Повернувшись к двоим задержанным в клубе, он коротко приказал:
– Садитесь!
Тил с бдительным спокойствием наблюдал за задержанным. Рейд оказался далеко не таким успешным, как он рассчитывал, и он пока еще не знал, что даст допрос этих двоих. Подождав, пока в машину заберется еще один детектив, Тил сел сам и приказал водителю ехать в полицейский участок на улице Кэннон-роу.
Тарахтя разболтанной коробкой передач, такси тронулось с места, а Тил достал большие серебряные карманные часы и прикинул, сколько ему удастся поспать. Второй детектив внимательно изучал свои пальцы и грыз заусеницы. Хранили молчание и оба задержанных: девушка, которой Святой разменял фальшивый фунт, и темноволосый, крикливо одетый человек, на чьей рубашке безвкусно красовался большой квадратный изумруд. Инспектор Тил даже не смотрел на них. Его руки были аккуратно сложены на коленях, а полное лицо выражало непроницаемое спокойствие. Дело может быть раскрыто или сегодня, или через год – значения не имело. Безжалостная рутина, которой он служил, никогда не обращала внимания на время. В его работе было очень немного блестящих сенсаций и горячих погонь, столь любимых авторами детективных романов. А работа его заключалась в следующем: ухватиться за ниточку и разматывать ее, пока она не кончится; браться за другую, пока в один прекрасный день не будет сплетена сеть и в нее совершенно прозаически не попадется нужный человек. Если, конечно, это не Святой... От этой непрошено пришедшей в голову мысли инспектор слегка нахмурился. В этот момент такси, уже несколько минут тащившееся на последнем дыхании, окончательно остановилось, оглушительно чихнув напоследок.
Тил раздраженно обернулся: водитель вышел из машины и открыл капот. Они стояли на узкой улочке, которую инспектор не узнал, поскольку не следил за дорогой. Он высунулся из окна:
– Что случилось?
– Не знаю пока, – проворчал водитель, копаясь во внутренностях допотопного двигателя.
Спустя несколько минут Тил заерзал и обратился к своему подчиненному:
– Попробуйте-ка сориентироваться, где мы находимся, Дарэм. Не можем же мы сидеть здесь всю ночь.
Детектив открыл дверцу и вышел. В своем естественном виде улочка оказалась еще более неприглядной, чем из окна машины. В одном, по крайней мере, можно было не сомневаться – здесь в поисках пассажиров не поедет никакое другое такси.
Дарэм подошел к водителю, который, казалось, и не собирался вылезать из-под капота, как индийский факир, испытывающий новейший способ умерщвления плоти, и спросил:
– Где ближайшая стоянка такси?
– Ближайшая – у вокзала Виктория, это минут десять ходу, – ответил водитель. – Погодите чуть-чуть, командир, может, сейчас поедем.
Он обошел машину и крутанул заводную ручку. Такси действительно поехало, да так, как сержант Дарэм и не ожидал.
Позднее, представ перед кипящим от ярости старшим инспектором Тилом, он не смог дать удовлетворительного объяснения случившемуся с ним. Сержант Дарэм видел, что водитель выпрямился и пошел к своему месту; но он не заметил, что водитель очутился за рулем машины гораздо быстрее, чем любой другой лондонский таксист на его памяти. В любом случае сержант Дарэм не ожидал, что его просто бросят посреди дороги.
Но именно это и произошло. Только наш непоколебимо уверенный в неизменном порядке вещей детектив собрался взяться за ручку двери, как она исчезла прямо из-под его пальцев, и сержант с разинутым ртом остался глядеть на удаляющуюся машину. Он успел зафиксировать только один факт: задние фонари такси не горели, и поэтому он не смог разглядеть и запомнить номер – что, впрочем, как позднее указал ему инспектор Тил, не имело никакого значения.