Вывод заключался в следующем: человек, способный оказать поистине королевский прием какому-то совершенно ординарному гостю и абсолютно уверенный в том, что выживает только сильнейший, легко найдет любые средства, которые помогут ему достичь единственной цели – власти.
Святой рассеянно снял туфли, галстук и накрахмаленную рубашку. Как бы там ни было, но ужин только подтвердил его догадку о том, что ему уготована роль предназначенного на заклание тельца, а эта перспектива никак не вписывалась в рамки его темперамента. Ночь стояла душная, и Святой, раздевшись, босиком прошелся по комнате с сигаретой в зубах и обнаружил, что ступает по ковру совершенно бесшумно. Он взял со стула белый жилет, в кармане которого лежал набор отмычек, предусмотрительно захваченный им, когда он выходил из дома, со смутной надеждой на возможность обследовать жилище Нордстена. Отмычки Святой благоразумно переложил в карман жилета, когда переодевался к ужину.
Саймон подождал, пока под дверью не исчезнет полоска просачивавшегося из коридора света. Выждав еще с полчаса, он принялся за дверной замок. Он понимал, что дверь может быть оборудована такой же электрической сигнализацией, как и окна, но все же решил рискнуть, тем более что несколько бокалов отличного портвейна в конце ужина и двенадцать часов вынужденного бездействия сделали его слегка безрассудным. Время от времени Святой неподвижно замирал и даже задерживал дыхание, прислушиваясь к малейшим звукам, которые могли выдать делающего обход охранника, но ничего не было слышно. В конце концов он справился с замком, бесшумно отворил дверь и выскользнул в темноту и тишину дома.
Из маленького фонарика в руке Святого вырвался едва заметный тонкий луч света, обежал стены и двери и вновь погас. Саймону было достаточно беглого взгляда, чтобы запомнить дорогу, и он тут же, как призрак, растворился в темноте.
Его целью было попасть в библиотеку. Если в этом доме и было что-то интересное, то самое подходящее место для начала поисков – именно библиотека. Саймон был неисправимым оптимистом.
Дойдя до лестничной площадки, он остановился и прислушался. Сквозь стеклянную дверь кабинета просачивался очень слабый свет, едва-едва разгонявший темноту только до середины лестничного пролета. Своим острым обонянием Святой ощутил какой-то странный тяжеловатый запах. Принюхиваясь, он постоял некоторое время, но этот запах ему ничего не напомнил, поэтому он слегка пожал плечами и осторожно двинулся вперед.
И тут Саймон услышал шорох. Звук был совершенно необычным: словно по паркету легчайшими шагами двигался некто, обутый в подбитые гвоздями ботинки. Этот некто сделал один-два шага, остановился, вновь шагнул, и тут наступила тишина.
Саймон стоял в темноте совершенно неподвижно и, казалось, слышал, как по жилам течет кровь. Он подумал, что в такую ночь дом Ивара Нордстена – не самое уютное место на земле. Перед его мысленным взором мелькнула уже разобранная очень удобная кровать в очень удобной спальне, и он подумал о том, что надо было сразу лечь спать. Шорох не повторялся, и Саймон, внутренне усмехаясь, двинулся дальше. Как же он что-нибудь найдет, если даже мышиная возня так его пугает?
Наконец он спустился с лестницы в холл. Света из окна на площадку падало очень мало, но фонарем все же можно было не пользоваться. Он подошел к двери библиотеки, осторожно повернул ручку и снова услышал тот самый шорох.
Молниеносно обернувшись, Святой направил луч фонаря на источник звука. Это была чисто нервная реакция, но он ничего не мог с собой поделать. Одновременно его рука потянулась к лежащему в кармане брюк пистолету. Если шорох производил человек, то будет весьма полезно узнать, кто же это.
Слабый луч фонаря не позволил разглядеть детали.