Я поспел как раз к новой атаке каганов, вскочив на баррикаду и рубанув ближайшего врага трофейной саблей. Тот отбил атаку и тут же контратаковал. К нему присоединились ещё парочка, пришлось спрыгивать обратно на грешную землю, ибо один из них был вооружён тяжёлой булавой, разбившей в щепки тот сундук, на котором я стоял. Через мгновение кагана с булавой прикончил учитель Чжоу, срубив ему голову шуаном. Я вернулся на баррикаду, занявшись первым каганом. Тот вновь ловко подставил под мою саблю свою, но это был всего лишь финт. Я провёл своим клинком по его, вонзив саблю ему в горло по самую рукоять. Спасло меня то, что сундук под моим ногами был разбит булавой, он не выдержал и я с треском рухнул вниз, и тут же над головой моей просвистела сабля нового врага.
Воспользовавшись моим незавидным положением - я был практически скован по рука и ногам проклятым сундуком - каган ударил меня сверху вниз. Я мог лишь закрываться, да и то до первого трюка со стороны кагана. На сей раз меня спас какой-то простой солдат. Он рискнул запрыгнуть на остатки сундука, размахивая здоровенной секирой с двойным лезвием, отбивая предназначенные мне удары. Кто-то подал мне руку, выдёргивая из плена. Я тут же вернулся на баррикаду, прикрывая солдата спасшего меня. Но было поздно, он получил в правый бок, однако продолжал драться, не обращая внимания на боль и потерю крови. Мы отчаянно рубились плечом к плечу, покуда каганы вновь не отлетели от нашей баррикады. Только тогда смерть взяла верх над лихим солдатом, рухнувшим ничком с баррикады.
Ещё до того, как каганы начали новую атаку нам пришлось покинуть наши позиции, обрушилась стена дома, прикрывавшего нас справа, и оттуда грозили ворваться в образовавшуюся брешь новые враги.
С крыши одного из домов буквально нам на головы спрыгнул Са. Сам он и его да-дао были залиты кровью, в левой руке он держал моё копьё.
- Не бросай больше своё оружие, - усмехнулся он, кидая его мне. - Тут всё же бой идёт. Отходите к полководцу У, - бросил он остальным, занимая оборонительную позицию, - он готовит контратаку. Я - прикрою.
- Я тоже, - отмахнулся я, вставая рядом с ним. - Полководец У, едва увидев меня, посадит под замок, а ещё хочу принести хоть какую-то пользу здесь и сейчас.
- Как хочешь, - пожал плечами Са и тут я понял, что сам он не собирается возвращаться, он принимает последний бой.
Размышлять над этим было некогда, потому что каганы преодолели-таки полуразрушенную баррикаду и теперь неслись во весь опор прямо на нас. Са не стал ждать удара и прыгнул им навстречу, раскручивая да-дао. Первых врагов он буквально скосил ещё на лету, дальше принялся прыгать по плечам каганов и лошадиным крупам, вне зависимости от того, сидит в седле кто-нибудь или нет, раздавая удары направо и налево. Я был не столь могучим воином, поэтому остался стоять, ожидая когда опешившие каганы поймут, что у них не один, а два противника.
К чести их, они поняли это очень быстро, атаковав меня, благо на улице в ряд могли проехать не более пяти всадников. Я бесстрашно - хоть и отчаянно боялся - прыгнул под копыта их коней, копьё подсекая их ноги. Двоим удалось подрубить конечности, ещё пару просто сбил древком, всадники их полетели ан землю. Я вскочил на ноги, ткнул в спину последнего кагана, не успевшего развернуть своего коня. Лезвие пропороло ему правый бок, на руки мне потекла тёмная кровь. Оставшиеся четверо вскочили на ноги и бросились на меня, но были слишком оглушены неожиданной атакой и падением с сёдел, чтобы долго противостоять мне. Я буквально прошёл сквозь них, закрывшись оседающими в кровавую грязь телами от налетающих на меня каганов. Многих скосил Са, однако каганов было слишком даже для столь блестящего воина как он. Проделывать рискованный трюк с прыжком под копыта я не решился, приготовившись встретить мощный натиск каганской конницы. Обезумившие кони мчались, разбрызгивая пену, всадники занесли надо мной сабли. Когда те уже готовы были обрушиться мне на голову, я припал на колено, делая широкий взмах копьём, опять же по ногам. Как я и рассчитывал, образовалась свалка и я вовремя убрался с дороги окончательно потерявших от боли разум коней. Мне не повезло, я плечом врезался в горящую стену дома, рухнувшую на меня. Я отпрыгнул ещё дальше в полыхающий дом и кинулся сквозь него, прикрывая лицо руками от дыма и искр.
Промчавшись через фан-цзы, я выскочил с другой стороны, причём прямиком под копыта новому отряду каганов. Делать было нечего, пришлось вновь прыгать под копыта. На сей раз врагов было гораздо больше и удача окончательно изменила мне. Копыто одного из коней угодило мне в висок, правда вскользь, что спасло мне жизнь. По лицу заструилась кровь, перед глазами всё поплыло, я едва сумел вновь вскочить на ноги, земля под ногами плясала, как корабельная палуба в пятибалльный шторм. А надо мной нависал взвивший коня на дыбы Тэнгэ-богатур, заносящий над головой саблю. Я не нашёл ничего лучше как закрыться древком копья, не раз спасавшим меня от вражьих ударов. Но сегодня было не мой день. Тяжёлое лезвие богатурской сабли разрубило древко и обрушилось на меня.
Боль пронзила всё тело и мир померк, как когда-то, в узком ущелье.
* * *
По телу распространялось животворное тепло, я чувствовал, как затягивается глубокая, почти смертельная, рана и ещё одна, практически царапина. Сабля Тэнгэ-богатура разрубила меня от плеча до середины груди, разрубленное древко частично отклонило её полёт и сердце не пострадало, хотя одно лёгкое было разорвано в клочья. Лишь благодаря этому мне удалось протянуть до того, как подоспел Чо, с риском для жизни исцелявший солдат и воинов прямо на поле боя. Именно он спас и меня, и израненного Са, до последнего рубившегося с каганам, не смотря на не один десяток полученных ран, и ещё не один десяток человек.
Когда я открыл глаза, то в первый момент мне показалось, что увидел призрака - настолько измождённым было лицо Чо, и так не блиставшего особенно здоровым цветом лица. Сейчас же на его лице единственной живой деталью были глаза, горевшие каким-то лихорадочным огнём. Интересно, чего стоит ему использование Белого лао? Наверное, лучше и не задумываться.
- Как идут дела? - произнёс я первым делом, садясь на лежаке в одной из не пострадавших от огня фан-цзы. - Что с каганами?
- Самое время интересоваться, - ко мне подошёл полководец У в помятых доспехах и кровью на лице и броне. - Как бы ты ни старался, тяньган, мы отбили их атаку. Но знаешь скольких жизней нам это стоило? Если б не мастер Чо и другие мастера Белого лао, врачевавшие людей прямо на поле боя… - Он оборвал сам себя и сделал короткий знак своим людям, стоявшим у него за спиной. - Отправляйся к своему минскому предателю.
Как я и ожидал меня кинули в сырой подвал, где уже сидел Шинь. Он ничего не зал ни о нападении каганов, ни о его исходе, - ни полководец, ни сторожившие подвал люди не собирались оповещать его о "надземных", как он выразился, делах. Да уж, в чувстве юмора бывшему чиновнику не откажешь. Я вкратце поведал ему о нападении и том, что по словам полководца У мы сумели-таки отбить его, не забыв добавить, что возглавлял степняков, по всей видимости, Тэнгэ-богатур.
- И что теперь? - спросил у меня Шинь, дослушав рассказ.
- Остаётся лишь надеяться на возвращение Циня - нашего нового предводителя, - пожал плечами я. - Правда полководец У может казнить нас до этого, хотя после нападения у него слишком много дел. Может быть, за этими заботами у него не дойдут до нас руки. Но надежд на это слишком мало, полководец У ничего не забывает, особенно людей, которых ненавидит так сильно, как меня.
Так оно и оказалось. На следующее утро нас вывели из подвала двое воинов с измождёнными лицами, они явно не спали с самого боя. Ни плахи, ни виселицы поставить не успели, видимо, казнить нас станут прямо на земле. Вот такие странные мысли бродили у меня в голове, пока меня вели к здоровенному солдату с громадным топором, отчего-то напомнившего мне того, кто спас мне жизнь, взобравшись на разбитую баррикаду.
- Предатель Вэй-ли, - начал короткую речь полководец У, - и его пособник Шинь - чиновник приказа императорского спокойствия, вы обвиняетесь в организации нападения на Боян-Обо войск каганов. Вы приговариваетесь к смертной казни. Приговор буде приведён в исполнение немедленно.
- Прошу прощения, - встрял Шинь, - но приговор не может быть вынесен без суда.
- Округ находится на военном положении и судопроизводство идёт по упрощённому варианту. - Полководец У оказался столь же подкован в правовых вопросах. - Я - комендант Боян-Обо и властью, данной мне покойным предводителем до возвращения его сына, я приговариваю вас к смертной казни.
- Не прикопаешься, - буркнул Шинь.
Нас подтолкнули к палачу и по сигналу полководца У Шиня принудили опуститься на колени.
- Остановитесь! - раздался окрик. - Остановите казнь!
На площадь, превращённую временно в лобное место, вылетел Цинь на разгорячённом коне. Он остановил его и обратился к полководцу У:
- Что ты творишь? По какому праву казнишь Вэй-ли и этого человека? - Под "этим человеком" он подразумевал Шиня.
- Я - комендант Боян-Обо, - ответил полководец. - Ваш отец наделил меня этой властью.
- А где он сам?
Все начали опускать глаза и Цинь догадался в чём дело. Он переводил неверящий взгляд с одного лица другое, пока полководец У не сказал:
- Он скончался третьего дня. Теперь вы - наш предводитель.
Цинь спрыгнул с седла.
- Отпустите обоих, - тусклым голосом бросил он. - Вэй-ли всё делал по приказу отца, в детали были посвящены только я, он и сам Вэй-ли.
- Но они навели на нас каганов, - попытался возмутиться полководец У.
- Я разберусь в этом деле сам, - ответил Цинь. - А пока они свободны.