Не последним среди богатырей княжеских был Василий Игнатьевич. В самой Золотой Палате, подле князя Владимира сиживал. Да только сгубило его вино. Опустился, стал пьяницей на весь Киев известным. И кто поверит пьянице, что узнал про заговор против молодой и неокрепшей Руси? Всяк посчитает, что после лишней чарки привиделось. Вот и пришлось бывшему богатырю самому на заставы идти, об опасности упреждать. Но узнал по пути, что в Навьем мире, у самого Ящера, есть оружие чудесное…
В основу книги, легла былина Василий Игнатьевич и хан Батыга.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 4
Глава 4 6
Глава 5 8
Глава 6 9
Глава 7 11
Глава 8 13
Глава 9 15
Глава 10 17
Глава 11 18
Глава 12 20
Глава 13 22
Глава 14 24
Глава 15 26
Глава 16 28
Глава 17 30
Глава 18 32
Глава 19 35
Глава 20 37
Глава 21 38
Глава 22 40
Глава 23 41
Глава 24 43
Глава 25 44
Глава 26 46
Глава 27 47
Глава 28 49
Глава 29 51
Глава 30 53
Глава 31 54
Глава 32 56
Глава 33 57
Глава 34 58
Глава 35 60
Глава 36 62
Попов Михаил Сергеевич
Богатырь - не звание!
Глава 1
- Ишь, как уклюкался! - неодобрительно бросил купец, указав зажатой в руке кружкой в сторону лежащего лицом в миске здорового мужика. - На таком пахать можно, куда до него двужильному коню, а он чуть свет глаза залил…
Его сотрапезник бросив быстрый взгляд в ту сторону, сочувственно покачал головой.
- Э, брат, не кори по-пустому. Ты, не местный видать?
- Из Новгорода, с товарами иду…
- Оно и видно. Неужель в Новгороде про Василия Игнатьевича не слыхивали?
- Может и слыхали… - пожал могучими плечами купец. - Только меня последнее время больше по странам чужедальним носило… А он что, ромей? Имя вроде ихнее…
- Тю, на тебя! - глаза его собеседника увеличились вдвое. - И правда, ни сном ни духом… Наш он, киевский. Отца его в молодости хазары полонили, да ромеям продали. Там он и принял ихнюю веру. А они поди ж ты, мало им этого, еще и имена свои навязывают. Так и стал Игнатием. Потом случай помог - на ромея, которому продали, покушение удумали. Вот Игнатий и спас ему жизнь. Правда самого порубали здорово. Но ромей совестливый оказался. Выходил спасителя и отпустил, как они говорят - с богом. Поскитался он по свету, да и вернулся в Киев. Жену взял, ребенок родился. Он и его окрестил в своей вере. И имя ихнее дал - Василий. В честь человека что в веру его свою обратил. Но видно не угодил чем-то ихнему богу, вот и забрал он его. Васька тогда еще совсем мальцом был. А мать его не неволила чужой верой, сама, хоть и христьянкой была, но больше по желанию мужа. Но привыкли все его на ромейский манер называть, вот и остался - Василий, сын Игнатьевич, с малолетства. Так что вырос Васька в вере отцов и прадедов. Может за это, а может и еще за что, но видимо приметил его Перун. Вырос мальчонка, подался в края дальние. Долго не было, а как вернулся, поступил на службу княжию. Сам князь, ему благоволил, давал поручения разные. И не было ни разу, чтобы Василий их не выполнил. Так и перевели его в богатыри. В самой Золотой Палате сиживал. Вот и уехал раз по велению княжьему, с товарищами, долго не было, а как вернулся… Эх…
Рассказчик горько вздохнул.
- Ну, чего замолчал-то, - нетерпеливо поторопил купец.
- Так и осталось неизвестным, что там произошло. Только вернулся он один, без друзей, весь изрубленный, в чем только душа держалась. Никому ничего не сказывал, сколько не спрашивали. С того самого дня и зачал пить кажный день. Сначала его из Золотой Палаты попёрли, после того, как пьяный с самим Владимиром Красно Солнышко дюже повздорил. Потом и из дружины погнали. Уж лет пять как его никто трезвым не видел… Только вот что, - рассказчик таинственно понизил голос так, что его слушателю невольно пришлось наклониться чуть не нос к носу. - Поговаривают, на том пиру, он князя винил. За то задание последнее. Но все кто на том пиру были как воды в рот набрали. И не вытянешь ты, что там Васька говорил. Даже, когда пьяных богатырей о том спрашивать пытались - мигом трезвели. А после, в тоске жуткой, упивались пуще прежнего… Видно с чем-то таким пришлось столкнуться, что сломался богатырь…
С последними словами рассказчик залпом осушил кружку. Купец помолчал осмысливая услышанное. Потом медленно потянулся за кувшином.
- Да-а-а… - протянул он, жалостливо посматривая на посапывающего на столе Василия. - Потрепало парня. И почто судьба так несправедлива? Эй, хозяин!
Саргон возник тут как тут, словно под столом дожидался когда позовут.
- Что изволите?
- Ты вот что… - купец вытряс из объемистого мешочка несколько серебряных монет. - Покорми парня, когда проспится, да на опохмел налей… Да смотри у меня, жидовская харя! Коль проведаю, что забыл об этом, семь шкур спущу!
- Не извольте беспокоиться, - угодливо заюлил, захихикал Саргон. - Честнее меня, во всем Киеве не найдете…
- Угу, - купец пристально окинул его суровым взглядом. - По твоей роже, это как раз видно…
Маленькие глазки Саргона забегали по лицам сидящих рядом, в поисках поддержки. Но отовсюду на чужеземца смотрели прищуренные недоброжелательные взгляды.
- Не извольте беспокоиться, - кисло проговорил он и поспешил исчезнуть на кухне. Лишь напоследок, задержавшись в дверях, бросил недобрый взгляд на мирно спящего Василия. И было в его взгляде столько яда, что хватило бы на всех постояльцев. Но они, к сожалению, этого не увидели…
Пробуждение было трудным и болезненным. В голове трещало и бухало так, что казалось мозги вылезают через уши. Во рту так пакостно, будто навоз пережевывал. В желудке и вообще непонятно что - какое-то шевеление, брожение - судя по отрыжке брага была не ахти… А тут еще за плечо трясут неимоверно…
- Оставь, ирод, - икнул Василий. - Дай помереть спокойно… А лучше преподнеси чарочку…
- Чарочку тебе?! - сорвался на визг голос Саргона. Никто не ведал толком какого тот был роду племени. Поговаривали что из самого Царьграда забрел на Русь, да так и прижился - понравилось. Россказням этим верили мало. Оно и понятно, какой византиец по доброй воле покинет Царьград? Изгнали скорее или сам убег. Уж больно жаден был да подл. В долг наливал на медяк а назад требовал серебро. Не любили его в Киеве, сильно не любили. Вот только вина у него всегда самые лучшие, потому и шли. - Да ты вылакал все мои недельные запасы! Лучше подумай как расплачиваться будешь! Терпение мое лопнуло - или плати, или…
От удивления Василий аж один глаз приоткрыл. Во, чудак человек, какое "подумай", в таком-то состоянии. Я трезвый-то, и то редко думаю а уж сейчас… К сожалению сил на то чтобы это все сказать уже не хватило. Громко икнув на озлобленного корчмаря, Василий плавно смежил веки и голова медленно вернулась на прежнее место - в блюдо с недоеденной вчера кашей - досыпать…
- Ах, так?! - такой наглости Саргон стерпеть не мог. - Ну я тебе покажу. Вот посидишь в порубе, будет тебе урок…
Саргон и еще что-то кричал, но сладкие сети забытья уже уносили Василия далеко-далеко…
Неспокойно было на душе Феодосия. Уже несколько дней свербила в мозгу недавняя заноза. И еще неспокойнее было оттого, что не мог разгадать причину этого беспокойства. Вот и сейчас, стоя на открытой терассе императорского дворца, его могучий мозг метался в поисках ответа. Проходившие изредка сановники с интересом бросали взгляд на его щуплую, неказистую фигуру. Но украдкой, тайно. Давно всех мучил вопрос - кто этот старец, так спокойно проходящий в покои самих базилевсов. Монашеская ряса и тяжелый, неимоверных размеров золотой крест выдавали в нем служителя Христа. Вот только ни один священник в Царьграде, не мог сказать откуда взялся этот таинственный старец и каким саном облечен.
Да пожалуй и сам он затруднился бы с ответом. За несколько долгих тысячелетий жизни, разучился обращать внимания на такие мелочи как имя или сан. Их он сменил столько что записывать - хватило бы на целую библиотеку. Только одно было в его жизни неизменным - постижение тайн бытия. Еще в далекой-далекой молодости, тогда еще совсем молодым чародеем, замахнулся он, на ни много ни мало - превзойти в могуществе богов своего народа. Много воды утекло с тех пор. Уж и имен тех богов никто не помнит, а страсть по прежнему кипит в крови чародея. С жадностью иссушенного зноем путника припадает к малейшему источнику знания.