Вместо старшей из камбрийских сестер - зять. Кейр ап Вэйлин, принцепс Сената и первый человек, проявивший к ушастому и глазастому существу хоть какое–то участие. Тогда, когда у сиды не было ни власти, ни родни, ни славы, а пожитки, не считая прикопанных в лесу золота и оружия, умещались в заплечном мешке. Теперь взлетел высоко… а наверху холодно, и ветер зол, и воздуха не хватает.
Вот и получается - просит не о том, чего хочет на самом деле. Того, чего желать положено по мнению клана, семьи, жены. Почему сам? Не сошлась Немайн с самой старшей сестрой характером! Вот мужу и отдуваться… И сиде.
Невелика шутка - непременно явиться в Сенат, и о делах разговаривать только там… или на пирах у короля, но уж никак не в заезжем доме. То есть - поступайте, соседи, не так, как я делаю, а как говорю. В Кер–Сиди–то все наоборот! В трактирах и есть средоточие дел, да и к сиде в башню последнее время вызывают "к завтраку" - как в ином мире и времени "на ковер". Даже шутка ходит: "За обедом и ужином Немайн людей не ест…" Иные иноземцы понимают буквально, им страх, горожанам веселье.
Обычай завести пришлось. Человек, которому с порога вручают чашку кофе, может быть спокоен: разнос не перерастет рамок, которые дозволяет обычай по отношению к человеку, принявшему из рук хозяйки хлеб и питье. Не съедят, не заколдуют, не бросят в подземелье. Вот если чашку не предложат… тогда плохо. Но такое случалось редко, и наказанные были рады–радешеньки, что отделались штрафом или смещением с должности.
И что теперь отвечать? Кейр уловил заминку, бормочет:
- Если нельзя… Я понимаю… Жена же…
Этот парень в Рождественском сражении командовал лучниками. Хорошо командовал. Потом - хорошо резался врукопашную. На войне выстоял. А дома?
- Я обязательно загляну в Сенат, - сказала сида, - внесу вопрос, и дождусь решения…
Зато какой вопрос задать, подскажут в пиршественной зале "Головы Грифона", у огонька. Принятие решения и его официальное оформление - вещи разные, но нужны обе. Не всегда хорошо, когда они совпадают. Не в Камбрии, которая разом неприступная для варваров крепость и уютный дом! Наружу должно сквозить имперской помпой, внутрь пусть идет домашнее тепло и вкусные запахи. Только…
- А еще жена очень просит тебя показаться… как базилисса! Во всей славе. Мы с Туллой до сих пор не понимаем, как вышло, что ты оказалась девочкой с картины. Мы–то знаем, ты до фанфар не жадная. Я вот думаю: может, ты так желала, чтобы девочки спаслись с острова, что прошлое подстроилось? Но, как бы ни было, это очень нам поможет!
Вот не сидела бы на пятках - со стула бы свалилась. Есть достоинства в обычаях времен, когда для бритта сохранить лицо важней, чем сохранить жизнь. Весь день ждала вопросов - никаких! Ни при встрече, ни за ужином. Оказывается - все решили за нее.
- В Сенат, я, конечно, оденусь как римлянка.
Вышитого шелка привезла достаточно, чтобы наспех с иголками не возиться. Драгоценная ткань ляжет старинными складками, соединив традиции Республики и Империи… Вот только на голове не будет ни платка, ни шапки: не столько ради местного обычая, сколько для того, чтобы всякий видел - на лбу сиды нет венца! Хорошо бы в приветственной речи Сенату напомнить легендарное происхождение бриттов. Хорошая шутка: "В стране потомков Брута нет места Цезарю!" Жаль, главный титул так называемого короля Артура звучит не иначе чем Imperator Britannia, да и Настю не хочется подставлять.
Кейр то ли понял, что большего не выжать, то ли решил, что жене хватит, а самому не особо и надо. Торопливо распрощался. Дверь даже не скрипнула, так аккуратно притворил. Немайн взялась за пергамент, перо ловко выводит кружки и закорючки. Проблема волков и овец куда сложней задачи про волка, козу и капусту. Чем больше сторон, желающих разного, тем проще все сделать по–своему и никого всерьез не обидеть. Куда сложней решить, чего желаешь именно ты…
Когда дверь обиженно крикнула, сида посадила кляксу - не на разрисованный лист, на платье Сиан. Самой младшей из старших сестер!
- Застала врасплох! Ух ты! Вот тебе проигрыш: уши давай.
Когда уши мнут и гладят, это неприятно. Как Немайн надеялась, что эту чашу до дна осушат фенеки… Увы, сестре сестру мучить слаще. Сначала мучить. Потом - радовать. Когда за ушами чешут - совсем другое дело! Умом можно понимать, что сладкое место за ушком досталась в наследство от четвероногой когтистой твари, которой самой толком его от блох не вычесать. А толку? Разомлела, веревки можно вить. Сестренка тоже сияет. Наверное, часть радости ей передается. Хорошая она, хоть и маленькая пока. Беречь надо!
Сиан пытается что–то сказать, но у сиды не то настроение, чтобы слушать. Из ларя появляются подарки, что ждали позднего времени. Сюрприза не выйдет? Выйдет, сейчас. А предвкушение - тоже радость!
- Секретом поделюсь. Вот, смотри! Это тебе, к королевской свадьбе. Не с моего плеча обносок - новенькое, по твоей мерке, но кроено как мое серое… Сейчас примеришь… а вот перед подругами похвастать не дам, не то запачкаешь до срока. А вот и серое! Тоже тебе… Это хоть каждый день носи.
Приходится зажечь свет, чтобы сестра рассмотрела подарки. Она рада, очень рада. Вздыхает и ахает, с зеркальцами крутится, пытается поймать одним картинку из другого, чтобы хоть представить, как вся красота смотрится сзади. Немайн суетится вокруг, споро застегивает ряды крохотных пуговок, что таинственно перемигиваются со свечами.
- Ну?
В ответ - восторженный выдох:
- Как взрослая…
А раз взрослая - Сиан вздыхает и переходит к делу. Да, и она туда же!
- У меня к тебе просьба, Майни. Очень серьезная. И не заглядывай мне в глаза снизу вверх! Тебя в городе опять… ну, не то что боятся, но как относиться - не знают. Ты уже была просто холмовой сидой, потом оказалась сидой древней, потом ригдамной, потом сразу хранительницей. Теперь ты еще и августа… Все сестры до хрипоты спорят, кем тебе быть правильнее - по их хотению! Так вот, Майни, кто бы ты ни была… ты мне сестра?
- Да.
Тихое. Обреченное. Но дети таких глупостей не замечают!
- А раз - да, так вот тебе маленькая просьба: не мельтеши. Стань какой–нибудь одной тобой, не всеми вместе. Ненадолго: лет на семьдесят. Мне почти наверняка хватит.
Немайн дернула ушами. По очереди их провернула: вперед–назад, вверх–вниз. Левое, правое.
- Видишь? - спросила. - Помнишь, как мне их трудно все время прижатыми держать? Боюсь, и с "мельтешением" так же выйдет…
Сиан встряхивает головой. Ответ не принят.
- Майни, не увиливай. Реши. Выбери - кем тебе быть удобней. И будь ею! А я тебя какую угодно любить буду…
Сида снова одна, снова на коленях распяленный на писчей доске пергамент, в руках перо. Замерло! Все силы, что сошлись вокруг в несогласованном хоре, учтены, расписаны, взвешены. Можно вычислить равнодействующую - и воздействие, которое приведет ее в желаемую сторону. Осталось провести одну черту.
Кончик пера тихо стучит о донышко чернильницы. Вот на пергаменте появился значок - пара ушей–треугольников. Но вместо решающей стрелки–воздействия уверенная рука Немайн выводит… знак вопроса?
Триада вторая
1
Заявиться к королю запросто, с пустыми руками, могут разве подданные. С соседей иной спрос: без подарка приходить неловко. Вручать дар следует сразу же, чтобы у хозяина было время точно подобрать ответный - в ту же цену, да еще и со смыслом. Ошибиться в цене нельзя: кто подарил меньше, тот считается младше. Потому гость не должен дарить слишком много, могут понять как намек - если не как оскорбление. В Камбрии немало королей, чья честь куда как превосходит состояние.
Королевство Дивед - одно из немногих исключений: на плодородные долины, богатые рыбные угодья, изобильные зверем леса опирается один из немногих римских городов, чьи стены за последние два с половиной столетия не одолел ни один враг, кроме чумы. И все–таки заставлять короля ломать голову - нехорошо. Способ улучшить отношения действительно ценным подношением еще представится: королевская свадьба. Даже две!
Тогда можно будет дарить от души, сколько угодно, а в первое утро по приезде изволь представить нечто небольшое, недорогое, но почетное. Как решат привычную задачку сида и гречанка, многие судачили заранее, но тем горожанам, кому довелось оказаться возле ворот, ведущих в западное предместье, гадать не приходится.
День задался славный с самого утра, теплый южный ветерок разогнал туман. Город блестит свежими красками - зелень травы, желтизна присыпанных песком дорожек, ненавязчивое тепло деревянных мостовых. Всем хорошо, одна сида щурится на слишком яркий свет, бурчит, что туман красивее… что с нее взять, с холмовой? У нее глаза другие!
Рядом с Немайн шагает черноволосая девица, о которой горожане много слышали, кое–кто и рассмотреть успел - мельком. Кто не успел, может убедиться - то же лицо, только человеческое. И глаза у нее серые… и даже большие! Волосы не спрятаны под покрывалом, прихвачены пурпурной лентой. Диадема! У Немайн лоб открыт, зато в руках ивовая палка с крестообразным навершием. Регалия, а выглядит - будто дрючок прихватила, от королевских собак отбиваться.
У Анастасии руки пусты. Обе одеты по старине, только не местной, а римской: белая шерсть, под ней - выбеленный лен. Шелк на обеих есть, только вовсе снизу, но женщины и это примечают - по тому, как лежат верхние одежды, как и то, что рубах, какими бы тонкими ни были, не больше трех. Меньше нельзя, а больше - жарко. Май, как–никак.