- Я понимаю всё, милорд граф. - Я едва не оговорился, назвав Орвика "моим сэром", лишь в последний момент успев исправиться. - Однако долг перед семьёй - самое важное для меня. Я должен лично доставить тело брата домой и похоронить его.
- Я поеду с тобой, Эрик, - неожиданно произнёс Алек. - Мы друзья, как никак, и должны делить как радость победы, так и горечь смерти.
- Ты не обязан, - попытался было возразить я.
- Друзья никогда ничем не обязаны друг другу, - отмёл все мои слабые потуги он, - потому они и друзья, не так ли?
Я лишь смущённо пожал плечами. Никогда не думал об Алеке, как о друге - слишком уж различно было наше происхождение и положение в обществе. Особенно после того, как отец отказался от меня.
Глава 4
Сент-Орбан находился на границе Арединшира и от Фарроушира его отделяло всего два десятка миль. Даже если учесть то, что мы везли с собой на телеге, укрытой серым саваном, тело моего брата, дорога не заняла у нас больше двух дней. Тор-Фарроу бы достигли под вечер второго дня. Ворота замка были закрыты, что неудивительно в наше смутное время и пришлось кричать, чтобы привлечь внимание стражи на стене.
На резонный вопрос: "Кого там ещё Баал несёт на ночь глядя?"; я ответил, что мыс другом привезли тело покойного сына хозяина замка. На стене началась суматошная возня и уже через несколько минут ворота открылись и медленно поползла вверх решётка. Мы с Алеком въехали внутрь под напряжёнными взглядами собравшихся во внутреннем дворе стражей и челяди. Мне почему-то захотелось спрятать лицо в воротник плаща, устыдившись этого минутного порыва, я выпрямился в седле. Рыцарь я, в конце концов, или кто? Узнавая меня, многие сплёвывали под ноги и уходили прочь, иные же бросали на меня откровенно ненавидящие взгляды, стражи сжимали рукояти мечей.
Из ворот донжона вышел мой старший брат, приглаживая волосы. Он всегда рано ложился спать, но и вставал обычно задолго до рассвета. Его лицо вытянулось, когда он узнал меня, и он спросил:
- Эрик, мало тебе, что ты свёл в могилу отца, ты ещё имеешь наглость заявляться в родовой замок?
- Я привёз тело Майлза, - глухо ответил я. Только тогда до меня дошёл смысл последних слов умирающего брата. - Он погиб в бою при Сент-Орбане, - зачем-то добавил я.
- Ты убил его? - просто спросил Кристиан.
Я лишь покачал головой. Говорить не хотелось совершенно.
- По традиции, я должен пригласить тебя остаться на похороны, - глухо произнёс Кристиан, теперь граф Фарроу - последний в роду, - но всей душой надеюсь, что ты отклонишь это предложение.
Ещё один кивок. Я дёргаю поводья, разворачивая коня, и уезжаю. Алек следует за мной. Последним, что я слышал прежде чем закрылись ворота, были тихие проклятья в мой адрес, посылаемые стражей и челядью.
* * *
Её величество королева Страндара Елизавета была в ярости. Этот кретин Аредин провалил всё, позволив Руану с Орвиком разбить его войска в Сент-Орбане. А ведь стоило только отступить, пусть даже оставив родное графство врагу, и Золотого льва уже ничто бы не спасло. Салентинские и мейсенские наёмники, нанятые на деньги короля Адранды Эжена X, а также рыцарство Фиарийского герцогства, уже высадились на северо-западном побережье и вместе с большей частью войск лояльных королю сэров двинулась на ему на соединение с его невеликой, в общем-то, армией. И вот, всё впустую, армия Аредина разбита, он сам погиб, а король взят в плен этим выскочкой Орвиком. Какая чудовищная несправедливость! Теперь уже получается, что на, а не Руан, вернувший себе должность хранителя королевства и вновь назначенный парламентом наследником престола, мятежница. Но на это ей уж плевать. С той армией, что у неё есть сейчас, она поставит на колени не только Золотого льва, но и весь ненавистный ей холодный и промозглый Страндар.
Елизавета оглядела стройные ряды мейсенской пехоты, салентинских стрелков, вооружённых современными винтовками, о каких Руаны и всей отсталой страндарской армии только мечтать, фиарийских рыцарей в полных доспехах работы лучших мастеров. Да, теперь она отомстит Руану с Орвиком за унижение, а этот глупец Эдмунд - сын Аредина - за смерть отца. Вот он сидит в седле насупленный - брови сведены, глаза выдают, что свежеиспечённый герцог мыслями своими блуждает где-то далеко, и веет от этих мыслей огнём жаровен и вонью горелой плоти. К слову, тем же отличаются и большинство дворянских отпрысков, потерявших при Сент-Орбане отцов, братьев и иных родственников. Ни высокие стены Престона, ни хитрости Орвика не спасут Руана от неминуемой кары за сотворённое им.
Ровное течение мыслей её величества нарушило появление смутно знакомого дворянина с седыми волосами, за спиной которого маячила фигура рыцаря в полном готическом доспехе и доисходном топхельме. Однако точно припомнить где и когда она видела эту странную парочку её величество решительно не могла. Лишь отчего-то припоминался какой-то клирик с отрешённым лицом. Выбросив обоих из головы, её величество обратила внимание на вновь прибывших ибо седовласый обратился к ней.
- Вам могла бы понадобиться моя помощь, ваше величество, - говорил он. - Даже столь великое воинство не возьмёт Престон с наскока, заперевшись в королевском замке Золотой лев продержится вплоть до подхода подмоги.
- Откуда ей взяться? - рассмеялся Эдмунд Аредин. - Руан обратил против себя большинство благородных родов Страндара.
- За ним стоят деньги банкиров и ремесленников, - отрезал седовласый, - а на них вполне можно нанять коллег ваших салентинских и мейсенских друзей. И тогда посмотрим, кто окажется в выигрыше.
- Чушь, - рассмеялся Аредин. - Никому не прорваться из тисков осады, что мы сомкнём вокруг Престона, да и страна вся будет в наших руках.
- Орвик однажды, не так давно, при Сент-Орбане, уже сделал невозможное, - усмехнулся седовласый. - Делайте выводы. И страна далеко не под вашим контролем, отнюдь не все благородные рода на вашей стороне.
- Так что вы можете нам предложить, сударь? - скучающим тоном поинтересовалась королева.
- Орвик сейчас везёт вашего благоверного в Престон, а сам Руан с Берри и большей частью союзников из благородных родов сидит в Тор-Руане, - сообщил седовласый, - празднует победу.
- Обезглавим змею - подохнет и всё тело, - усмехнулся Аредин. - Мы уничтожим Руана в его собственном логове.
Томас Руан граф Флиер отчаянно скучал на продолжительном пиру в честь победы отца над Наглями. Могучий старик Берри громогласно славословил отца и Орвика, чей хитрый манёвр решил исход сражения. Ещё он вспоминал какого-то Эрика - бывшего оруженосца графа Орвика, пленившего в сражении герцога Бреккина. Рассказывая об этом, Берри раз за разом вспоминал, как лихо одним ударом снёс голову безоружного врага, что в понимании Томаса несколько не вязалось с рыцарской честью.
Покидать однако обеденный зал было бы верхом невежливости по отношению к Берри и отцу. Отец как раз подошёл к Томасу, положил руку на плечо.
- Тебе, сын, вижу затянувшийся пир уже в тягость, - сказал он, - я бы тоже с радостью забросил всё это, но - нельзя. Южане люди гордые и вспыльчивые, а я не вправе терять союзников. Нас слишком мало, а враг всё ещё силён. Елизавета, держу пари, уже собрала новое войско и нам предстоит ещё одно сражение.
- Так почему не готовимся к бою? - возмутился Томас. - Почему мы сидим и пьём вместо того, чтобы собирать войска?
- По той же причине, - покачал головой отец. - Закончу пир сейчас - и гордые южане могут счесть это оскорблением и не приведут своих вассалов мне на помощь, или ещё того хуже - переметнутся к Елизавете. Но вот если зал покинешь ты, никто пожалуй и не заметит. А ведь ты, пускай и формально, но глава гарнизона Тор-Руана. Вполне можешь объехать округу, если, конечно, не слишком пьян для этого.
- Нет, отец. - Томас едва подавил желание подскочить на ноги и бегом броситься к выходу, правила хорошего тона были у него в крови, как и у любого отпрыска благородной (а тем паче герцогской) семьи. - Я вполне трезв для патруля.
Александр Руан, вновь хранитель королевства и наследник престола, кивнул ему и улыбнулся, ещё не зная, что отправляет сына на смерть.
Наёмник-салентинец Андреа - лейтенант в полку стрелков Николаса Кьонти - отвечал в войске Елизаветы Страндарской за разведку. Он-то первым и заметил небольшой отряд конников во главе с рыцарем, явно занимающийся патрулированием окрестностей замка, к которому ускоренным маршем следовало это самое войско. Все каноны военной науки буквально вопияли - "не трогай их!"; ибо смерть патрульных, точнее то, что они не вернуться в замок ко времени, привлечёт совершенно ненужное сейчас внимание к их армии. Однако услышав подробный доклад Андреа и переспросив особо о гербе рыцаря, её величество приказала во что бы то ни стало покончить с этим патрулём и принести ей голову его предводителя.
Полковник Николас и предводитель мейсенцев Вольфгер Тюринг по прозвищу "Бюргер" категорически возражали, но королева ничего слышать не желала. Фиариец граф Диомель в спор не вступал, он предпочитал действие словам. Отряд его рыцарей уже отправился за патрулём, о чём он и не преминул сообщить королеве, когда она в ультимативной форме заявила свою позицию наёмникам.
- И ты говоришь об этом только сейчас?! - возмутилась Елизавета.
- Я вам не наёмник, ваше величество, - отрезал фиариец, - и отчитываться в поступках не обязан. И головы вы не получите, мы вам не модинагарские дикари.
Пробормотав что-то нелицеприятное в адрес "заносчивых гордецов", Елизавета однако была вынуждена смириться - переупрямить союзника даже ей было не под силу, тем более, что подчиняться её граф Диомель не обязан.