- Вы совершенно правы! - к моему большому удивлению, ответил Снорфозио. - Сейчас не время для теоретических изысканий. Время действовать. Слушайте все! - Его голос перекрыл все остальные звуки. - Собратья-волшебники! Способен ли кто-нибудь из вас хотя бы на время удержаться от чиханья и рассказать мне, что произошло в соседней комнате?
Полдюжины волшебников заговорили разом. Но никому из них не удалось произнести более одной фразы. Несчастные очень быстро снова начинали чихать.
- Это серьезнее, чем я мог вообразить! - воскликнул Снорфозио. - С другой стороны, кто может в полной мере оценить степень серьезности той или иной ситуации? И кто положит предел воображению? И кстати, насколько серьезно само воображение? И не является ли предел серьезности воображаемым?
Тщедушное тело теоретика напряглось от небывалого волевого усилия.
- Нет! Сейчас не до размышлений! Надо действовать. - Он запнулся. - Но разве размышление не является действием? И можно ли воздействовать на размышление? И не есть ли это… - Снорфозио спохватился и взял себя в руки. - Действовать… - Он еще раз взглянул на скопище болящих и воззвал: - Коллеги! Прошу вас, задержите дыхание хоть на секунду! Сейчас я произнесу короткое, но сильнодействующее заклинание - и мы сможем наконец спокойно поговорить.
Уровень шума значительно понизился. Волшебники изо всех сил старались сдерживаться. Снорфозио добрался до середины заклинания и… чихнул!
- Держитесь! - произнес сильный и звучный голос. - Не расслабляйтесь!
Через головы немощных волшебников мы с Нори посмотрели туда, откуда доносился голос. В дверях стоял еще один маг, который, казалось, избежал таинственной болезни, поразившей всех вокруг. Надо сказать, волшебники, топтавшиеся в зале, подняли целое облако пыли, так что видно было плохо. Но что-то знакомое уловил я в манере держаться, длинной белой бороде и темно-синей мантии вновь пришедшего. Он стоял и скорбно взирал на сломленных недугом собратьев.
- Да уж! - в конце концов произнес он.
И тут я его узнал! Вот по этим самым словам. Это был мой учитель, величайший волшебник в Западных Королевствах Эбенезум!
- Учитель! - воскликнул я, несказанно обрадованный его самообладанием и хладнокровием посреди всего этого хаоса. - Значит, им все же удалось вас вылечить?
Маг нахмурился, рассеянно подергал себя за бороду, затем перевел взгляд с колыхавшейся толпы на меня:
- Увы, нет. - И он деликатно чихнул в расшитый серебром рукав. - Просто я страдаю этой болезнью дольше, чем все они, и успел к ней приспособиться. - Он покачал головой. - Печальное зрелище - вся волшебная мощь, весь цвет Вушты - в таком унижении!
- Простите, о благородный волшебник, - вмешалась Нори. - Но как такое могло случиться?
Эбенезум тем временем осторожно пробирался сквозь строй беспомощных собратьев.
- Если подойти поближе, не придется кричать, - пояснил он.
Учитель старался идти как можно быстрее, потому что от самого вида его мантии, расшитой серебряными звездами и полумесяцами, несчастные чихали еще неудержимее. Наконец он добрался до того конца зала, где находились мы. Здесь еще не весь пол был усеян страдальцами.
- Похоже, у нас опять неприятности, - заметил Эбенезум. - Козни Голоадии оказались еще коварнее, чем мы предполагали. Утащив Вушту в свои губительные для всего живого владения, демоны каким-то образом слегка изменили ее. Боюсь, что эта перемена может сказаться на всем, что будет отныне происходить в городе. Уже сказывается.
- Так это все проделки демонов? - спросила Нори. - Но ведь мы их разбили наголову!
- Увы, нет. - Учитель почесал в затылке. - Боюсь, праздновать победу рановато. Мы всего лишь выиграли первое сражение. Война между Вуштой и Голоадией продолжается.
- Это ужасно! - Я содрогнулся при одной мысли обо всех этих гнусных голоадских кознях. - Что же нам делать?
- Во-первых, не поддаваться панике. - Он кивнул на море чихающих. - Враг застиг нас врасплох. Теперь у них над нами небольшое преимущество. Но долго это не продлится. Волшебники уже понемногу учатся справляться со своей болезнью.
Действительно, вокруг чихали теперь гораздо меньше. Может быть, учитель прав и у нас еще есть надежда.
- Теперь, - продолжал Эбенезум, - надо выработать стратегию. Пока мы в состоянии…
Посередине зала что-то взорвалось, а потом раздался тоненький голосок:
- Привет, ребята! Я вернулся!
Еще до того, как рассеялось облачко дыма, я знал, кто это. Есть только одно столь писклявое и столь жизнерадостное существо.
- Да здравствуют Брауни! Да здравствует Домовая Сила! Брауни - Домовая Сила!
Маленький коричневый человечек весело скакал по спинам чихавших волшебников. Никаких сомнений! Конечно же, это он, наш Брауни Тэп, наш домовой по прозванию Башмачник.
- До чего же здорово вернуться! - воскликнул Башмачник. - Прямо скажем, мне без вас несладко пришлось! Ну, в смысле, кому охота тачать сапоги вместо того, чтобы поехать в Вушту, город тысячи запретных наслаждений? Но уж теперь я могу гостить, сколько пожелаю. Вот только доставлю пакет! Домовой достал из-за пояса и развернул коричневый пергамент:
- Это официальное заявление Его Домового Величества, - провозгласил он, откашлялся и зачитал чистым высоким голосом, перекрывающим чиханье:
- Триста двадцать пар шнурков, две тысячи двести четыре пряжки, четыреста двенадцать ярдов… - Слова застряли у него в горле. - Это же инвентарный перечень, - пробормотал он и пошарил руками за поясом. - Ай-яй-яй! Должно быть, официальное заявление у меня в другом костюме! Ну ничего. Я прочту вам его позже. А пока передам на словах: у наших спецслужб есть сведения, что у вас, ребята, большие проблемы. Ну просто очень большие!
Похоже, он только теперь заметил, что комната полна чихающих волшебников. Домовой присвистнул:
- Похоже, я как раз вовремя! Если не ошибаюсь, вам тут не обойтись без Домовой Силы!
Что бы все это значило? Я повернулся к учителю. Хотел спросить у него, что делать. Но прибытие Домового окончательно подкосило Эбенезума. Это было слишком для его аллергии. Мой учитель, как и большинство волшебников в зале, безудержно и неостановимо чихал.
ГЛАВА ВТОРАЯ
"Мудрецы говорят: "Друзей никогда не бывает слишком много", и в данном случае они, против обыкновения, совершенно правы. Всякий согласится, что чем дружелюбнее настроена толпа, тем больше у волшебника шансов выжить, если заклинание не удалось и все пошло наперекосяк. Тем не менее бывают обстоятельства, когда даже общество друзей обременительно для практикующего мага. В конце концов, волшебнику необходимо уединение, особенно когда он вступает в сложные и тонкие отношения с могущественными силами или творит заклинания, связанные с крупными денежными суммами. И все же дружба - очень важная часть жизни волшебника, особенно когда вышеуказанный маг отправляется в опасное путешествие за тридевять земель. Должен же кто-то позаботиться о кошке в его отсутствие!"
Из "Наставлений Эбенезума", том XXVII
Дверь, ведущая в Большой Зал, распахнулась, со всего размаха ударилась о стенку и сорвалась с петель.
- Проклятие! - громовым голосом объявил Хендрик. Его могучее туловище заполнило весь дверной проем, загородив собой свет. В руке он держал заколдованную Дубину Головолом, которую никто не может заполучить насовсем - только взять напрокат. На рыцаре был крылатый шлем. Он поворачивался на голове туда-сюда, обследуя погашение.
- Проклятие! - повторил Хендрик. - Что-то здесь не так!
- За что я тебя люблю, верзила, - ответил чей-то скрипучий голос, - так это за всегдашнюю твою готовность указать на какую-нибудь неприятность, хотя она и так всем заметна.
Из-за мощной спины Хендрика выглянула маленькая зеленая головка правдивого демона Снаркса.
- Ну, что у нас тут? Похоже на эпидемию гриппа!
- Это просто ужасно! Дело в том, что болезнь Эбенезума передалась всем волшебникам Вушты, - пояснил я.
- Проклятие! - Рыцарь мгновенно все понял. - Очередная подлая выходка этих негодяев из Голоадии!
Снаркс присвистнул:
- Похоже, на этот раз победа за ними. Хендрик угрожающе навис над правдолюбивым демоном и заворчал. Тот поспешно отскочил.
- Ну, ладно, ладно, возможно, сейчас и в самом деле не лучший момент, чтобы хвалить Голоадию. В конце концов, некоторые сентиментальные чувства к родине вполне извинительны.
Я ведь все это помню: и запах слизи, и скользкую плесень на стенах моей детской, и испарения от гнилых болот, от которых щиплет глаза. - Демон вздохнул. - Накатывает иногда, знаете ли…
Снаркса, действительно, можно было понять. Его мать напугали демоны-политиканы незадолго до его рождения - и теперь он мог говорить только правду, притом неприятную, чем неприятнее, тем лучше. Из-за этой пагубной страсти его выгнали из Голоадии. Но именно кристальная честность сделала Снаркса нашим верным помощником в борьбе против его неблагодарной родины.
Вокруг продолжали чихать.
- Проклятие, - еще раз напомнил о себе Хендрик.
- О чем вы только думаете? - не выдержала Нори. - Надо срочно выводить этих несчастных наружу, прочь из этой насыщенной колдовством атмосферы!
Моя возлюбленная была права! На мгновение я остро почувствовал свою вину: как я сам-то не подумал о спасении волшебников! И это после того, как мне столько раз случалось приходить на помощь учителю! Чихающая толпа вокруг как-то одурманивала. Сильный звуковой фон практически лишал способности думать. Я похолодел: а вдруг подобный эффект тоже входил в коварный замысел врага?