Госпожа, каждый оттенок чувств которой он слышал чутко и безошибочно, малейшее колыхание страсти которой рассматривалось им, как непререкаемая воля, ныне бесстрастно молчала. Решение, подумал он, Её интересует решение. Несмотря на пропасть, разделяющую Брата и Сестру, познавших различные края вековечной тьмы, Она все ещё надеялась приручить Его. Словно надежда такая в самом деле была. Или, быть может, Всевластная колебалась - именно теперь. Желала попробовать ещё один бесчисленный раз: перед тем как ступить на дорогу, с которой невозможен возврат.
Её интересовал ответ.
Вдвоём или одной?
Рыцарь сдержал вздох, наполняющий грудь.
Госпожа уже не была той, кто способна пожертвовать всем ради наслаждения пережить вопль сотен тысяч, простёртых у её ног. Как и Владыка посмертия, за последние эпохи Она стала иной. Стремление к цели уже перевешивало жажду и желание, которыми Прекрасная руководствовалась тысячелетия и даже столетия назад. Рыцарь знал это, хотя никогда не видел Её такой, какой Она была. Короткая память человечества ухватила лишь несколько последних метаморфоз тысячелетнего изменения Той, что творила этот мир; тем более мгновенное бытие того, кто был старшим из Её рабов.
Ныне все было просто и ясно: Владычица желала знать - теперь, на пороге новых эпох, - вместе ли с Нею будет Её Брат?.. Ради этого рыцарь и пришёл сюда, откликнувшись на зов.
- Мы уже достаточно дрались раньше, в угоду светозарным Богам, - медленно вымолвил он, поднимая голову и глядя старику прямо в лицо. - Я не верю в вас. Я был бы рад уничтожить тебя. Но если ты пришёл, чтобы заключить союз, я буду говорить и считаться с тобой... Теперь отвечай. Госпожа не желает ждать.
Старик поёжился от холода, перед тем как ответить. Он словно в последний раз перепроверял заученные, истёртые в памяти слова. Наконец он сказал. Голос его был тих и сух; рыцарю, который мог думать, что хорошо знал его, в словах согбенного послышалась горечь.
- Решение принято. Владыка возвращается к участию в земных делах.
Тихие слова прозвучали, как гром. Рыцарь на мгновение поднял глаза, бесстрастные, пустые, - едва справляясь с собой.
- Ты спросишь почему, - продолжал старик, глядя ему прямо в глаза своими колодцами безжизненной, пробирающей до костей пустоты. - Все знают, что мир на пороге невиданных перемен. Но даже мудрейшие не могут ответить, что именно произойдёт.
Рыцарь дёрнул уголком рта. Чтобы справиться с собой, ему нужно было время. Значит, имело смысл говорить - что угодно, лишь бы не молчать.
- Как всегда в подобных случаях, - соглашаясь, ответил он, - провидение отказывает провидцам в ответах. Все сокрыто туманом, осенено разнообразием смысла... или вообще лишено его. Предсказатели, ведомые искусством и талантом, значат столько же, сколько изощрённые счетоводы превратностей судьбы, движимые расчётом и формулой столетнего опыта. Нисколько. Ибо умением их ныне правит пустота... Но в поворотные моменты истории такое случается. Так было и в дни Седьмого Нашествия, и три года назад, в ночь смерти Давира Бранна на песке. Так бывает всегда. Ты знаешь.
Старик смотрел на рыцаря, ничем не отрицая его слова. Но явно не считая их мудростью, достойной даже кивка. Сын Прекрасной всегда восхищался его способностью выразить взглядом любое, тончайшее отношение и чувство. Старик молчал.
- Подобное случается постоянно, - продолжил рыцарь, внимательно взирая на старого жреца, - пусть временные рамки этого постоянства кратки лишь для бессмертных и богов. И если твой повелитель решился вернуться к делам, от которых отказался бездну времён назад, значит, все его уверения были лишь позой, в какую встаёт правитель или чиновник, тщащийся вызвать в толпах взирателей нужный ответ. Значит, твой Владыка по-прежнему хочет этот мир, как ни пытался упрятать стремление им повелевать... Значит, Он больше не в силах скрывать. - Рыцарь почти улыбнулся.
Старик смотрел на него спокойно, хотя остатки все той же неясной горечи почти незаметно касались его лица. Безыскусные, ничего не значащие, слишком простые слова не касались его, обходя стороной.
- И в самом деле, волнения судеб бывали, - спустя мгновение тихо возразил он. - Но никогда на памяти даже самых древнейших не было ничего подобного. Вместе с народами мира я прошёл множество лет. Даже ты не знаешь сколько. Но ни я, ни мудрые из бессмертных, с которыми я беседовал в последние месяцы, недели и дни, не знают и не могут понять, что всех нас ждёт.
Два месяца назад рыцарь впервые понял, что подступающее отовсюду и неведомо откуда нечто стократно превышает готовимое ими и союзниками иных сторон. Старик понял это раньше. Что ж, он действительно был мудрее.
- Боги, - спокойно заметил рыцарь, - никогда не посвящают в подробности близящегося даже нас. Смертные пусть черпают из источников своего мира. Мудрость всевышних слишком ценный дар.
- Не в этом дело, - качнул головой старик. - Я не могу ответить, ради чего Отец возвращается к судьбам мира сего. Даже я.
- Быть может, ты наконец-то впал в немилость, - улыбнувшись открыто, заметил рыцарь весьма саркастически, вместо того, чтобы удивлённо молчать. - Если Отец твой алчет править Разделённой, как того желает моя Госпожа, слуги, подобные тебе, ему больше не нужны. Завоевателю приличествуют воины, способные биться, а не старики, умеющие созерцать.
-- Ты прав. - Старый жрец неожиданно кратко кивнул. - Не в неуклюжих связках своих пропитанных недоумением и досадой слов. Но в сути происходящих с церковью Владыки перемен... Вернее, перемен, которые могут произойти.
- Вряд ли именно это ты хотел мне сказать, - рыцарь качнул головой, и волосы его прошелестели по испещрённой рунной вязью стали наплечника, - не ради этого ты позвал меня сюда. - Глаза его вспыхнули на миг, отражая косые солнечные лучи и озаряясь собственным внутренним светом. Опасно изменились выражение лица и тон. - Если боль и сомнения в самом деле принадлежат тебе, поделись со мной. Я возьму.
Старик выпрямился. Глаза его блеснули.
- Спрашивай, - сказал он. Игра началась.
- Когда Отец вернётся, что будет с тобой и с такими же, как ты?
- Уйдём на покой. Навсегда.
- Кто входит в основную группу союзников?
- Все Рыцарство, Ушедшие, Кочевники и их шаманы, Тармаамрат и его жрецы, все младшие Боги со свитами, предатели в структурах Империи, Княжеств и Конклава, среди сильнейших.
- Ррарг ответил Госпоже или просто растворился в Бездне?
- Не ответил. Просто ушёл. Вместе с сотней слабых схаррских божков, отдавших себя...
- К кому перейдёт твоя Сила и твоё Наследство?
- Я не знаю его. Он мал и слаб, скитается где-то на материке, бросаясь от испытания к другому. В слишком короткие сроки ему отчаянно нужно нарастить опыт и внутреннюю мощь...
- Насколько вероятны именно сейчас действия против Империи?
- Абсолютно. Власть должна быть централизована, схвачена в один кулак. Империя станет сплочённой и неразрывной вновь. По-прежнему под покровительством Троих. Но с Императором, которого мы возведём на трон. Который посвящён Госпоже. И воля которого неоспорима.
- Кто создал Завесу? Открыл Врата Небес?
- Не знаю. Не знаю, сделал ли это Отец. Не спрашивай. Я не знаю, да или нет. Его помыслы и мудрость здесь недостижимы. Он смотрит слишком далеко...
- Почему вы пытаетесь выкрасть дитя?
- Завеса! Тьма безначалья, бесконечная и непознаваемая, бездна боли, жестокости и страдания, Тьма, в которой обретается высшее Знание, за которым следует абсолютная Власть, великая Темнота - символ твоего Отца, стихия, в которой никто не сравнится с Ним. Но Нашествие также скрывает могущественный, живой Мрак, источники и сила которого неясны и пугающи даже для нас.
- Кто покровительствует ребёнку другого мира? Твой Отец или ужас, незримо надвигающийся со всех сторон? Чьим порождением она является и каким целям служит? К чему приведёт мир, если следовать пути, которым она идёт?! Ты не можешь ответить на этот вопрос; не может никто. Времени мало, его все меньше; мы не можем позволить себе его терять, нужно решаться и решать!
- Ты говоришь, будто знаешь, кто или что является нашим врагом. Что готовится, вызревает и вот-вот обрушится на нас со всех сторон.
- Схарры, кан-схарры, гоблины, кобольды и твари, которым нет ни названия, ни числа! Все те, кто ранее был подвластен Великой Госпоже, склоняясь у Её ног, все, кто получил освобождение после битвы за Астар и впоследствии был прибран к рукам Орочьей Ордой! Все Боги и божки, которые канули в этот непроницаемый, неясный Мрак! Все те, что здесь, в центре материка, всегда казались безликой, неопасной и отдалённой волной, живущей в ином мире недостижимо далеко. Все они объединяются под волей сынов Собакоглавого, объединяются, как раньше объединились под властью чёрной стали, - чтобы завоевать этот мир, отомстить своим создателям и обрушить все, что было создано нами за тысячи лет!
Трое, даже во главе всечеловеческой Империи, не смогут выстоять против них, так как не знают ни истоков, ни сути накатывающего Мрака, в котором увязнет дарованная сила жрецов, погаснут всплески, вызванные сильнейшими из магов; точно так же не сможем выстоять и мы! Никогда прежде не было ничего подобного! Мир казался постоянным и был таким, - теперь же из глубины тысячелетий или из бездны чужих пространств в Элиду вторгается Нечто, не имеющее названия и предела, Нечто, от чего невозможно убежать или спастись! В таких условиях мы обязаны заключить союз!
Голос рыцаря звенел. Именно поэтому старик ответил глухой, однозвучной пустотой.