Дети содрогнулись, признавая возможную правоту этих слов. Хук был чрезвычайно доволен.
- Неужели вы не видите, что вы принесли им? - продолжал он умоляющим тоном. - Из-за вас они узнали, что такое ответственность! Вы заставили папу и маму вырасти! Как могут они любить вас за это?
Стук в дверь прервал их "беседу". Хук пробурчал что-то себе под нос. Из-за двери спешно выглянула голова Тиклса.
- Капитан? - с некоторым сомнением в голосе произнес он.
- Да, в чем дело Тиклс? - Сми подбежал к Хуку и прошептал что-то на ухо. - Очень хорошо! - прогремел Хук. - Так, в чем дело, Тиклс? Пират весь съежился.
- Капитан, пора расстреливать смертников!
Хук вытолкнул его за дверь, и раскрыв ее настежь, скомандовал: "Огонь!"
Откуда-то снаружи послышался пушечный выстрел, и затем все опять стихло. Джек неподвижно сидел на стуле, Мэгги зажмурила глаза.
Тиклс попытался опять просочиться в дверь и напоролся прямо на Хука. Они столкнулись животами и посмотрели друг на друга.
Хук принюхался. Его нос недовольно сморщился.
- Тиклс, сегодня вечером отправляйся в баню, - прошипел он и пинком вышвырнув его вон, закрыл дверь и вернулся к доске.
- Настало время для контрольной работы, - объявил он и опять крутнул доску.
Когда она остановилась, Хук написал на ней:
Я ВАС ЛЮБЛЮ
Он повернулся к детям и подождал, пока Сми закончит раздавать листочки бумаги. Он с удовлетворением подумал, что пока все идет как нельзя лучше.
- Ну, все готовы? - спросил он. - Хорошо. Что на самом деле имеют в виду родители, когда говорят вам "я тебя люблю"?
Мэгги, волнуясь, подняла руку, напрочь забыв о своем решении, что все эти игры ей не по нраву и она больше не будет играть в них.
- Я знаю! Я знаю! - она набрала в легкие побольше воздуха. - Они имеют в виду, что мы все время доставляем им истинное счастье.
Хук покачал головой.
- В действительности это не так! Извини, но ты ошибаешься. - Он повернулся к Сми. - Поставь ей двойку.
Сми взял перо, макнул его в красные чернила и вывел огромную двойку на листе бумаги, лежавшем перед Мэгги.
- Дай мне досье Пэна, Сми, - приказал Хук, не обращая внимания на ее опечаленное лицо.
Мэгги упала духом.
- Он поставил мне двойку. Я никогда раньше не получала двоек!
- Хватит жаловаться, - пробурчал Джек.
Хук в это время листал толстенный том, который принес ему Сми, и качал головой.
- Та-а-ак, что у нас здесь есть? Обещание за обещанием, и ни одно из них не выполнено. Что он за отец, Джек? - Он вперил свой взгляд в глаза Джека. - Твой папа был на школьной постановке, где играла Маргарет, не так ли? А пришел он на твой бейсбольный матч? Нет, конечно, нет. Он пропустил все важнейшие события в твоей юной жизни, не так ли?
Мэгги вскочила на ноги с криком:
- Это не настоящая школа! Вы не настоящий учитель! Вы не имеете права ставить мне двойки! Отпустите нас домой!
Она обежала парту и с кулаками набросилась на Хука.
- Мэгги, прекрати! - закричал Джек в ужасе. - Отстань от него! Он просто снова запрет тебя! Что ты делаешь?
- Сми! - заорал Хук, безуспешно пытаясь одной рукой удержать Мэгги. - Возьми эту маленькую… - он не смог договорить фразу до конца. - Сми, отведи ее наружу, пусть отдохнет и поиграет с веревками, гафелями или еще чем-нибудь. Кыш-кыш.
Сми оторвал от него Мэгги, которая кричала и колотила Хука по чем зря.
- Ты не должна огорчать капитана, - посоветовал он.
- Ему понравилась моя школьная пьеса! - кричала Мэгги, выталкиваемая за дверь. Теперь все свои удары она обрушила на Сми. - Я была ужасна! Не слушай его, Джек! Он ненавидит маму и папу! Он хочет, чтобы мы их тоже ненавидели! Он хочет, чтобы мы забыли о них! Ты должен помнить о них, Джек, Страна Никогда может заставить тебя позабыть все! Не делай этого! Не…
Дверь в каюту закрылась, и воцарилась тишина.
Хук и Джек молча смотрели друг на друга. Хук улыбался. Теперь, когда девчонка ушла, можно было обратить все свое обаяние на мальчишку. Он лучше поддавался разрушительному влиянию, если таковое имело место. В глазах Джека он увидел выражение, которое сразу узнал.
Он наклонился к нему совсем близко и сказал:
- Ну, Джек?
Джек приподнялся на своем месте:
- Откуда вы знаете о матче? - пробормотал он.
Хук загадочно улыбнулся.
- У меня есть замечательный бинокль. - Он подошел к Джеку так, что теперь оба они смотрели на доску.
ПОЧЕМУ РОДИТЕЛИ НЕНАВИДЯТ СВОИХ ДЕТЕЙ - эта надпись снова смотрела на них.
- Он в течение всей твоей жизни пропускал ее важнейшие моменты, не так ли, Джек? - вкрадчивым голосом говорил Хук. - У него на каждый случай есть уважительная причина, но факт остается фактом: он всегда отсутствует. Твоя сестра еще слишком мала, чтобы осознать правду, но ты-то нет. Если бы он действительно тебя любил, разве не был бы он на матче ради тебя?
В комнате было так тихо, что Хук слышал дыхание мальчика. Он сидел с опущенной головой, и шоколадные прямые волосы бросали тень на его ангельские черты.
Хук положил ему руку на плечо.
- Они говорят нам, что любят нас, Джек, но где доказательства? Доказывают ли они нам свою любовь на деле? Бывают ли они там, где должны быть? - Он помолчал и вздохнул. - Все это настолько ясно, стоит лишь немного поразмыслить над этим.
Мальчик едва заметно кивнул головой.
- Джек, Джек, - продолжал Хук. - Я думаю у нас с тобой есть много общего. Мальчик поднял голову, в глазах его читалось удивление. - Погоди, не делай поспешных выводов. Выслушай меня. Ты, кажется, смелый, мужественный мальчик. Скажи мне, это - правда? То, что я вижу в твоих глазах?
Он поднял Джека с места и провел его через всю комнату к большому, обитому железом сундуку. Потом он развернул Джека, отошел на шаг назад с важным видом, поднял голову и небрежно произнес:
- Неужели тебе никогда не хотелось стать пиратом, сердце мое?
Глаза Джека были широко раскрыты, но не только от удивления. В них были еще и жажда быть понятым и принятым, а также страстное желание принадлежать кому-то.
- Нет, - прошептал он, - только бейсболистом.
- Ах, бейсбол! - выдохнул Хук.
Драматическим жестом он откинул крышку сундука. Внутри его лежали бейсбольные карточки, тысячи бейсбольных карточек.
У Джека перехватило дыхание.
- Я никогда не видел так много карточек! - тихо произнес он.
Хук склонился к нему.
- Возьми несколько штук, почему ты не берешь. - Он подождал, пока Джек набрал их в обе ладони. - Видишь, Джек, ты можешь быть в моей команде кем хочешь. Все это - твое.
Он обнял его одной рукой и привлек к себе как прирученного.
Думай о приятном
В то утро Питер Бэннинг как бы заново познакомился со своим телом. И было это не очень-то приятно. Во многих местах кожа обвисла, она тряслась и болталась самым неподходящим образом. Многие части тела просто отказывались двигаться. Бесконечное количество раз на протяжении нескольких месяцев он говорил себе, что надо взять себя в руки и начать заниматься физкультурой. И вот наконец наступил момент истины.
Все это натворила Тинк.
- Если ты хочешь заполучить своих детей обратно, - заявила она, поднимая его на рассвете, - ты должен подготовиться к встрече с Хуком. Ты не можешь предстать перед ним в подобном виде. Нам нужен тот, прежний Пэн.
Прежний Пэн. Как будто на свете действительно существовал такой. Как будто ОН был им. Она продолжала настаивать, и маленькая группка Потерянных Мальчиков, которая хотела верить в то, что это на самом деле возможно, поддерживала ее. Все они смотрели на него, как на диковинку в зоопарке.
Поэтому он поднялся и пошел делать зарядку - толстый старый Питер Бэннинг, адвокат и бизнесмен, который был перенесен из того, реального, мира - в этот, выдуманный, и который случайно попал в экспедицию а-ля "когда-ты-хочешь-подняться-к-звездам", в результате которой, как полагали фея и кучка маленьких мальчишек, будет открыто его персональное месторождение юности.
Утро уже было в самом разгаре, а он вот уже в течение трех часов занимался свои телом. Господи, помилуй!
Питер опять трусил по тропинке в Весну, довольный, что миновал Зиму, и направлялся дальше в Лето. Он задыхался, у него горели ноги, болели мышцы, а все его тело пыхтело, сотрясалось, и в общем и целом, отказывалось повиноваться в ответ на те муки, на которые было обречено. Тинк сидела у него на плече, и хотя никуда не собиралась ехать, все же испытывала наслаждение от этой скачки. Рядом с ним, окружив его кольцом, бежали верные ему Потерянные Мальчики. Они подгоняли и подбадривали его, пели и танцевали. Их шаги были раза в три меньше, чем его, поэтому им требовалось делать гораздо больше движений, чтобы покрыть то же расстояние, но зато в них было по меньшей мере вдвое больше энергии.
Ах, если бы стать двенадцатилетним - хотя бы на одно утро!