Мужчина положил у ног кронпринца что-то черное. Зигфрид вытянул шею, и ему тут же захотелось забыть о том, что он увидел. На самом деле в семье было не шесть человек. Крестьянин и его жена произвели на свет пятерых детей, и теперь один из них лежал на холодных камнях, обуглившийся, словно сожженное полено. Придворная дама, стоявшая неподалеку, упала в обморок, и один из стражей едва успел подхватить ее на руки. Даже Гизельгер, привыкший в битвах к жестокости, побледнел и прикрыл рот рукой, чтобы не вдыхать запах смерти.
Крестьянин обессиленно опустился на колени, удрученный постигшим его горем.
- Господин, ей было всего шесть! - дрожащим голосом воскликнул несчастный отец ребенка. - Она была хорошей девочкой и никогда не уходила далеко от дома. Фафнир напал на нее, как только солнце спряталось за горизонтом.
Гизельгер постепенно пришел в себя и, вспомнив о своих обязанностях кронпринца, успокаивающе произнес:
- Один ребенок из пяти - считай, что тебе повезло. Если бы не дракон, девочка могла бы умереть от болезни или несчастного случая!
Все замолчали. Семья, пришедшая ко двору со своим горем и надеждой, казалось, не способна была что-то возразить принцу. Дверь за спиной Гизельгера открылась, и во двор вышел сам Гундомар. Увидев труп ребенка, он помрачнел. Все присутствующие встали на колени, в том числе Зигфрид и Регин.
Король положил руку на плечо Гизельгеру, но смотрел при этом на крестьянина.
- Нам жаль твою дочь, добрый человек. Мы сделаем все возможное, чтобы прекратить эти несчастья. Сейчас, пока мы разговариваем здесь, мои военачальники разрабатывают план битвы, в которой дракон погибнет. А до того момента вам лучше остаться в Вормсе, чтобы обезопасить всех остальных членов вашей семьи. - Он жестом подозвал солдата. - Позаботься о том, чтобы этих людей разместили в городе, - приказал он. - А мертвого ребенка пусть похоронят в освященной земле.
Развернувшись, король снова скрылся в замке.
Гизельгер постоял еще минуту, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, а затем последовал за своим отцом. Семья крестьянина, немного успокоенная словами короля Гундомара, поплелась со двора вслед за солдатом.
- Мудрый король, - пробормотал Зигфрид. - Он заботится о своих подданных.
- Да уж, мудрый, - проворчал Регин. - Он знает, что не стоит позориться перед свидетелями. Хороший король проявляет жестокость только в том случае, когда его никто не видит.
- Ты что, хочешь сказать, что его нисколько не трогает горе этой семьи? - возмутился Зигфрид.
- А почему это должно его трогать? - Регин снова направился к повозке. - Вся страна дрожит от ужаса перед Фафниром, а королевская семья, находясь в замке, чувствует себя в безопасности и озабочена другим - подготовкой к свадьбе принцессы.
- Но Гунтер же сказал… - начал Зигфрид, идя вслед за Регином.
- …что они разберутся с Фафниром после того, как Кримгильда встретится с Этцелем, - закончил за него кузнец. - Благополучие двора для них важнее благополучия народа.
Такая мысль Зигфриду в голову не приходила.
Днем было не так опасно ездить по лесным тропам вокруг Вормса, потому что дракон Фафнир покидал свое укрытие только по ночам.
Мягкий свет полуденного солнца играл на зеленых листьях деревьев, десятки ручьев несли свои воды к Рейну, по пути образовывая небольшие запруды. Светлые полянки приглашали отдохнуть, а мох смягчал топот лошадей.
- Этот кузнец Регин считает, что Фафнир живет в норе, - сказал Гернот, взглянув на сестру. - Интересно, откуда ему это известно?
- Не знаю, - ответила Кримгильда, сидевшая на белом, как и ее платье, коне. - А что, это важно?
- Просто странно… - задумчиво произнес Гернот. - Зигфрид и Регин… они слишком разные. Таких людей нечасто встретишь… вместе.
Кримгильда изо всех сил старалась казаться безразличной.
- Что ж, скоро они уедут, поэтому и думать о кузнецах не стоит.
Гернот не удивился, что Кримгильда не осведомлена о решении короля. Сестра старалась не участвовать в придворной жизни и держалась подальше от всяческих сплетен.
- Не так уж и скоро. Гунтер пригласил их остаться при дворе кузнецами и обустроить здесь мастерскую.
Несмотря на то что принцесса держала себя в руках, конь почувствовал пожар, вспыхнувший в ее груди, и испуганно дернулся. Кримгильда натянула поводья.
- Зигфрид… Значит, Зигфрид и Регин остаются в Бургундии?
Гернот кивнул.
- Судя по всему, отец озабочен тем, чтобы накануне битвы с Фафниром обеспечить наше войско хорошим оружием.
- Что ж, вполне разумно, - пробормотала Кримгильда. - Правда, для меня это не имеет никакого значения… Все равно я и близко не подхожу к кузнице. - Ей было трудно скрывать свои истинные чувства, но брат, похоже, ничего не заметил.
- Да, мне тоже не нравится запах борьбы, пропитанной потом и кровью, - сказал Гернот. - Сейчас все только и говорят, что о чудовище, войне и смерти. Когда же снова настанут добрые времена в Бургундии? - Он повернулся к сестре: - А ты заметила, что отец даже по воскресеньям не разрешает звонить в церкви, чтобы не раздражать Фафнира?
Кримгильда с отсутствующим видом кивнула.
- К сожалению, мы стали слишком трусливыми, чтобы позволять себе радоваться по таким поводам, как рождение ребенка или свадьба.
- Да, это позор перед Господом. Однако мы ожидаем при дворе принца Этцеля, - напомнил ей брат. - Судя по всему, он может стать идеальным супругом для тебя и верным другом Бургундии.
Кримгильда застонала, оттого что ей напомнили о грубой реальности.
- Прошу тебя, Гернот, пообещай, что ты не начнешь пилить меня так, как это делает отец в течение последних двух лет.
Юноша весело рассмеялся.
- Я и не собирался. Что я, по-твоему, буду делать целыми днями в Бургундии, если ты уедешь ко двору своего мужа? Нет уж, как по мне, то лучше уж целый день прячься в своей комнате от всех женихов.
Принцесса улыбнулась.
- Но ты ведь тогда не получишь права пойти к алтарю, как не устает напоминать мне Хаген, эта змеюка подколодная.
Гернот отмахнулся.
- Тут мы с тобой похожи. Я, честно говоря, тоже не знаю, на ком жениться. Конечно, у нас при дворе есть много красавиц с широкими бедрами и розовыми щечками. Но что делать, если мне приходится затыкать уши воском, как только одна из этих глупых барышень открывает рот?
Лошадь Гернота внезапно встала на дыбы. Успокоив животное, Гернот испуганно оглянулся. В тени старого дуба стояла Эльза. На ней было простое темное платье, а в руке она держала узелок с грибами и травами. Казалось, девушка не могла пошевелиться, словно загнанное животное перед охотником.
- Ты давно уже нас подслушиваешь? - возмущенно спросила Кримгильда: она не доверяла этой особе, поскольку та была дочерью Хагена.
- Я не подслушивала, принцесса, - выдавила Эльза. - Я пришла сюда собирать дары леса. - В подтверждение она подняла узелок с грибами и травами.
- Тебе что, нужны магические настойки - такие, как делают люди твоего отца? - Голос принцессы прозвучал так резко, что Эльза невольно поежилась.
Было известно, что Хаген и другие язычники по-прежнему пытались остановить продвижение христианства с помощью древней магии.
Эльза упрямо покачала головой.
- Нет, это только для супа.
Она все время посматривала на Гернота, и тот наконец решил вмешаться.
- Ничего страшного, Эльза, - сказал принц. - Надеюсь, мы тебя не испугали?
Дочь Хагена покачала головой и, поклонившись, поспешно скрылась в лесу.
- Под широкими бедрами и розовыми щечками ты ведь не подразумевал ее? - не скрывая иронии, поинтересовалась Кримгильда.
Герноту это замечание смешным не показалось.
- Оставь ее в покое. Эльзе и так нелегко из-за ее происхождения, а душа у девушки хорошая. Похоже, ее постоянно что-то мучает, и иногда я спрашиваю себя, что же это такое.
- Да она ничем не отличается от своего отца, - с презрением произнесла Кримгильда.
Гернот развернул лошадь.
- Все, поехали назад, в замок.
Принцесса удивилась, что ее брат столь резко воспринял ее слова.
На обратном пути они не разговаривали. И Кримгильда, и Гернот погрузились в свои мысли, в которых их преследовали Зигфрид и Эльза.
Это была хорошая кузница. Маленькая, расположенная в каменном помещении в восточном углу двора, она была построена с умением и старанием благодаря руководству Гунтера. Зигфрид и Регин могли здесь успешно работать на благо короля.
Придворные очень быстро привыкли к новым кузнецам, а Регин и Зигфрид приспособились к яркой, но все же приглушенной из-за горя жизни в Бургундии. Ночи они проводили в комнате, которую им выделили в первый день. Пищи у них было достаточно.
Гундомар велел своим солдатам отдать оружие на проверку в кузницу, и, как и опасался Регин, мечи, кинжалы и копья оказались в довольно плачевном состоянии. Шлифовка была неровной, рукояти - тяжелыми, а лезвия - настолько толстыми, что складывалось впечатление, будто кузнецы из Вормса не хотели работать молотами.
Итак, Зигфрид и Регин начали с исправления оружия, стараясь облагородить его шлифовкой, а иногда и ковкой - в этом случае они заново переплавляли мечи, чтобы дать металлу новый шанс спасти жизнь своему хозяину.
Благодаря этой работе Зигфриду было легче постичь основы кузнечного искусства, которое Регин от него ранее утаивал. Как и раньше, юноша быстро учился, возможно, даже быстрее, поскольку работа наполняла его восторгом. Восхищение перед оружием заставляло его работать вдохновенно, а когда он отдыхал, Регин часто находил его неподалеку от площадки, где тренировались солдаты.