После того как дозор отъехал достаточно далеко, прусс посмотрел на ляха. Тот понял, что за этим последует, и опустил взгляд к воде. Она была темновато-прозрачной. Было видно, как на дне возле сапог шевелятся косматые водоросли. Потом внезапно стало темно. Боли лях не почувствовал.
Дилинг подхватил его и вытащил на берег. Прислушался. В лесу было тихо. Он вернулся за лошадьми. Свою привязал тут же, на берегу, а ту, на которой приехал лях, отвел подальше за деревья и, просунув уздечку под лежавшее бревно, подтянул морду лошади к земле. Затем перерезал ей горло. Лошадь дернулась, пытаясь освободиться, но силы быстро оставили ее, передние ноги подкосились, и она упала сначала на колени, а потом завалилась боком. Дилинг обтер нож о шкуру и подставил ладони под бившую из шеи горячую струю. Он пил и пил, пока не почувствовал, что желудок полон кровью. Тогда вытер о лошадь руки и снял с нее сбрую.
Глава 26
К Леху Белому его привели после полудня.
- Ну, - спросил князь. - Что такого важного ты хотел сообщить мне, язычник?
- Твой брат, князь мазовецкий Конрад, вошел в сговор со Святополком и Верховным Жрецом пруссов с тем, чтобы выманить тебя из Кракова и погубить в этих лесах, а земли твои предать мечу и огню.
- Ты что такое говоришь, поганый? С этим ты шел ко мне, думая, что я поверю? И как посмел ты при мне нести хулу на единокровного моего брата?
- Верь мне, князь, ведь я и есть тот человек, которого послали, чтобы убить тебя.
- Кто послал?
- Крива. А за твою голову Конрад обещал навечно отказаться от претензий на Палве и отдать на разграбление часть твоих владений. Пруссы выступят, как только получат известие о твоей смерти.
Лех задумался. Его и самого уже начинало тревожить затянувшееся ожидание. От Конрада, как это ни странно, не поступало никаких известий. А ведь до Плоцка было рукой подать. Лех послал к нему гонцов с запросом - отчего, мол, тянет с выступлением? Но те почему-то не вернулись в срок. Конрад с детства отличался завистливым и склочным нравом, с возрастом его характер не выправился и особой любви друг к другу братья не питали, но чтобы тот замыслил братоубийство? Такого Леху и в голову не могло прийти. Все же сыновья они одного отца и одной матери, крестились в одной церкви…
- Я тебе не верю, - сказал Лех. - А послал тебя ваш колдун скорее для того, чтобы посеять раздор между мной и братом.
- Я знал, что ты так скажешь, - ответил Дилинг. - А как ты объяснишь, что мне известно место вашей с Конрадом встречи? Ведь ты только вчера сюда пришел, не так ли?
- Ну, этим ты, язычник, никого не удивишь. Все знают, что у вас звериный нюх.
- В этот раз он не понадобился. У меня был проводник из ляхов, от Конрада.
- Был? И где же он теперь?
- Рядом. Прикажи своим людям сходить к большой липе, что стоит на откосе над рекой.
- Проверьте, - распорядился Лех. - А тебе я советую рассказать все, как есть на самом деле, а не сказку, придуманную колдуном. Да поскорее, пока за тебя не взялись мои мастера по дознанию. Они у меня знатоки своего дела.
- Я тебе, князь, все по совести рассказал. Другого ответа не будет.
Когда принесли ляха с вывернутой назад головой, князь рассмеялся:
- Что это? Тот, кто сможет подтвердить твои слова? Из него уже вздоха не выжмешь. Однако ты не так уж и хитер, а, гот? Не удалось тебе убедить меня мертвецом. Попробуй теперь уговорить моих мастеров.
- Если б я не свернул ему шею, - сказал Дилинг, - возможно, он это проделал бы уже с тобой.
- Уберите его, - отмахнулся Лех. - И этого тоже…
- Такова твоя благодарность, князь? Погоди, спохватишься, да поздно будет!
Прусса увели, а Леху вспомнился его загадочный сон. "Что, если гот говорит правду?" - подумал он. Если вдуматься, то от Конрада можно любой пакости ждать. И гонцы куда-то подевались. Все одно к одному складывается так, что впору поверить язычнику.
Пришел один из палачей.
- Чем прикажешь испытать прусса, князь? Огнем или дыбой?
- Вы его очень-то не увечьте, - сказал Лех. - Он еще пригодится. Прижгите так, для порядка, может, чего нового скажет. А не скажет, оставьте. Изуродовать мы его всегда успеем.
- Ничего вы от него не добьетесь, - сказал Говорек, воевода, наиболее приближенный к Леху. - Я этот народ знаю. Для них мучения или смерть от руки врага то же, что для нас милость Божья. Врет он, нет ли - нам все равно не узнать.
- Посмотрим. Иди, иди! - замахал Лех руками на ката.
Потерявшего сознание Дилинга отволокли в один из шатров и поставили охрану. Очнулся он уже ночью.
Живот горел так, будто раскаленный прут, которым ему прижигали кожу, вошел внутрь и там остался, обугливая внутренности. Но кости были целы, а выпитая днем кровь давала уверенность, что Дилинг сумеет быстро восстановиться. Очень хотелось пить, да и ожоги нужно было присыпать золой, но Дилинг счел, что лучше будет, если его оставят в покое до утра, и не стал объявляться. Он пошарил руками вокруг, нашел свою куртку и в ее складках сухие скорлупки моке - "сон-травы". Сунул в рот сначала половину запаса, но потом подумал, что при такой боли эта доза может не сработать, и высыпал все остальное. Пожевал, прислушиваясь к звукам снаружи шатра, и вскоре уснул.
Утром его разбудили. Лицо Леха, и без того бледное, посерело. Приближенные к нему рыцари были озабочены. Все посмотрели на Дилинга, когда его ввели. "Началось…" - подумал Дилинг.
- Я узнал, что Конрад убил моих послов, - сказал князь. - Теперь я думаю, что в твоих словах была истина.
- А как быть с этим? - спросил Дилинг, задирая нижнюю рубаху. Живот его был испещрен вспухшими багровыми рубцами. Они еще не успели затянуться корочкой и сочились сукровицей.
Лех поморщился:
- Ты должен быть благодарен мне. Тебе оставили жизнь и не искалечили. Могло ведь быть и по-другому.
- Я запомню твое великодушие, князь, - сказал Дилинг.
Лех пытливо посмотрел на него, но по бесстрастному лицу прусса нельзя было что-либо прочесть. Он ворчливо сказал:
- Не пойму, ты дерзок от безрассудной смелости или это очередная готская хитрость? Запомни, прусс, если ты затеял со мной игру, мои мастера вынут твою паршивую душонку, если она у тебя есть, по кусочку.
Дилинг промолчал.
- Итак, чего ты хочешь? - спросил Лех.
- Я спас тебе жизнь, это дорого стоит, - начал Дилинг.
- Чего же ты требуешь? - перебил его Лех.
- Службы. Я мог стать вождем, но Крива добился, чтобы мой род изгнал меня. Я странствовал восемь лет, а когда вернулся домой, Крива отнял у меня жену и убил друга. Я не хочу возвращаться в Пруссию, потому и пришел к тебе. Я славный воин, и ты очень скоро убедишься в этом, если возьмешь к себе на службу.
- И ты не просишь вознаграждения сразу?
- Я воин. Все, что мне нужно, я заберу в бою.
- Твои слова мне нравятся. Положим, я возьму тебя, согласен ли ты окреститься?
- Нет.
- Почему?
- Я прусс. Таким уж уродился и вряд ли изменюсь, если повешу на себя крест.
Лех помолчал, с любопытством разглядывая Дилинга, потом сказал:
- А знаешь, прусс, если б ты мне сейчас ответил утвердительно, я бы тебе не поверил. Хорошо, я принял решение. Завтра мы выступаем на Плоцк. Ты пойдешь впереди вместе с моими лучшими рыцарями. Посмотрим, каков ты в деле. А после поговорим о службе. Ты свободен. Но не думай, что тебе удастся бежать, за тобой будут присматривать.
- Сегодня, - сказал Дилинг.
- Что?
- Выступать на Плоцк нужно сегодня.
- Так… - протянул Лех. - Вот теперь я вижу, что ты знаешь гораздо больше, чем сказал мне.
- Я сказал все, что знал. Только ты плохо слушал, князь. Я говорил, что твой брат в союзе с пруссами и поморянами. Но если пруссы должны двинуться на юг после того, как узнают о твоей кончине, то Святополк вряд ли станет ждать. Я думаю, он уже идет и будет здесь если не сегодня, то завтра.
Князь задумчиво уставился в узор ковра под ногами.
- Похоже на то, - сказал он после раздумий. - Конрад не осмелился бы убить моих гонцов, если б не был уверен, что это сойдет ему с рук. Видно, он действительно рассчитывает на чью-то помощь. Ну что ж, милый братец, значит, пришла пора окончательных расчетов.
- Выходим не медля. Говорек, трубить "поход", - приказал Лех.
Глава 27
Лех Белый не дошел до Плоцка. В районе Бреста Куявского его нагнали отряды Святополка и с ходу, не дав краковцам возможности развернуться, ударили в тыл и разметали обозы.
Удар был настолько неожиданным, что в первые мгновения обескураженный Лех в панике принялся отдавать самые нелепые приказы. Так, он распорядился выстроить повозки для обороны, хотя видел, что большая их часть уже уничтожена, а остальные в беспорядке разбросаны. Он кричал, призывая под свои флаги рыцарей, не замечая, что хоругви втоптаны в грязь бесцельно метавшимися воинами. Те пытались спастись от окружения поморянами. Лишенный поддержки, Лех, как простой воин, сражался, размахивая мечом направо и налево, пока под ним, вспоротая ловким ударом, не рухнула лошадь. Какой-то пехотинец занес над Лехом топор.
- Я князь! Князь! - закричал Лех, сдергивая шлем.
Крик этот, казалось бы, абсолютно бессмысленный, все же оказал свое действие. Пехотинец отступил, опуская оружие, и тут же пал сам, сраженный мечом Дилинга.