голос, и с ближайшего дерева вспорхнула темная в красную крапинку птица с большим желтым клювом. Величиной она была с крупного петуха. - Впервые в нашем герцогстве! Встреча скрейга кудлатого с человеком! На человеке ни единой царапины, а краснохвост потерял сознание и не может ответить ни на один из наших вопросов! Что это: обычное преступление или хорошо продуманная провокация? Краснохвост совершал мирные прыжки по поляне, ибо был голоден. Но вместо гуманитарной помощи он, совершенно неожиданно, получил удар кулаком в морду. Лесные жители в шоке! Почему ничего не делается для охраны беззащитных животных? Куда смотрит общество? Кто накормит голодных скрейгов? Знают ли в канцелярии герцога Гезерского о том, что происходит с редкими животными под покровами лесов? Кто держит Красную Книгу под семью замками?! Подробности в наших дальнейших сообщениях! Сенсация! Сенсация! Прислушивайтесь к нашим сообщениям! - птица сделала круг над поляной и улетела.
- Крокадан! Надо же! - рассердился Агофен. - Тихое, вроде, место, а он, оказывается, здесь сидел, подглядывал. Сенсация ему нужна...
- Трепло! - возмутился Максим.
- Очень точное определение, - подтвердил Эмилий. - Крокаданы ведут себя совершенно безответственно. И ничего с ними не сделаешь: свобода слова превыше всего, - по вздоху дракона можно было понять: лично он не уверен, что свобода слова превыше всего. Хотя, возможно, он вздохнул по поводу того, что некоторые пользуются свободой слова совершенно неадекватно.
- Ладно, на всякий чих не наздравствуешься, - Максим подошел к скрейгу и пощупал копну на голове зверя. Копна - она и есть копна. Все здесь переплелось, перепуталось и напоминало большую, замызганную мочалку. Расчесать это кудлатое чудо и привести его в порядок было невозможно.
- Поэтому его и назвали "Кудлатый", - объяснил Эмилий.
- Клубок грязной шерсти, - определил Максим. - За всю свою жизнь этот скрейг не только не стригся, но даже ни разу не причесывался. Но хвост у него шикарный. Парадокс. Хвост - вроде бы лишняя конечность. А у этой зверюги вся красота в хвосте.
Хитрый зверь очнулся, но притворялся, что все еще в забытьи. Глаз не открывал, прислушивался к тому, что происходит возле него. Проживающий в далеком от России Гезерском герцогстве, скрейг кудлатый краснохвост русского языка не знал, но после того, как он врезался носом в кулак стал понимать все, что говорил Максим.
- У него и клыки неплохие, - отметил Агофен. - Но ты, мой решительный друг, испортил один из них и лишил его трех зубов.
- Что нам теперь с ним делать? - спросил Максим. - Лежит как бревно. Если эту зверюшку оставить в таком виде, его другие зверюшки сожрут.
- Никто его не сожрет, он давно очнулся, - Эмилий отошел подальше от скрейга. - Он хитрый. Слушает о чем мы говорим и собирается броситься на кого-то из нас.
- После того, как я ему врезал? - не поверил Максим.
- У него рефлекс. Если скрейг видит что-нибудь такое, которое можно сожрать, он бросается. И сжирает.
- Но он же, вроде, не дышит.
- Притворяется. Ты посмотри, у него уши шевелятся, он каждое наше слово ловит. И задние лапы подтянул. Готовиться прыгнуть. - Эмилий отошел еще на несколько шагов.
Максим присмотрелся: зверюга выглядела вполне дохлой. Но большие уши, действительно, шевелились, как радары на аэродроме, И задние лапы подтянула. Явно собиралась прыгнуть.
- Я тебе прыгну! - пригрозил Максим и показал скрейгу кулак. - Я тебе так прыгну, что ты вообще без зубов останешься. Будешь питаться картофельном пюре. А ну-ка, встать! - приказал он.
Зверюга открыла глаза, посмотрела на Максима, но не шевельнулась, только ушами повела.
- Делает вид, что не понимает. Требует переводчика, - усмехнулся Агофен.
- Все он понимает. Но не может не прыгнуть, - Эмилий еще немного отступил и укрылся за спиной Агофена. - У него такая кровожадная сущность и врожденный пожирательный рефлекс. Когда скрейг видит еду, у него все соображения только по поводу того, что ее надо съесть.
- Сейчас я его укрощу "Большим заклятием миролюбия", - заявил Агофен. - Джинн щелкнул пальцами правой руки, затем левой... - Ты всех любишь, - сообщил он скрейгу. - В твоем сознании царят мир и любовь ко всему живому.
Скрейг с недоумением уставился на Агофена, затем аппетитно зевнул, широко разинув рот. Зубов у него оставалось еще достаточно много. Они были крупными, желтыми и производили неприятное впечатление.
- Кажется не подействовало, - решил Максим.
- И не подействует, - Эмилий перебрался за спину Максима. - Ты, Агофен, не те слова говоришь. Теперь этот хищник будет всех есть с любовью. Ты ему не о любви... Ты ему есть запрети, хоть бы на несколько часов.
- Может быть, может быть... - Агофен внимательно поглядел на скрейга. - С этими зверюшками я ни разу не работал. Попробуем по другому. - Он снова щелкнул пальцами, одновременно правой и левой, уставился краснохвосту в глаза и произнес чуть-чуть завывая:
- Ты сы-ыт. Ты не хо-очешь есть. Ты се-егодня до по-о-лу-ночи ни-и-ко-го не ста-а-нешь убивать и ни-и-ко-го не ста-а-нешь есть. За-а-по-омни: ни-и-кого! Ты сы-ыт!
Скрейг поднялся. Он с недоумением и растерянностью смотрел на Агофена. Выглядел хищник, которому внушили, что сейчас он никого не должен есть, прескверно. Глаза почти полностью закрывали нависшие над ними космы, а из разбитого носа сочилась тоненькая струйка крови. Грязные кляксы на шкуре, казались сейчас еще грязней. По унылому виду, опущенной голове и потухшим глазам можно было понять, что заклятие подействовало. Скрейг не хотел есть и от этого непонятного чувства ему стало плохо. Эта зверюга была уверена, что живет только для того, чтобы убивать и есть. Сейчас, после заклятия наложенного Агофеном, терялся смысл самого существования...
- Вот так... Теперь, до полуночи, он будет самым сытым хищником в лесу. И никого не тронет, - сообщил Агофен.
- Подействовало... Удивительно... - Эмилий вышел из-за спины Максима. - Краснохвостый скрейг не хочет есть и ни на кого не бросается. Агофен, ты достиг невозможного! Когда вернемся во дворец, я все подробно запишу. Напомните мне. Хотя нет, такое я не забуду.
Подошел Дороша. Он посмотрел на грустного скрейга, пыхнул трубкой и вынул ее изо рта.
- Странный он какой-то, - определил Дороша. - И задумчивый. Никогда такого скрейга не встречал.
- У него аппетит пропал, - с гордостью за друга доложил Эмилий. - Предложи ему сейчас поесть - откажется.
- Сообразил теперь, что не на тех нарвался? - спросил у зверюги Агофен.
Скрейг молчал. По его грустному и растерянному виду, можно было понять, что сообразил.
- Ты послушай меня, - обратился к скрейгу Максим. Он шагнул к лепрекону и опустил руку на плечо малыша. - Если посмеешь тронуть Дорошу, я тебя найду, и хвост оторву. И другим скрейгам скажи: лепреконов не трогать. Тронете кого-нибудь из них, я у вас всех, хвосты поотрываю! Будете куцыми, как зайцы. Запомни мои слова. А теперь вали отсюда.
Скрейг кудлатый краснохвост, понуро опустил голову и послушно повалил в сторону леса. Хвост он тоже опустил и тот волочилась по земле, как поверженное знамя.
- Сенсация! Сенсация! - на высоком дереве захлопал крыльями, а затем взлетел еще один крокадан. - Новость, которая потрясет всех!
- У них что, гнездо здесь?! - Агофен нагнулся за камнем. - Я его сейчас сшибу.
- Не надо, - остановил его Эмилий. - Если тронем его, они такое на нас накаркают, не отмоемся.