– Вот бы мне с ней познакомиться, – сказала женщина, – и посмотреть одним глазком, сможет ли она заставить моего Лероя подстричь газон.
– Одного я не понимаю, – сказала Энджи. – Неужели мужчины такие идиоты?
– Да.
– Это он прав, – сказала женщина и углубилась в свое вязанье.
– Мужчины и женщины устроены по‑разному, – сказал я. – По крайней мере, большинство из них. Особенно в том, что касается реакции на противоположный пол. – Я взял ее руку в свои. – Из сотни мужчин на улице, мимо которых пройдет Дезире, половина, если не больше, день за днем станут мечтать о ней. Они не скажут себе просто: «Хорошенькая мордашка, славная попка, прелестная улыбка», что‑нибудь в таком роде, нет! Они до боли возжелают ее. Захотят моментально обладать ею и во что бы то ни стало слиться с ней, дышать ее воздухом...
– Дышать ее воздухом? – переспросила Энджи.
– Да. Мужчины совершенно по‑другому реагируют на красивых женщин, чем женщины – на красивых мужчин.
– Значит, Дезире, опять‑таки, это...
– Пламя, а мы – мошкара.
– Нет, ты молодец, – сказала женщина, наклонившись ко мне. Минуя Энджи, она глядела теперь прямо на меня. – Если б мой Лерой так лихо умел зубы заговаривать, то я скандалила бы куда как меньше все эти двадцать лет.
Бедняга Лерой, подумал я.
Где‑то над Пенсильванией Энджи сказала:
– Господи боже...
Я поднял голову от ее плеча:
– Ты это о чем?
– О возможностях.
– Каких еще возможностях?
– Разве ты не видишь? Если пересмотреть все, что мы считали, если изменить угол зрения и согласиться с тем, что Дезире – не просто дурная и несколько испорченная девчонка, а настоящая паучиха, не ведающая жалости машина, чей единственный двигатель – это корысть, тогда, о боже...
Я распрямился в кресле.
– Ну продолжай, развей эту мысль, – сказал я.
Она кивнула:
– Ладно. Нам известно, что это она толкнула Прайса на ограбление. Так? Так. А после она внушает Джею мысль о необходимости отнять деньги у Прайса. Причем говорит она обратное. Ну, что‑нибудь вроде: «О Джей, неужели же нам так нужны эти деньги, неужели мы не будем счастливы и без них?» – но мысленно она, конечно, твердит одно: «Заглотай наживку, заглотай, дурак несчастный!» И Джей глотает наживку. Но денег найти он не может. Потом она догадывается о том, где находятся деньги, и идет, чтобы добыть их, но никто ее на этом не ловит, как она рассказывала. Она получает деньги. Теперь у нее возникает новая проблема.
– Джей.
– Совершенно верно. Дезире знает, что, исчезни она, и Джей сделает все, чтобы отыскать ее. А сыщик он отличный. И к тому же ей мешает Прайс. Следовательно, просто исчезнуть она не может. Ей надо умереть. И вот...
– Она убивает Илиану Риос, – продолжил я.
Мы глядели друг на друга вытаращенными, как я был уверен, одинаково глазами.
– Стреляет в нее в упор прямо ей в лицо из автомата, – сказала Энджи.
– Неужели такое возможно? – сказал я.
– Почему бы и нет?
Я посидел, обдумывая такую возможность, свыкаясь с нею. Действительно, а почему бы и нет?
– Если допустить это, – сказал я, – то значит, мы допускаем, что она...
– Не имеет совести, не ведает жалости, напрочь лишена каких бы то ни было моральных принципов и вообще всего того, что делает человека человеком, – кивнув, докончила Энджи.