– Ловко! – воскликнул я.
– Только достать нелегко, – сказала Дезире. – Надо ворошить лед, а руки плохо пролезают в дверцу машины. Прайс и застукал меня за этим занятием, когда вернулся от своих друзей.
– Один вернулся?
Она покачала головой:
– С ним была девица. По виду проститутка. Я и раньше уже видела их вместе.
– Девушка одного с вами роста, сложения и с таким же цветом волос? – спросил я.
Она кивнула:
– Она была на дюйм‑два ниже, но заметно это было, если только нам встать рядом. По‑моему, она была кубинкой и лицом, конечно, совершенно не похожа на меня. Но...
Она пожала плечами.
– Продолжайте, – сказала Энджи.
– Они втащили меня в номер. Прайс, видно, чем‑то накачался. Он был как безумный, совершенно не в себе. – Она повернулась на своем стуле лицом к заливу, ее голос опять снизился до шепота. – Делали со мной всякое...
– Оба?
– А вы как думаете? – сказала она, не отрывая взгляда от залива. Голос ее был прерывистым, хриплым. – Потом женщина надела мою одежду. Для смеха, наверное? Меня закутали в банный халат и отвезли на Колледж‑Хилл. Знаете этот район?
Мы покачали головами.
– Для Тампы это вроде как местный Южный Бронкс. Они сорвали с меня халат, вытолкнули из машины и с хохотом укатили. – На секунду она потянула к губам трясущуюся руку. – Я... Мне удалось выбраться оттуда. Я стащила с бельевой веревки какую‑то одежду, проголосовала, попросив довезти меня до «Амбассадора», подъехала, а там уже было полно полиции, а в номере Прайса лежало тело, а рядом фуфайка, которую дал мне Джей.
– Зачем Прайс убил ее? – спросил я.
Она пожала плечами, покрасневшие глаза ее опять стали мокрыми.
– Думаю, потому, что ее заинтересовало, что это я там искала в машине для льда. Сообразить было нетрудно, а Прайс ей не доверял. Не знаю, конечно. Он был больной человек.
– Почему вы не связались с Джеем? – спросил я.
– Он исчез. Вслед за Прайсом. Я сидела на берегу в хижине, которую мы сняли, и ждала его, но его не было, а потом мне стало известно, что он в тюрьме, и тут‑то я предала его!
Она стиснула челюсти, и слезы так и хлынули, струясь по ее щекам.
– Предали его? – удивился я. – Каким же это образом?
– Не пришла к нему в тюрьму. Господи, я подумала, что меня могли видеть с Прайсом, возможно, даже в обществе погибшей, так хорошую ли службу сослужит Джею мой визит к нему в тюрьму? Единственным результатом будет то, что еще я впутаюсь в это дело. Я растерялась, день‑два ничего не соображала. А потом подумала: к черту, надо вызволять его оттуда, спрошу у него, где он держит деньги, и по почте пошлю поручительство.
– И что же?
– Но к тому времени он уже уехал с вами. А когда я вас нагнала... – Она вытащила из сумочки пачку «Данхилла», с помощью узкой золотой зажигалки закурила, сильно затягиваясь и откидывая голову, когда выпускала дым вверх, к небу. – Когда я вас нагнала, Джей, и мистер Кушинг, и Грэм Клифтон уже были мертвы, и мне не оставалось ничего, кроме как стоять в сторонке и наблюдать. – Она горестно покачала головой. – Как последняя идиотка поступила...
– Даже если бы нагнали нас вовремя, – сказала Энджи, – все равно вы не смогли бы ничего изменить.
– Как знать? А теперь уж и не узнаешь, ведь правда? – И Дезире грустно улыбнулась.
Энджи ответила ей такой же грустной улыбкой:
– Да. Правда. Не узнаешь.
Ей было некуда идти, и денег у нее тоже не было.