Саймон старался сохранить спокойствие, но в голове шумело, грудь сдавило, сердце колотилось.
Наконец веревки были разрезаны, и Саймон устремился вверх, предусмотрительно втянув голову в плечи в момент появления на поверхности.
Неподалеку в пелене дождя он видел силуэты Кринга и Тома. Быстрым движением Саймон сорвал с губ клейкую ленту, на ней осталась часть его кожи.
По счастью, продолжался ливень и мешал бандитам видеть его.
Снова раздался всплеск. Это была Мэри, привязанная к бетонной плите. Саймон нырнул, и ему удалось наткнуться на ее неподвижное тело. Он перерезал веревки, освободив ее от груза, обхватил одной рукой и поспешно, но осторожно вынырнул на поверхность.
Озеро кипело от дождя, ливень все усиливался. Если бы Кринг и смотрел на Черное озеро, он все равно не смог бы увидеть головы Святого и Мэри. Поддерживая девушку одной рукой, Святой сорвал ленту, закрывавшую ее губы; может быть, именно то что рот ее был заклеен, и помешало Мэри наглотаться много воды.
Она понемногу приходила в себя, слабо постанывала, потом закашлялась, и из ее рта полилась вода.
Шума моторки уже не было слышно.
– Все в порядке, девочка, – радостно проговорил Святой.
– Разве это возможно? – простонала она.
– Мне и самому не верится, но на этот раз мы выкрутились. Вот если бы только не дождь... Я весь промок, – засмеялся он.
– А где мы? – спросила Мэри.
– В озере, дорогая, – ответил Саймон.
– Это-то я и сама вижу, – откликнулась Мэри.
Отдышавшись, они поплыли в сторону, где что-то темнело.
– Вероятно, это одна из прибрежных скал, – предположил Саймон. – Мы находимся на северной стороне озера. После небольшой пробежки в четыре-пять миль, я думаю, мы полностью обсохнем.
– О Саймон, – простонала Мэри, – я не способна на такой подвиг.
Глава 14
в которой Хал Госс отдает приказания, а Саймон показывает, что обладает еще и талантом туриста
В Лас-Вегасе наступил день. Сначала ничто не предвещало, что он внесет какие-то изменения в пульсирующую жизнь города. Вывески продолжали сверкать, прохожие фланировать по улицам, и в глазах многих горел азартный огонек, характерный для обитателей этого неспокойного города.
Между тем в одном из домов, странно сочетавшем в себе псевдомавританский и современный стили, сидели двое мужчин, которых в настоящее время больше интересовала новость, опубликованная на первых страницах всех газет:
АМОС БАРТОН УМЕР.
Хроникеры наперебой извещали публику о кончине самого крупного финансиста, «самого грязного мошенника в сфере финансов».
Откинувшись в своем кресле, смакуя кофе, Хал Госс держал свежий номер газеты. Постучав по нему пальцем, он спросил:
– Что вы скажете, Крис?
– Да, – протянул тот, и лицо его стало еще более надутым, чем обычно. – Должно быть, врач пришел слишком поздно.
– Я тоже так думаю, – прибавил Госс, улыбаясь.
И так как Джейсон промолчал, он продолжил:
– И наследники неизвестны... А это многое упрощает. Вероятно, каждый лакей получит свою долю денег, замок останется Сандроку и там будет музей, и нам спокойно: никто и не вспомнит о затерянном каньоне.
Крис Джейсон пошевелился в кресле, потом потянулся к бутылке, налил себе виски и залпом выпил.
– Вы слишком много пьете, старина, – заметил Госс, покачав головой. – Это до добра не доведет.
– А остальные? – хриплым голосом спросил Крис.
– Какие остальные? – ледяным тоном поинтересовался Хал. – Кого вы имеете в виду?
– Ну... Мэри Грин... и особенно этот злосчастный Темплер? – Он понизил голос, как будто тот мог его услышать. – И Верн, – закончил он.
– Можете успокоиться, мы скоро о них узнаем.
Кринг появился внезапно в своем черном одеянии, в шляпе, надвинутой на самые глаза. Джейсон вскочил со своего места.
– Ну, что там, Кринг? – беспокойно спросил он.