Я вскинула меч и встала в атакующую позицию, выставив ведущую ногу вперёд. Про себя мысленно повторяла наставления, вспоминала приёмы, всё, что знала о фехтовании.
- Лайсве, не стоит, - отговаривал брат.
- Почему веселье всегда достаётся только тебе? - усмехнулась я, скрывая неуверенность.
Микаш продолжал сверлить меня оценивающим взглядом, перекладывая меч из руки в руку.
Несколько глубоких вдохов помогли отрешиться от страха и волнения, сосредоточиться на поединке и противнике. Мы сошлись. Я ударила легко, примеряясь. Нужно сохранять силы. Микаш отбил лениво, нехотя. Сделала второй выпад, ещё. Почему он такой зажатый и неповоротливый? С братом был совсем другим. Ударила сверху. Микаш покачнулся, отступил. Да что с ним? Этот бой ещё нелепее, чем с трясущимся от страха поединщиком.
- Сражайся! Воспринимай меня всерьёз! - выкрикнула я и, забыв о наставлениях, лупанула со всей силы.
Микаш даже не защищался. Пятился, прикрывая грудь мечом, пока не уткнулся в стену. Я подбила его оружие снизу и выдернула из руки.
- Слабак!
Остриё прижалось к его горлу. Глаза стали огромными. Грудь тяжело вздымалась, по лицу градом тёк пот. Я подцепила кожу, и с шеи на воротник закапала кровь.
Губы пересохли, в ушах гулко клокотала ярость. Почему мне так хочется его сломать?
- Отдай честь победителю! - прорычала я сквозь зубы.
Сиплый вздох. Дрожащей рукой Микаш убрал мой клинок от горла и согнул спину так, что, казалось, вот-вот хрустнут позвонки.
- Почёт победителю! - упавшим голосом отсалютовал он.
Послышался хохот. Я обернулась. Туаты вернулись с охоты и потешались над нами. Только брат смотрел с мрачной отрешённостью. Микаш распрямился, подхватил свой меч и широкими шагами направился к выходу. В снежную бурю.
Ну, конечно, я растоптала его хрупкую мужскую гордость. А не надо было относиться ко мне снисходительно! Лучше бы дрался, чем вёл себя… как медведь!
- Не лезь к нему. Будет как с Петрасом, - зашептал Вейас над ухом.
- Вряд ли. У него кто-то есть. Видел, постоянно её письмо перечитывает? Я докажу!
Вейас тяжело вздохнул и покачала головой.
* * *
Микаш вернулся весь покрытый сосульками, как давешний бронированный медведь. Уселся угрюмой тенью у костра и вытянул к пламени руки. По пальцам ручейками бежала вода. Шипела, попадая на раскалённые угли.
- Выпьешь? - Асгрим протянул флягу с улусом.
Микаш мотнул головой, не отрывая взгляда от огня:
- У меня и так внутри всё горит и кружится.
- Из-за девчонки? Понимаю. Будь она из наших, я бы тоже влюбился. Есть в ней что-то…
- Огонь. Он сжигает меня изнутри. Ничего делать не могу, только следовать за ним, пока он не спалит меня дотла. Не думал, что такое возможно. Да ещё из-за кого? Из-за взбалмошной принцесски, которая меня презирает. Остальные дамы, которых я видел, были бездушными куклами, а эта живая, как редкий нежный цветок. Настолько хрупкий, что, кажется, коснёшься его, и лепестки опадут на подставленную ладонь. Он умрёт, а я не смогу жить без него. Но всё равно каждый раз, когда она подходит на расстояние вытянутой руки, во мне вспыхивает желание дотронуться. Настолько больно, что хочется вырвать сердце из груди.
- Бедолага, - усмехнулся Асгрим. - Она совсем не такая хрупкая, как кажется. Поговори с ней - станет легче.
- О чём? Как сеять рожь и пасти овец?
Микаш перевёл взгляд на плотный комок одеял и шкур, завернувшись в которые она спала в обнимку с братом. Он и сам дико хотел спать. И чтобы не преследовали во сне эти томные грёзы.
* * *
На следующий день утром я проснулась раньше Вейаса. Туаты снова куда-то ушли. Один Микаш сидел у костра со своим дурацким письмом. Высокомерный нахал: я для него недостаточно красива, недостаточно сильна. Только и делает, что всем свои видом превосходство доказывает. И ладно бы надо мной. Но за брата - не прощу. У него самого куча слабостей. Сейчас я узнаю, как зовут главную из них.
Я подкралась к Микашу и спросила в лоб:
- Это письмо от возлюбленной? Ты хоть читать умеешь?
- Не твоё дело! - посмотрел он на меня волком.
- Фу, как невежливо.
Я вырвала у него лист. Он подскочил, алчущие руки потянулись ко мне, но я вовремя отпрянула.
Вейас поднялся и недовольно уставился на нас.
- Знаешь, как зовут его тайную зазнобу? - шутливо усмехнулась я. - Маршал Гэвин Комри… Ой!
Микаш схватил меня за талию, и стало уже не до смеха. Он ведь своими лапищами как тростинку меня переломит!
- Это ты заслужил место в элитной армии, а не Йорден?
Страх уступал под напором едкого чувства.
- Какая тебе разница? Недостаточно посмеялась? - Микаш забрал из моих ослабевших рук свою "реликвию" и запихнул за пазуху. - Да, я неудачник настолько, что ворую чужой мусор и мечтаю, чтобы он стал моим. Ты удовлетворена?
Я высвободилась, но продолжила стоять в опасной близости. Какой же он всё-таки… жалкий?
- Лайсве! Что ты творишь?! - Вейас дёрнул меня за плечо.
Мы сели у костра, а Микаш спрятался в тёмном углу, как делал обычно. Больше я его не трогала.
* * *
Ничто не длится вечно - только наша дорога. Буран стих, и мы смогли ехать дальше. Я истосковалась по солнечному свету, даже по тому, от которого печёт и режет глаза. Черноту разбавляли лишь лунное сияние, клубившийся пар изо рта и отблески пламени. Я уже почти забыла, как выгляжу при дневном свете. Раньше меня не сильно заботила собственная внешность, да и в зеркало, по заявлениям нянюшки, я заглядывала гораздо реже, чем следовало. Не думала, что буду скучать по отражению своих глаз. Остальных я тоже видела лишь зыбкими очертаниями, масками в огненных бликах. Мир вокруг превратился в тени, словно не спасли меня туаты из царства Странников, а отправились в него вместе со мной. Неприкаянные, без устали, вперёд, в сердце холода и ночи.
Теперь мы не поднимались высоко, а шли вдоль петляющих, пустых зимой речных русел. Кряжистые хребты и густые хвойные леса защищали от ветра и снегопада. Горы понижались. Асгрим говорил, что вот-вот начнётся более простой участок - плоская тундра с редкими невысокими холмами. Там ветрено, но нет шансов свалиться в ущелье или попасть под лавину. И никаких медведей!
Микаш больше не подходил и не смотрел в мою сторону. Вей тоже присмирел, но во время занятий телепатией был настолько невнимателен, что допустил меня к мыслям о том, как ему хотелось высечь Микаша розгами. Я слышала о том, что к простолюдинам в Сальвани и южных провинциях Норикии применяли жестокие наказания, но у нас в замке такого не случалось.
Пока я читала Вея, он успел прочитать меня. Оборвал связь и печально вгляделся в глаза:
- Я похож на Йордена, да? Даже зависть не могу унять.
Я вытаращилась и замотала головой:
- Нет-нет, ты совсем не такой. Все люди иногда ошибаются. Главное - учиться на своих ошибках и не поддаваться дурным мыслям. Микаш и меня бесит порой, но в такие моменты я вспоминаю, насколько он жалкий. Со всей своей силой ему никогда не стать тем, кем можешь стать ты, Сумеречником. Используй его, попроси потренироваться. Он согласится, ведь знает, что его дело - служить, а твоё - повелевать. Видел, как легко мне удалось его победить? Действуй так же.
- Он тебе нравится?
- Почему ты всё время спрашиваешь? Будь Микаш хоть властелином Мидгарда, я бы никогда его не выбрала.
Хрустнул под ногами снег. Я обернулась. За мохнатыми елями мелькнула широкая спина. Сейчас была вторая большая днёвка в Окаёмном лесу, за которым начиналась тундра. Чтобы во время занятий нас не отвлекали, мы отошли в сторону от лагеря. Я думала, мы одни, но, оказывается, медведь продолжал ходить за нами, как привязанный.
Вейас рассмеялся, горько и обречённо. Мой напряжённый взгляд заставил его опомниться:
- Идём. Хватит уже на сегодня.
- Сейчас, только в кустики сбегаю.
Не знаю, зачем я его искала. Хотела попросить прощения? Думала, что он поможет брату? Глупо это.
Микаша выдали разносившиеся по всему лесу гулкие удары. Он стоял у толстенной сосны, единственной посреди ельника, и колошматил кулаками ствол, обсыпая себя снегом. Обострившимся за недели в темноте нюхом я уловила запах крови и подошла поближе.
- Что ты делаешь?
Он развернулся так резко, что снег с его плеч полетел мне в лицо. Я закрылась руками и отступила на шаг.
- Обтёсываюсь, разве принцессочка не этого хотела? - склонив голову набок, заявил Микаш. Он сбил костяшки чуть ли не до мяса. Ужасно! - Не нравится? Моя кровь тоже слишком грубая, слишком много земли и пота?
Он сунул свои кулаки мне под нос.
- Прекрати паясничать, - я оттолкнула их и поморщилась.
- Принцессочка воротит нос? Ах, что же мне, рождённому служить червю, сделать, чтобы принцессочка была довольна? Порхать вокруг, как птичка, и петь песни сладким голоском? Или, может, мне раздеться на морозе и побыть случным бычком? Попользуетесь и выбросите, когда надоем.
Я даже подумать не успела. Ладонь сама впечаталась в его щёку с такой силой, что загудела. Микаш пошатнулся и уставился на меня совсем как тогда в пещере. Если ударит в ответ, то вышибет дух. Он ведь так меня ненавидит!
Микаш бухнулся на колени и ухватил меня за ноги.